Итак, люди, составляющие толпу, ведомы беспредельным вооб-
ражением, возбуждены сильными эмоциями, не имеющими отно-
шения к ясной цели. Они обладают удивительной предрасполо-
женностью верить тому, что им говорят. Единственный язык, ко-
торый они понимают, - это язык, минующий разум и обращенный
к чувству.
Эти элементарные рассуждения показывают, что всякая поли-
тика, основывающаяся на интересах и разуме человека, особенно
в массовом обществе, смотрит на факты сквозь розовые очки
абстрактных экономических и социологических теорий, искажая
эти факты. И она не видит человека в полном объеме, она слепа
к его эмоциям и памяти, к его желаниям и мифам. Свои собствен-
ные иллюзии она принимает за реальность. Созданная и управля-
емая научными моделями, такая ясная, логическая власть годится
для кучки философов, ученых и государственных деятелей. Но
для масс она остается совершенно чуждой.
Конечно, можно воображать массы иными, чем они есть на
самом деле, можно надеяться, что их значение ослабнет, как это
было в прошлом. Тогда, быть может, они были бы готовы к
выбору и поддержанию совершенно разумной власти.
Но эта утопия предписывает им качества, совершенно проти-
воположные их собственным, то есть качества индивида. Пы-
таться управлять большинством людей, используя чуждые и не- ^
постижимые для них средства, - путь невозможный и заранее
обреченный на неудачу. Бессмысленно было бы пытаться их пе-
ревоспитывать, сделать их иными, чем они есть, стремиться изме-
нить их психологию или свести ее к психологии индивидов, со-
ставляющих толпу. Не изменить законов природы, разных для
отдельно взятого атома с обычным уровнем энергии и скопления
атомов, где этот уровень доводится до высоких энергий. С одной
оговоркой, однако: вначале нужно познать законы человеческих
скоплений. И обращаться не к их понятливости, а к их чувствам
любви или ненависти, мстительности или виновности. Вместо того, ^
чтобы будить их интеллект, лучше стоит разбудить их память.
Поскольку в настоящем они распознают меньше очертаний буду-
щего, чем следов прошлого. Они воспринимают не то, что изменя-
ется, а то, что повторяется. Любой, кто намеревается управлять
людьми, должен был бы проникнуться идеей, что психология масс
отворачивается от психологии индивидов. Последние, взятые по
отдельности, добиваются успеха на пути анализа или опытным
путем исследуя реальность. Первые пользуются не менее эффек-
тивным средством - сердцем, страстно влюбленным в идеал чело-
века, который его воплощает:
<Логика, которая их направляет, - мог написать Марсель Пруст по
поводу наций, - совершенно внутренняя, постоянно изменяемая страс-
тью, как лотка людей, столкнувшихся в любовной или семейной ссоре,
ссоре сына с отцом, кухарки с хозяйкой, жены с мужем>.
В цивилизованном обществе, утверждает психология толп, массы
возрождают иррациональность, которую считали исчезающей, этот
рудимент примитивного общества, полного отсталости и культов
богов. Вместо того, чтобы уменьшаться в процессе развития ци-
вилизации, ее роль возрастает и укрепляется. Вытесненная из
экономики наукой и техникой, иррациональность сосредоточива-
ется на власти и становится ее стержнем. Это явление нарастает:
чем меньше времени люди посвящают заботам об общественном
благе, тем меньше у них возможностей противостоять коллектив-
ному прессингу. Разум каждого отступает перед страстями всех.
Он оказывается бессильным господствовать над ними, поскольку
эпидемию невозможно остановить по своей воле.
Я повторяю и настаиваю на этом. Классическая политика
основана на разуме и интересах. Она обрекает себя на бессилие,
поскольку подходит к массе извне, как к простой сумме индиви-
дов. Это происходит не из-за недостатка изобретательности или
волевого начала, не из-за неспособности составляющих массу людей
из бедных слоев осознать свои интересы и действовать разумно.
Напротив, все желали бы установления такого государства, такой
демократии, о которой рассуждали теоретики и государственные
деятели. Иначе не замысливали бы такого порядка, не стреми-
лись бы к его установлению. А если не удается добиться успеха
и все приходит к своей противоположности, это потому, что толпа
затягивает в себя, в свой коллективный водоворот. И тогда дело
принимает другой оборот вопреки предусмотренному, вопреки
психологическим законам. Человек-индивид и человек-масса -
это две разные вещи, как достояние в один франк и в миллион.
Эту разницу я подытожил бы одной фразой: индивида убеждают,
массе внушают.
Ведь демократические идеалы, придуманные меньшинством и
для меньшинства, какими бы абсолютными достоинствами они ни
обладали, препятствуют, кроме исключительных случаев, форми-
рованию стабильного политического режима. Из-за необходимо-
сти соответствовать чаяниям большинства, звучать в унисон че-
ловеческой природе, эти идеалы рассыпаются в прах. Погоня за
ними порождает лишь глубокое разочарование. А нужен режим,
основанный на разделяемых верованиях. Режим, исходящий из
подчиненности масс одному человеку, как отец рассчитывает на
послушание своих детей. Когда такой режим установится, тогда и
будут решены проблемы большого города.
Подытожим вкратце суть сказанного. Толпы ниспровергают
основы демократии, заложенные либеральной буржуазией и вос-
становленные социал-демократами. Они стремились к управле-
нию посредством элиты, выбранной на основе всеобщего избира-
тельного права. Их политика, определяемая экономическими и
техническими реалиями, и отказывающаяся видеть реалии психо-
логические, обрекает их на перманентную слабость, так как эти
последние меняют всё дело. Они, можно сказать, обманываются в
обществе, в нации и, в конечном счете, в эпохе. Но именно такая
революционная или контрреволюционная эпоха увлекает массы.
А поэтому она требует новой политики.
Ill
Когда массы налицо, задача полиггики их организовать. Приве-
сти их в движение могут две вещи: страсть и верования, следова-
тельно, нужно принимать в расчет и то, и другое.
Всякий раз, когда люди собираются вместе, их охватывают
одни и те же эмоции. Они объединяются в какой-то высшей
убежденности. Они идентифицируют себя с персоной, которая
избавляет их от одиночества, и поклоняются ей. Таков вкратце
процесс, превращающий сообщество индивидов в коллективного
индивида. Их интересы - это не более, чем перчатки страсти.
Снимите перчатки - руки остаются, отсеките руки - и перчатки
становятся бесполезными. Их разум - это не более, чем пена
сильных и неизменных убеждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204