..
На мгновение решимость Валентина снова покачнулась. Стоит ли второй
раз делаться Короналем ценою хаоса, кровопролития, агонии его народа?
Может быть, такова была воля Божества, чтобы его, Валентина, скинули? Если
он пойдет вопреки этой воле, не назовет ли он этим какого-нибудь страшного
катаклизма на равнинах выше Эртсод Грэнд, который оставит шрамы в душах
всего народа, а его ночи будут наполнены обвиняющими снами мучительной
вины, и его имя будет проклято навеки?
Он еще мог повернуть назад, мог отказаться от конфронтации с силами
Барджазеда, мог принять приговор судьбы, мог...
- Нет.
Он уже вел эту борьбу с самим собой и победил, и не нужно начинать ее
снова. Подложный Корональ - человек ограниченный и опасный, он занимает
самое высокое место и правит грубо и противозаконно. Этого нельзя так
оставить. Это важнее всего.
- Милорд! - окликнул его Хайтлог.
Валентин повернулся к герцогу.
- Мысль о войне причиняет мне боль, Хайтлог.
- Она никому не нравится, Милорд.
- Однако приходит время, когда война обязательная, чтобы не произошло
худшего. Я думаю, сейчас именно такое время.
- Похоже, что так.
- Значит, ты принимаешь меня за Короналя, Хайтлог?
- Простой претендент не мог бы знать, что я напился на коронации.
- И ты будешь сражаться рядом со мной над Эртсод Грэнд?
- Конечно, Милорд. Сколько отрядов ты возьмешь из Байбируна?
- Скажем, пять тысяч. Я не хочу иметь огромную армию.
- Пять тысяч воинов твои, Милорд. Если захочешь - больше.
- Пять тысяч хватит, Хайтлог, и спасибо тебе, что веришь в меня. А
теперь посмотрим насчет фруктов и мяса.
9
Стоянка в Байбируне была короткой - только чтобы Хайтлог успел
собрать воинов и необходимый провиант. А затем путь вверх, вверх, вверх.
Валентин ехал впереди со своими пидрудскими друзьями. Он радовался, видя
их благоговение и удивление, слыша, как ахает от восторга Карабелла и даже
Залзан Кавол что-то ошеломленно шепчет, когда перед ними развертывались
красоты Замковой Горы.
Чем выше они поднимались, тем чище и приятнее становился воздух,
потому что они все ближе подтягивались к громадным машинам, поддерживающим
на Горе вечную весну. Скоро стали видны контуры округов Сторожевых
Городов.
Гора здесь была громадным серым гранитным щитом, развернувшимся в
небо и исчезавшим в море облаков, которые скрывали верхние склоны. Небо
было поразительно ярко голубого цвета, глубже по тону, чем над нижними
землями Маджипура. Валентин помнил, как ему нравилось это небо, как
неприятно было спускаться вниз, в обычный мир обычных красок. У него
перехватило дух, когда он снова увидел небо. Весь холм и гребень,
казалось, были окружены искрящимся нимбом таинственного света. Даже пыль
вдоль края шоссе казалась блестящей. Вдали можно было разглядеть небольшие
города-спутники, а высоко над ними - несколько крупных центров. Эртсод
Грэнд был прямо впереди, его громадные черные башни отчетливо виднелись на
горизонте.
Валентин смущенно заморгал, глаза его вдруг увлажнились. Он похлопал
по арфе Карабеллы и сказал:
- Спой мне.
Она улыбнулась и взяла маленькую арфу.
- Мы пели это в Тил-омоне. Замковую Гору там считали выдуманным
местом, романтической грезой...
Далеко на востоке есть страна,
Которую мы никогда не увидим,
Где чудеса растут на громадных пиках
Блистающие города.
На Замковой Горе живут Властители
И герои целыми днями развлекаются
Она замолчала, опустив арфу, и отвернулась.
- В чем дело, милая?
- Ничего. Я просто забыла слова.
- Карабелла!
- Ничего, я же сказала!
- Прошу тебя...
Она обернулась к нему. В глазах ее стояли слезы.
- Это все так удивительно, Валентин, - прошептала она, - и так
странно, так страшно...
- Удивительно - да, но не страшно.
- Это прекрасно, я понимаю. Я и представить себе не могла таких
городов, таких гор, что составляют только часть одной большой горы, и все
прочие чудеса. Только...
- Что?
- Ты идешь домой, Валентин! К своим друзьям, родным, может, к
любовницам... Как только мы выиграем войну, все они соберутся вокруг тебя,
будут таскать по банкетам и празднествам, и... - Она сделала паузу. - Я не
хотела говорить тебе этого.
- Говори.
- Милорд...
- Не надо официальности, Карабелла. - Он взял ее за руку и заметил,
что Шанамир и Залзан Кавол отошли в другой конец фургона и сели к ним
спиной.
- Милорд, - сказала она отрывисто, - что будет с девушкой-жонглером
из Тил-омона, когда ты снова окажешься среди принцев и леди Замковой Горы?
- Разве я давал тебе понять, что я тебя брошу?
- Нет, Милорд, но...
- Называй меня Валентином. Что - но.
Она покраснела и выдернула свою руку.
- Этот твой герцог Хайтлог вчера увидел, что ты обнял меня... Ты не
видел его улыбки! Словно я просто игрушка для тебя, которую в любое время
можно выбросить.
- Я думаю, ты слишком многое прочла в его улыбке, - медленно сказал
Валентин. Он и сам заметил эту улыбку и был ею смущен. Он понимал, что для
Хайтлога и других людей того же ранга Карабелла - всего лишь случайная
наложница самого низкого происхождения, не заслуживающая ничего, кроме
презрения. В его прежней жизни на Замковой Горе подобные классовые
развлечения были в порядке вещей, но он давно уже был выкинут с Горы и на
многое теперь смотрел иначе. Опасения Карабеллы были реальны. Однако эту
проблему следовало решать только в подходящий момент. Сейчас на первом
месте было другое. И он сказал ласково:
- Хайтлог слишком налегает на выпивку, и душа его загрубела. Не
обращай внимания. Ты будешь среди самых высоких особ Замка, и никто не
посмеет отнестись к тебе пренебрежительно. Ну а теперь заканчивай песню.
- Ты любишь меня, Валентин?
- Да. Но когда у тебя красные и распухшие глаза, я люблю тебя меньше.
- Такое говорят ребенку! Ты что-же, считаешь меня ребенком?
- Я считаю тебя женщиной, умной и привлекательной. А какого ответа ты
ждала?
- Что ты меня любишь. Без дополнений.
- Извини. Впредь буду осторожнее в выражениях. Так ты будешь петь?
Она снова взяла арфу.
Все утро они поднимались вверх, за Свободные Города. Валентин выбрал
Пинеторское шоссе, идущее по пустой местности каменистых плато. Никто не
мешал им подниматься.
- Они не станут пытаться остановить тебя, - сказал Хайтлог, - пока ты
не подойдешь к Сторожевым Городам. Там они и хотят захватить тебя.
- Там будет достаточно места, - сказал Валентин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
На мгновение решимость Валентина снова покачнулась. Стоит ли второй
раз делаться Короналем ценою хаоса, кровопролития, агонии его народа?
Может быть, такова была воля Божества, чтобы его, Валентина, скинули? Если
он пойдет вопреки этой воле, не назовет ли он этим какого-нибудь страшного
катаклизма на равнинах выше Эртсод Грэнд, который оставит шрамы в душах
всего народа, а его ночи будут наполнены обвиняющими снами мучительной
вины, и его имя будет проклято навеки?
Он еще мог повернуть назад, мог отказаться от конфронтации с силами
Барджазеда, мог принять приговор судьбы, мог...
- Нет.
Он уже вел эту борьбу с самим собой и победил, и не нужно начинать ее
снова. Подложный Корональ - человек ограниченный и опасный, он занимает
самое высокое место и правит грубо и противозаконно. Этого нельзя так
оставить. Это важнее всего.
- Милорд! - окликнул его Хайтлог.
Валентин повернулся к герцогу.
- Мысль о войне причиняет мне боль, Хайтлог.
- Она никому не нравится, Милорд.
- Однако приходит время, когда война обязательная, чтобы не произошло
худшего. Я думаю, сейчас именно такое время.
- Похоже, что так.
- Значит, ты принимаешь меня за Короналя, Хайтлог?
- Простой претендент не мог бы знать, что я напился на коронации.
- И ты будешь сражаться рядом со мной над Эртсод Грэнд?
- Конечно, Милорд. Сколько отрядов ты возьмешь из Байбируна?
- Скажем, пять тысяч. Я не хочу иметь огромную армию.
- Пять тысяч воинов твои, Милорд. Если захочешь - больше.
- Пять тысяч хватит, Хайтлог, и спасибо тебе, что веришь в меня. А
теперь посмотрим насчет фруктов и мяса.
9
Стоянка в Байбируне была короткой - только чтобы Хайтлог успел
собрать воинов и необходимый провиант. А затем путь вверх, вверх, вверх.
Валентин ехал впереди со своими пидрудскими друзьями. Он радовался, видя
их благоговение и удивление, слыша, как ахает от восторга Карабелла и даже
Залзан Кавол что-то ошеломленно шепчет, когда перед ними развертывались
красоты Замковой Горы.
Чем выше они поднимались, тем чище и приятнее становился воздух,
потому что они все ближе подтягивались к громадным машинам, поддерживающим
на Горе вечную весну. Скоро стали видны контуры округов Сторожевых
Городов.
Гора здесь была громадным серым гранитным щитом, развернувшимся в
небо и исчезавшим в море облаков, которые скрывали верхние склоны. Небо
было поразительно ярко голубого цвета, глубже по тону, чем над нижними
землями Маджипура. Валентин помнил, как ему нравилось это небо, как
неприятно было спускаться вниз, в обычный мир обычных красок. У него
перехватило дух, когда он снова увидел небо. Весь холм и гребень,
казалось, были окружены искрящимся нимбом таинственного света. Даже пыль
вдоль края шоссе казалась блестящей. Вдали можно было разглядеть небольшие
города-спутники, а высоко над ними - несколько крупных центров. Эртсод
Грэнд был прямо впереди, его громадные черные башни отчетливо виднелись на
горизонте.
Валентин смущенно заморгал, глаза его вдруг увлажнились. Он похлопал
по арфе Карабеллы и сказал:
- Спой мне.
Она улыбнулась и взяла маленькую арфу.
- Мы пели это в Тил-омоне. Замковую Гору там считали выдуманным
местом, романтической грезой...
Далеко на востоке есть страна,
Которую мы никогда не увидим,
Где чудеса растут на громадных пиках
Блистающие города.
На Замковой Горе живут Властители
И герои целыми днями развлекаются
Она замолчала, опустив арфу, и отвернулась.
- В чем дело, милая?
- Ничего. Я просто забыла слова.
- Карабелла!
- Ничего, я же сказала!
- Прошу тебя...
Она обернулась к нему. В глазах ее стояли слезы.
- Это все так удивительно, Валентин, - прошептала она, - и так
странно, так страшно...
- Удивительно - да, но не страшно.
- Это прекрасно, я понимаю. Я и представить себе не могла таких
городов, таких гор, что составляют только часть одной большой горы, и все
прочие чудеса. Только...
- Что?
- Ты идешь домой, Валентин! К своим друзьям, родным, может, к
любовницам... Как только мы выиграем войну, все они соберутся вокруг тебя,
будут таскать по банкетам и празднествам, и... - Она сделала паузу. - Я не
хотела говорить тебе этого.
- Говори.
- Милорд...
- Не надо официальности, Карабелла. - Он взял ее за руку и заметил,
что Шанамир и Залзан Кавол отошли в другой конец фургона и сели к ним
спиной.
- Милорд, - сказала она отрывисто, - что будет с девушкой-жонглером
из Тил-омона, когда ты снова окажешься среди принцев и леди Замковой Горы?
- Разве я давал тебе понять, что я тебя брошу?
- Нет, Милорд, но...
- Называй меня Валентином. Что - но.
Она покраснела и выдернула свою руку.
- Этот твой герцог Хайтлог вчера увидел, что ты обнял меня... Ты не
видел его улыбки! Словно я просто игрушка для тебя, которую в любое время
можно выбросить.
- Я думаю, ты слишком многое прочла в его улыбке, - медленно сказал
Валентин. Он и сам заметил эту улыбку и был ею смущен. Он понимал, что для
Хайтлога и других людей того же ранга Карабелла - всего лишь случайная
наложница самого низкого происхождения, не заслуживающая ничего, кроме
презрения. В его прежней жизни на Замковой Горе подобные классовые
развлечения были в порядке вещей, но он давно уже был выкинут с Горы и на
многое теперь смотрел иначе. Опасения Карабеллы были реальны. Однако эту
проблему следовало решать только в подходящий момент. Сейчас на первом
месте было другое. И он сказал ласково:
- Хайтлог слишком налегает на выпивку, и душа его загрубела. Не
обращай внимания. Ты будешь среди самых высоких особ Замка, и никто не
посмеет отнестись к тебе пренебрежительно. Ну а теперь заканчивай песню.
- Ты любишь меня, Валентин?
- Да. Но когда у тебя красные и распухшие глаза, я люблю тебя меньше.
- Такое говорят ребенку! Ты что-же, считаешь меня ребенком?
- Я считаю тебя женщиной, умной и привлекательной. А какого ответа ты
ждала?
- Что ты меня любишь. Без дополнений.
- Извини. Впредь буду осторожнее в выражениях. Так ты будешь петь?
Она снова взяла арфу.
Все утро они поднимались вверх, за Свободные Города. Валентин выбрал
Пинеторское шоссе, идущее по пустой местности каменистых плато. Никто не
мешал им подниматься.
- Они не станут пытаться остановить тебя, - сказал Хайтлог, - пока ты
не подойдешь к Сторожевым Городам. Там они и хотят захватить тебя.
- Там будет достаточно места, - сказал Валентин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139