Ее нагое тело было
гибким, гладким, девичьим - плоский живот, стройные бедра, высокие
округлые груди. Колдовство, подумал Валентин. Да, колдовство. Кожа ее
имела глубокий коричневый оттенок. Почти черные соски уставились на
Валентина, словно слепые глаза.
Он был уже слишком опьянен наркотиком, чтобы раздеться самому: это
сделали руки его друзей. Он почувствовал холод и понял, что он голый.
Нарамир поманила его к ковру. Валентин подошел на подгибающихся ногах
и она уложила его. Он закрыл глаза, представляя что он с Карабеллой, но
Нарамир ничуть не походила на Карабеллу. Ее объятия были сухими и
холодными, тело твердое, неэластичное. В ней не было ни тепла, ни
вибраций. Ее юность была лишь хитроумной проекцией. Лежать в ее объятиях
было все равно, что на ложе из гладкого холодного камня.
Всепоглощающее озеро тьмы окружило его, густая, теплая маслянистая
жидкость становилась все глубже, и Валентин легко уходил в нее, чувствуя,
как она приятно скользит по его ногам, по талии, по груди.
Он чувствовал, что его засасывает водоворот, как в тот раз, когда его
заглотил морской дракон. Так легко и приятно было не сопротивляться, куда
лучше, чем бороться. Так привлекательно, так маняще - отказаться от всякой
воли расслабиться, принять все, что может случиться, позволить себе идти
вниз. Он устал. Он так долго боролся. Теперь он может отдыхать и позволить
черному прибою сомкнуться над ним. Пусть другие храбро сражаются за честь,
за власть, за аплодисменты. Пусть другие...
Нет.
Вот чего они хотели: поймать его в ловушку его собственной слабости и
усталости. Он был слишком доверчив, слишком бесхитростен; он ужинал с
врагом, не знал этого, и был погублен; он будет погублен еще раз, если
откажется сейчас от усилий. Сейчас не время погружаться в теплые черные
озера.
Он поплыл вверх. Сначала это было трудно, потому что озеро было
глубоким, а черная жидкость, липкая и тяжелая, сжимала его руки. Но после
нескольких взмахов Валентин нашел способ сделать свое тело более
угловатым, как режущее лезвие. Он двигался все быстрее, руки и ноги
работали согласованно. И озеро, которое искушало его забвением, теперь
дало ему поддержку. Оно твердо держало его на плаву, пока он быстро плыл к
далекому берегу. Солнце, яркое, безмерно громадный пурпурно-желтый шар,
бросало ослепительные лучи по воде, как огненный след.
- Валентин!
Голос был низкий, раскатистый, как гром. Валентин не узнал его.
- Валентин, почему ты так упорно плывешь?
- Чтобы достичь берега.
- А зачем?
Валентин продолжал плыть. Он видел остров, широкий белый пляж,
заросли высоких деревьев, лианы, плотно опутавшие их вершины. Он плыл и
плыл, но все не приближался к берегу.
- Вот видишь, - сказал громовой голос. - Нет смысла утомляться.
- Кто ты? - спросил Валентин.
- Я лорд Спорифон, - сказал величественно звучный голос.
- Кто?
- Лорд Спорифон Корональ, преемник Лорда Скоула, ныне Понтификса. Я
советую тебе отказаться от этой глупости. Чего ты надеешься достичь?
- Горного Замка, - ответил Валентин и поплыл быстрее.
- Но Корональ - я!
- Никогда.. не слышал... о тебе...
Лорд Спорифон издал визгливый звук. Гладкая маслянистая поверхность
озера зарябила и пошла складками. Валентин заставлял себя двигаться
вперед, но быть уже не угловатым, а чем-то тупым и упрямым, и пробиваться
через завихрения руками и ногами.
Берег был уже близок. Валентин спустил ноги и почувствовал внизу
песок, горячий, корчащийся, убегающий из-под ног - но не настолько сильно,
чтобы помешать Валентину выбраться на берег. Он выполз на пляж и на
секунду встал на колени. Подняв глаза, он увидел бледного худого человека,
смотревшего на него печальными голубыми глазами.
- Я Лорд Гонзимар, - тихо сказал человек. - Корональ из Короналей,
которого никогда не забудут. А это - мои бессмертные спутники. - Он сделал
жест, и берег заполнился мужчинами, очень похожими на первого, ничем не
примечательными, неинтересными, незначительными. - Это Лорд Стрейн, это
Лорд Пранкипин, Лорд Мейк, Лорд Скоул, Лорд Спорифон, великие и
могущественные Коронали. Падай ниц перед ними!
Валентин засмеялся.
- Вы полностью забыты.
- Нет! Нет!
Валентин указал на последнего в ряду.
- Ты - Спорифон. Никто не помнит тебя.
- Лорд Спорифон, будь любезен.
- А ты - Лорд Скоул. Три тысячи лет начисто стерли твою славу.
- Ты ошибаешься. Мое имя записано в списке Властителей.
Валентин пожал плечами.
- Это верно. Ну и что из того? Все вы - Лорд Пранкипин, Лорд Мейк,
Лорд Гонзимар - всего лишь имена, и ничего больше. Только имена...
- Только имена... - как эхо отозвались они тонкими жалобными голосами
и стали уменьшаться, сжиматься, пока на берегу не оказались крошечные
существа бегающие вокруг и выкрикивающие свои имена резкими
взвизгиваниями. Затем они исчезли, и на их месте оказались маленькие белые
шары, не крупнее жонглерских мячей. Валентин наклонился рассмотреть их и
увидел, что это черепа. Он подобрал их и стал подбрасывать в воздух,
ловить и снова бросать, и они летели сверкающим каскадом. Их челюсти
щелкали и дребезжали. Валентин усмехнулся. Сколькими он может жонглировать
за раз? Здесь было всего шесть. Но за все прошлые столетия и тысячелетия
были семь Короналей. Он мог бы жонглировать всеми. Он достал из воздуха
самых великих - Конфалума, Престимиона, Стиамота еще дюжину, сотню, и всех
их бросал и ловил. Никогда еще на Маджипуре не было такого искусного
жонглирования! Но теперь это были уже не черепа: они превратились в
сверкающие многогранные диадемы, шары - тысячи имперских шаров рассыпающих
искрящийся свет во всех направлениях. Он безошибочно жонглировал ими,
знал, какого правителя представлял каждый шар - вот Лорд Конфалум, вот
Лорд Спорифон, вот Лорд Деккерт - и всех их бросал вверх, так что они
составили громадную перевернутую пирамиду света. Все королевские особы
Маджипура танцевали над ним и все возвращались к золотоволосому
улыбающемуся человеку, крепко стоящему на горячем песке золотого пляжа. Он
поддерживал всех их. Вся история планеты была в его руках, и он помогал ей
в ее полете.
Ослепительные диадемы составили наверху громадную горящую звезду
света.
Не переставая жонглировать, Валентин пошел с пляжа по дюнам к плотной
стене зарослей. Деревья расступались перед ним, освобождая ему путь -
ярко-красную мощеную дорогу, ведущую в глубь острова. Вдали он увидел
низкие серые холмы предгорья, переходившие в гранитные уступы, за которыми
были зубчатые пики гигантской горной цепи, тянувшейся до середины
континента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
гибким, гладким, девичьим - плоский живот, стройные бедра, высокие
округлые груди. Колдовство, подумал Валентин. Да, колдовство. Кожа ее
имела глубокий коричневый оттенок. Почти черные соски уставились на
Валентина, словно слепые глаза.
Он был уже слишком опьянен наркотиком, чтобы раздеться самому: это
сделали руки его друзей. Он почувствовал холод и понял, что он голый.
Нарамир поманила его к ковру. Валентин подошел на подгибающихся ногах
и она уложила его. Он закрыл глаза, представляя что он с Карабеллой, но
Нарамир ничуть не походила на Карабеллу. Ее объятия были сухими и
холодными, тело твердое, неэластичное. В ней не было ни тепла, ни
вибраций. Ее юность была лишь хитроумной проекцией. Лежать в ее объятиях
было все равно, что на ложе из гладкого холодного камня.
Всепоглощающее озеро тьмы окружило его, густая, теплая маслянистая
жидкость становилась все глубже, и Валентин легко уходил в нее, чувствуя,
как она приятно скользит по его ногам, по талии, по груди.
Он чувствовал, что его засасывает водоворот, как в тот раз, когда его
заглотил морской дракон. Так легко и приятно было не сопротивляться, куда
лучше, чем бороться. Так привлекательно, так маняще - отказаться от всякой
воли расслабиться, принять все, что может случиться, позволить себе идти
вниз. Он устал. Он так долго боролся. Теперь он может отдыхать и позволить
черному прибою сомкнуться над ним. Пусть другие храбро сражаются за честь,
за власть, за аплодисменты. Пусть другие...
Нет.
Вот чего они хотели: поймать его в ловушку его собственной слабости и
усталости. Он был слишком доверчив, слишком бесхитростен; он ужинал с
врагом, не знал этого, и был погублен; он будет погублен еще раз, если
откажется сейчас от усилий. Сейчас не время погружаться в теплые черные
озера.
Он поплыл вверх. Сначала это было трудно, потому что озеро было
глубоким, а черная жидкость, липкая и тяжелая, сжимала его руки. Но после
нескольких взмахов Валентин нашел способ сделать свое тело более
угловатым, как режущее лезвие. Он двигался все быстрее, руки и ноги
работали согласованно. И озеро, которое искушало его забвением, теперь
дало ему поддержку. Оно твердо держало его на плаву, пока он быстро плыл к
далекому берегу. Солнце, яркое, безмерно громадный пурпурно-желтый шар,
бросало ослепительные лучи по воде, как огненный след.
- Валентин!
Голос был низкий, раскатистый, как гром. Валентин не узнал его.
- Валентин, почему ты так упорно плывешь?
- Чтобы достичь берега.
- А зачем?
Валентин продолжал плыть. Он видел остров, широкий белый пляж,
заросли высоких деревьев, лианы, плотно опутавшие их вершины. Он плыл и
плыл, но все не приближался к берегу.
- Вот видишь, - сказал громовой голос. - Нет смысла утомляться.
- Кто ты? - спросил Валентин.
- Я лорд Спорифон, - сказал величественно звучный голос.
- Кто?
- Лорд Спорифон Корональ, преемник Лорда Скоула, ныне Понтификса. Я
советую тебе отказаться от этой глупости. Чего ты надеешься достичь?
- Горного Замка, - ответил Валентин и поплыл быстрее.
- Но Корональ - я!
- Никогда.. не слышал... о тебе...
Лорд Спорифон издал визгливый звук. Гладкая маслянистая поверхность
озера зарябила и пошла складками. Валентин заставлял себя двигаться
вперед, но быть уже не угловатым, а чем-то тупым и упрямым, и пробиваться
через завихрения руками и ногами.
Берег был уже близок. Валентин спустил ноги и почувствовал внизу
песок, горячий, корчащийся, убегающий из-под ног - но не настолько сильно,
чтобы помешать Валентину выбраться на берег. Он выполз на пляж и на
секунду встал на колени. Подняв глаза, он увидел бледного худого человека,
смотревшего на него печальными голубыми глазами.
- Я Лорд Гонзимар, - тихо сказал человек. - Корональ из Короналей,
которого никогда не забудут. А это - мои бессмертные спутники. - Он сделал
жест, и берег заполнился мужчинами, очень похожими на первого, ничем не
примечательными, неинтересными, незначительными. - Это Лорд Стрейн, это
Лорд Пранкипин, Лорд Мейк, Лорд Скоул, Лорд Спорифон, великие и
могущественные Коронали. Падай ниц перед ними!
Валентин засмеялся.
- Вы полностью забыты.
- Нет! Нет!
Валентин указал на последнего в ряду.
- Ты - Спорифон. Никто не помнит тебя.
- Лорд Спорифон, будь любезен.
- А ты - Лорд Скоул. Три тысячи лет начисто стерли твою славу.
- Ты ошибаешься. Мое имя записано в списке Властителей.
Валентин пожал плечами.
- Это верно. Ну и что из того? Все вы - Лорд Пранкипин, Лорд Мейк,
Лорд Гонзимар - всего лишь имена, и ничего больше. Только имена...
- Только имена... - как эхо отозвались они тонкими жалобными голосами
и стали уменьшаться, сжиматься, пока на берегу не оказались крошечные
существа бегающие вокруг и выкрикивающие свои имена резкими
взвизгиваниями. Затем они исчезли, и на их месте оказались маленькие белые
шары, не крупнее жонглерских мячей. Валентин наклонился рассмотреть их и
увидел, что это черепа. Он подобрал их и стал подбрасывать в воздух,
ловить и снова бросать, и они летели сверкающим каскадом. Их челюсти
щелкали и дребезжали. Валентин усмехнулся. Сколькими он может жонглировать
за раз? Здесь было всего шесть. Но за все прошлые столетия и тысячелетия
были семь Короналей. Он мог бы жонглировать всеми. Он достал из воздуха
самых великих - Конфалума, Престимиона, Стиамота еще дюжину, сотню, и всех
их бросал и ловил. Никогда еще на Маджипуре не было такого искусного
жонглирования! Но теперь это были уже не черепа: они превратились в
сверкающие многогранные диадемы, шары - тысячи имперских шаров рассыпающих
искрящийся свет во всех направлениях. Он безошибочно жонглировал ими,
знал, какого правителя представлял каждый шар - вот Лорд Конфалум, вот
Лорд Спорифон, вот Лорд Деккерт - и всех их бросал вверх, так что они
составили громадную перевернутую пирамиду света. Все королевские особы
Маджипура танцевали над ним и все возвращались к золотоволосому
улыбающемуся человеку, крепко стоящему на горячем песке золотого пляжа. Он
поддерживал всех их. Вся история планеты была в его руках, и он помогал ей
в ее полете.
Ослепительные диадемы составили наверху громадную горящую звезду
света.
Не переставая жонглировать, Валентин пошел с пляжа по дюнам к плотной
стене зарослей. Деревья расступались перед ним, освобождая ему путь -
ярко-красную мощеную дорогу, ведущую в глубь острова. Вдали он увидел
низкие серые холмы предгорья, переходившие в гранитные уступы, за которыми
были зубчатые пики гигантской горной цепи, тянувшейся до середины
континента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139