оно разнокровно и многоязычно.
Итак, город возник из соединения племен. На почве племен-
ного многообразия возникает абстрактное правовое единство*.
Конечно, не потребность в правовом единстве толкает к созда-
нию государства. Тут действует импульс гораздо более суще-
ственный, чем законность, перспективы несравненно более круп-
ных задач, чем те, которые доступны небольшим кровным со-
юзам. В зарождении и развитии каждого государства мы видим
или угадываем великих преобразователей.
Исследуя историческую ситуацию, непосредственно предше-
ствующую возникновению государства, мы всегда находим от-
дельные мелкие общины с такой структурой, что каждая из них
может жить обособленно своей замкнутой жизнью. Это указыва-
ет на то, что в прошлом общины действительно жили изолирован-
но, каждая сама по себе, без общей связи лишь случайно соприка-
саясь с соседями. За эпохой изоляции следует период внешних,
главным образом хозяйственных связей. Члены общин уже не
ограничиваются своим узким кругом; частично их жизнь уже
связана с жизнью членов иных групп, с которыми они поддержи-
вают экономические и духовные сношения. Таким образом воз-
никает конфликт между двумя кругами жизни, внутренним и вне-
шним. Установившиеся духовные связи - право, обычаи, религия
- благоприятствуют внутреннему кругу и тормозят внешний, бо-
лее обширный и новый. В том положении государственное нача-
* Правовое единство не требует непременно централизации.
10-2457 2 д 9
ло стремится разрушить старую социальную структуру малой,
внутренней общины и заменить ее новой, отвечающей жизни боль-
шого, внешнего сообщества. Если приложить эту схему к совре-
менному состоянию Европы, абстрактные выражения получат кон-
кретную форму и окраску.
Новое государство может возникнуть лишь тогда, когда ка-
ким-то народам удается освободиться от традиционной обществен-
ной структуры и взамен изобрести новую, до сих пор неизвест-
ную. Это - творчество в подлинном смысле слова. Создание
нового государства начинается со свободной игры воображения.
Фантазия - освобождающая сила, дарованная человеку. Народ
может стать государством постольку, поскольку он способен его
вообразить. Отсюда следует, что всем народам положены грани-
цы в их" государственном развитии, те границы, которые природа
доложила их воображению.
Греки и римляне оказались способными вообразить город,
который преодолел деревенскую разъединенность, но они остано-
вились на городских стенах. Правда, был один, который хотел
вести античный мир еще дальше, освободить и от города; но его
усилия были тщетны. Бедность фантазии, воплощенная в Бруте,
толкнула Рим на убийство Цезаря, воплощавшего творческую
фантазию древнего мира. Мы, сегодняшние европейцы, должны
помнить об этой древней истории, ибо наша собственная история
открыта сегодня на той же главе.
Светлых голов, в подлинном значении этого слова, было в
древнем мире, вероятно, только две: Фемистокл и Цезарь, оба
политики. Это удивительно - вообще-то политик, даже знамени-
тый, становится политиком, ибо он туп. Без всякого сомнения, в
Греции и Риме были и другие люди, которые разумно, ясно мыс-
лили о многих вещах - философы, математики, естествоведы; но
эта ясность была научная, они постигали отвлеченности. Все пред-
меты, о которых говорит какая угодно наука, - отвлеченного
характера, а отвлеченные понятия всегда'ясны; так что ясность
науки не столько в головах ученых, сколько в природе предме-
тов, о которых они говорят. А вот живая, конкретная действи-
тельность всегда запутана, непроглядна, неповторима. Только того,
кто в ней может уверенностью ориентироваться, кто за внешним
хаосом ощущает скрытую суть мгновения, короче - кто не теряет-
290 10-2
с.я в жизни, того можно назвать светлой головой. Присмотритесь
к окружающим вас, и вы увидите, как они блуждают по жизни;
они бредут, словно во сне, по воле счастливой или злой судьбы, не
имея ни малейшего представления о том, что с ними творится.
Они уверенно говорит о себе и об окружающем мире, будто что-
то думают, знают обо всем. Однако, если вы хотя бы поверхност-
но проверите их идеи, вы заметите, что они ничуть не отвечают
действительности; а копнув поглубже, обнаружите, что эти люди
даже никогда и не стремились к действительности приблизиться.
Наоборот, идеи мешают им увидеть реальный мир и собственную
жизнь. Жизнь - это, прежде всего хаос, в котором ты затерян.
Люди чувствуют это, но боятся стать лицом к лицу со страшной
действительностью, пытаются покрыть ее завесой фантазии, и тогда
все выглядит очень ясно и логично. Их мало беспокоит, что идеи
могут быть неверны, ведь это просто -окопы, где они спасаются
от жизни, или пугала, чтобы ее отгонять.
Ясная голова у тех, кто стряхнул эти фантастичные <идеи>; и
взглянул жизни в лицо, и понял, что все в ней очень сомнительно,
и растерялся. И так как это истинная правда, так как жить -
значит <чувствовать себя потерянным>, тот, кто это приемлет,
уже начинает находить себя, обретать подлинную реальность; он
стоит на твердой почве. Инстинктивно, как потерпевший корабле-
крушение, он будет высматривать, за что бы ухватиться; и этот
взгляд на жизнь, трагический, суровый, но истинный - ведь дело
идет о спасении - поможет ему упорядочить жизнь. Единствен-
ные подлинные идеи - идеи тонущего. Все остальное - риторика,
поза, низменный фарс. Кто и впрямь не чувствует себя потерян-
ным, тот теряет себя окончательно, то есть никогда себя не най-
дет, никогда не придет к действительности.
Это относится ко всем отраслям жизни, даже к науке, хотя
наука сама по себе есть бегство от жизни. (Большинство ученых
посвятило себя ей, страшась встретиться с жизнью. Это не свет-
лые головы; поэтому они так беспомощны в конкретных ситуа-
циях.) Ценность наших научных идей зависит от того, насколько
мы растерялись пород проблемой, насколько мы постигли ее про-
блематичность, насколько мы усвоили, что чужие мнения, методы,
рецепты не могут нам помочь. Кто открывает новую научную
истину, должен сперва отказаться почти от всего, чему он учился;
РУКИ у него в крови - он убил множество общих мест.
Политика гораздо реальней пауки, так как она складывается
из неповторимых ситуаций, в которые человек попадает незави-
симо от своей воли. Поэтому она и позволяет нам отличить свет-
лые головы от тех, кто мыслит шаблонно.
Никто по умел лучше, чем Цезарь, схватывать самую суть
реальность в час смятения, в один из самых хаотических перио-
дов, какие переживало человечество. И как бы для того, чтобы
подчеркнуть его единственность, судьба поставила рядом с ним
Цицерона, образцового <интеллектуала>, который только и делал,
что все запутывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
Итак, город возник из соединения племен. На почве племен-
ного многообразия возникает абстрактное правовое единство*.
Конечно, не потребность в правовом единстве толкает к созда-
нию государства. Тут действует импульс гораздо более суще-
ственный, чем законность, перспективы несравненно более круп-
ных задач, чем те, которые доступны небольшим кровным со-
юзам. В зарождении и развитии каждого государства мы видим
или угадываем великих преобразователей.
Исследуя историческую ситуацию, непосредственно предше-
ствующую возникновению государства, мы всегда находим от-
дельные мелкие общины с такой структурой, что каждая из них
может жить обособленно своей замкнутой жизнью. Это указыва-
ет на то, что в прошлом общины действительно жили изолирован-
но, каждая сама по себе, без общей связи лишь случайно соприка-
саясь с соседями. За эпохой изоляции следует период внешних,
главным образом хозяйственных связей. Члены общин уже не
ограничиваются своим узким кругом; частично их жизнь уже
связана с жизнью членов иных групп, с которыми они поддержи-
вают экономические и духовные сношения. Таким образом воз-
никает конфликт между двумя кругами жизни, внутренним и вне-
шним. Установившиеся духовные связи - право, обычаи, религия
- благоприятствуют внутреннему кругу и тормозят внешний, бо-
лее обширный и новый. В том положении государственное нача-
* Правовое единство не требует непременно централизации.
10-2457 2 д 9
ло стремится разрушить старую социальную структуру малой,
внутренней общины и заменить ее новой, отвечающей жизни боль-
шого, внешнего сообщества. Если приложить эту схему к совре-
менному состоянию Европы, абстрактные выражения получат кон-
кретную форму и окраску.
Новое государство может возникнуть лишь тогда, когда ка-
ким-то народам удается освободиться от традиционной обществен-
ной структуры и взамен изобрести новую, до сих пор неизвест-
ную. Это - творчество в подлинном смысле слова. Создание
нового государства начинается со свободной игры воображения.
Фантазия - освобождающая сила, дарованная человеку. Народ
может стать государством постольку, поскольку он способен его
вообразить. Отсюда следует, что всем народам положены грани-
цы в их" государственном развитии, те границы, которые природа
доложила их воображению.
Греки и римляне оказались способными вообразить город,
который преодолел деревенскую разъединенность, но они остано-
вились на городских стенах. Правда, был один, который хотел
вести античный мир еще дальше, освободить и от города; но его
усилия были тщетны. Бедность фантазии, воплощенная в Бруте,
толкнула Рим на убийство Цезаря, воплощавшего творческую
фантазию древнего мира. Мы, сегодняшние европейцы, должны
помнить об этой древней истории, ибо наша собственная история
открыта сегодня на той же главе.
Светлых голов, в подлинном значении этого слова, было в
древнем мире, вероятно, только две: Фемистокл и Цезарь, оба
политики. Это удивительно - вообще-то политик, даже знамени-
тый, становится политиком, ибо он туп. Без всякого сомнения, в
Греции и Риме были и другие люди, которые разумно, ясно мыс-
лили о многих вещах - философы, математики, естествоведы; но
эта ясность была научная, они постигали отвлеченности. Все пред-
меты, о которых говорит какая угодно наука, - отвлеченного
характера, а отвлеченные понятия всегда'ясны; так что ясность
науки не столько в головах ученых, сколько в природе предме-
тов, о которых они говорят. А вот живая, конкретная действи-
тельность всегда запутана, непроглядна, неповторима. Только того,
кто в ней может уверенностью ориентироваться, кто за внешним
хаосом ощущает скрытую суть мгновения, короче - кто не теряет-
290 10-2
с.я в жизни, того можно назвать светлой головой. Присмотритесь
к окружающим вас, и вы увидите, как они блуждают по жизни;
они бредут, словно во сне, по воле счастливой или злой судьбы, не
имея ни малейшего представления о том, что с ними творится.
Они уверенно говорит о себе и об окружающем мире, будто что-
то думают, знают обо всем. Однако, если вы хотя бы поверхност-
но проверите их идеи, вы заметите, что они ничуть не отвечают
действительности; а копнув поглубже, обнаружите, что эти люди
даже никогда и не стремились к действительности приблизиться.
Наоборот, идеи мешают им увидеть реальный мир и собственную
жизнь. Жизнь - это, прежде всего хаос, в котором ты затерян.
Люди чувствуют это, но боятся стать лицом к лицу со страшной
действительностью, пытаются покрыть ее завесой фантазии, и тогда
все выглядит очень ясно и логично. Их мало беспокоит, что идеи
могут быть неверны, ведь это просто -окопы, где они спасаются
от жизни, или пугала, чтобы ее отгонять.
Ясная голова у тех, кто стряхнул эти фантастичные <идеи>; и
взглянул жизни в лицо, и понял, что все в ней очень сомнительно,
и растерялся. И так как это истинная правда, так как жить -
значит <чувствовать себя потерянным>, тот, кто это приемлет,
уже начинает находить себя, обретать подлинную реальность; он
стоит на твердой почве. Инстинктивно, как потерпевший корабле-
крушение, он будет высматривать, за что бы ухватиться; и этот
взгляд на жизнь, трагический, суровый, но истинный - ведь дело
идет о спасении - поможет ему упорядочить жизнь. Единствен-
ные подлинные идеи - идеи тонущего. Все остальное - риторика,
поза, низменный фарс. Кто и впрямь не чувствует себя потерян-
ным, тот теряет себя окончательно, то есть никогда себя не най-
дет, никогда не придет к действительности.
Это относится ко всем отраслям жизни, даже к науке, хотя
наука сама по себе есть бегство от жизни. (Большинство ученых
посвятило себя ей, страшась встретиться с жизнью. Это не свет-
лые головы; поэтому они так беспомощны в конкретных ситуа-
циях.) Ценность наших научных идей зависит от того, насколько
мы растерялись пород проблемой, насколько мы постигли ее про-
блематичность, насколько мы усвоили, что чужие мнения, методы,
рецепты не могут нам помочь. Кто открывает новую научную
истину, должен сперва отказаться почти от всего, чему он учился;
РУКИ у него в крови - он убил множество общих мест.
Политика гораздо реальней пауки, так как она складывается
из неповторимых ситуаций, в которые человек попадает незави-
симо от своей воли. Поэтому она и позволяет нам отличить свет-
лые головы от тех, кто мыслит шаблонно.
Никто по умел лучше, чем Цезарь, схватывать самую суть
реальность в час смятения, в один из самых хаотических перио-
дов, какие переживало человечество. И как бы для того, чтобы
подчеркнуть его единственность, судьба поставила рядом с ним
Цицерона, образцового <интеллектуала>, который только и делал,
что все запутывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204