Ему хватало жизненных
проблем. Он смутно вспоминал, чему учили в школе - что все души
возвращаются к Божественному Источнику в тот последний момент, когда
происходит высвобождение жизненной энергии, и идут по Мосту Прощания,
мосту, которым управляет Понтификс. Но правда это или нет, есть ли мир по
ту сторону жизни и каков он, Валентин не задумывался. Однако теперь он
пришел в себя в таком странном месте, которое превосходило всякое
воображение самых плодовитых мыслителей.
Не есть ли это послежизнь? Гигантское помещение с толстыми влажными
розовыми стенами; потолок местами высокий, сводчатый, поддерживаемый
мощными колонами, а местами понижается почти до пола. В этой комнате
помещались две полусферы, испускающие слабый голубой свет. Воздух
скверный, насыщенный паром с резким горьким привкусом, крайне неприятным.
Валентин лежал на мокрой скользкой поверхности, грубой, с глубокими
складками, все время вздрагивающими. Под рукой чувствовались какие-то
конвульсии глубоко внутри. Текстура пола не напоминала ничего известного
Валентину, а слабое, но заметное движение внутри его позволяло думать, что
место куда попал Валентин не мир после смерти, а просто галлюцинация.
Валентин осторожно встал. Одежда была мокрая, один сапог он где-то
потерял, на губах вкус соли. Он был потрясен и изумлен. Стоять на этой
беспрерывно дрожащей поверхности было трудно. Оглядевшись, он увидел
что-то вроде слабо сиявшей растительности, толстой, мясистой, безлистной,
выходящей из пола. Она тоже все время изгибалась от внутреннего движения.
Пройдя между двумя колоннами и через участок, где пол почти сходился с
потолком, он увидел нечто вроде пруда с зеленоватой жидкостью. За ним
ничего не было видно из-за тумана.
Он подошел к пруду. Очень странно, там были сотни ярких рыб, которых
он видел в море накануне охоты. Но они не плавали, они были мертвыми и
разлагались, мясо отваливалось от костей, а внизу, под водой, был толстый,
в несколько футов, ковер из таких же костей.
Позади вдруг послышался рев. Валентин оглянулся. Стены комнаты пришли
в движение, подались назад, в понижающейся части потолка появилось большое
отверстие, и из него хлынул поток воды, затопив Валентина до бедер. Он
едва успел добраться до колонны и обвить ее руками, в то время как вода
хлестала вокруг с ужасающей силой. Он устоял, хотя были моменты, когда он
думал, что его снесет. Но затем потолок закрылся, поток прекратился, вода
всосалась в щели, образовавшиеся в полу, остались только рыбы. Пол начал
содрогаться, отчаянно бьющиеся рыбы покатились к зеленоватому пруду. Попав
туда, они быстро перестали двигаться.
И вдруг Валентин понял.
Он не умер, и он не где-то в послежизни. Он в брюхе дракона.
И он захохотал. Откинув голову назад и закатывался хохотом. Что еще
оставалось делать? Кричать? Ругаться? Громадное животное одним глотком
втянуло в себя Короналя Маджипура, как мелкую рыбешку. Но он слишком
велик, чтобы его отправить в тот переваривающий пруд, поэтому он сидит на
полу драконьего желудка. А дальше? Поселиться здесь до конца дней и
обедать сырой рыбой из улова дракона?
Комедия, подумал Валентин.
Но и трагедия, потому что все остальные погибли в крушении
"Бренгалина". И он скорбел только о них теперь. Навеки умолк звонкий голос
Карабеллы, пропала навсегда удивительная точность руки и глаза Слита,
скандары никогда не наполнят воздух множеством ножей, серпов и факелов,
кончилась, едва начавшись, жизнь Шанамира...
Валентин не мог перенести мыслей о них. Он освободил мозг от скорби,
боли и чувства утраты и снова захохотал, протягивая руки к стенам этой
странной комнаты.
- Это замок Лорда Валентина! - крикнул он. - Тронный зал! Я приглашаю
вас всех отобедать со мной в большом пиршественном зале!
Из темной дали послышался голос:
- Клянусь своими кишками, я принимаю это приглашение!
Валентин изумился сверх всякой меры.
- Лизамон?
- Нет, Понтификс Тиверас и его косоглазый дядя! Это ты, Валентин?
- Да. Где ты?
- В глотке этого вонючего дракона. А ты где?
- Невдалеке от тебя! Но я тебя не вижу.
- Пой, - предложила она. - Стой на месте и пой, а я постараюсь дойти
до тебя.
Валентин запел как можно громче:
Лорд Малибор был красив и смел
И любил бурное море...
Снова послышался ревущий звук: Гигантская глотка животного вновь
открылась, чтобы впустить морскую воду и кучу рыбы. Снова Валентин
ухватился за колонну, когда поток ударил его.
- Ох, во имя пальцев Божества, держись, Валентин, держись, -
закричала Лизамон.
И он цеплялся изо всех сил и прижимался к столбу. Откуда-то Лизамон
окликнула его и потребовала, чтобы он продолжал петь, Валентин
повиновался. Он слышал: как она наугад подхватила балладу, пробираясь
через замысловатые драконьи внутренности, и, наконец, увидел ее в слабом
свете. Оба улыбались друг другу, засмеялись и обнялись.
Но при виде ее он снова вспомнил тех, кого наверняка нет в живых, и
это снова вызвало в нем боль и стыд. Он закусил губу и отвернулся.
- Ты что, Милорд? - растерянно спросила она.
- Остались только мы с тобой, Лизамон...
- Да, но хвала Божеству и за это.
- Но остальные были бы живы, если бы не сделали глупости идти за
мной...
Она схватила его за руку.
- Милорд, ведь скорбь не вернет их к жизни, если они умерли.
- Знаю, но...
- Мы спасены. Если мы потеряли друзей, это очень печально, но это не
твоя вина. Они пошли за тобой по своей воле, верно? И если пришло их
время, то оно пришло, и с этим ничего не поделаешь. Горюй о них, Милорд,
но радуйся, что мы спасены.
- Да, скорбь не вернет их к жизни. Но что за спасение для нас? Долго
ли мы просуществуем тут, Лизамон?
- Достаточно для того, чтобы вырваться на свободу. - Она вытянула из
ножен вибромеч.
- Ты думаешь, мы сможем прорубить тропу наружу? - ошеломленно спросил
он.
- А почему нет? Я прорубалась и через худшее.
- Как только ты дотронешься этой штукой до драконьей плоти, он нырнет
на дно. Здесь мы в большей безопасности, чем под водой в пяти милях
глубины.
- В самое темное время тебе говорили, что ты оптимист, - возразила
она. - Где же теперь твой оптимизм? Дракон живет на поверхности. Он будет
метаться, но не нырять. А если мы и окажемся на пять миль ниже поверхности
- по крайней мере, быстрая смерть. Ты все равно не сможешь вечно дышать
этой вонью и гулять в рыбьем брюхе.
Лизамон коснулась мечом боковой стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
проблем. Он смутно вспоминал, чему учили в школе - что все души
возвращаются к Божественному Источнику в тот последний момент, когда
происходит высвобождение жизненной энергии, и идут по Мосту Прощания,
мосту, которым управляет Понтификс. Но правда это или нет, есть ли мир по
ту сторону жизни и каков он, Валентин не задумывался. Однако теперь он
пришел в себя в таком странном месте, которое превосходило всякое
воображение самых плодовитых мыслителей.
Не есть ли это послежизнь? Гигантское помещение с толстыми влажными
розовыми стенами; потолок местами высокий, сводчатый, поддерживаемый
мощными колонами, а местами понижается почти до пола. В этой комнате
помещались две полусферы, испускающие слабый голубой свет. Воздух
скверный, насыщенный паром с резким горьким привкусом, крайне неприятным.
Валентин лежал на мокрой скользкой поверхности, грубой, с глубокими
складками, все время вздрагивающими. Под рукой чувствовались какие-то
конвульсии глубоко внутри. Текстура пола не напоминала ничего известного
Валентину, а слабое, но заметное движение внутри его позволяло думать, что
место куда попал Валентин не мир после смерти, а просто галлюцинация.
Валентин осторожно встал. Одежда была мокрая, один сапог он где-то
потерял, на губах вкус соли. Он был потрясен и изумлен. Стоять на этой
беспрерывно дрожащей поверхности было трудно. Оглядевшись, он увидел
что-то вроде слабо сиявшей растительности, толстой, мясистой, безлистной,
выходящей из пола. Она тоже все время изгибалась от внутреннего движения.
Пройдя между двумя колоннами и через участок, где пол почти сходился с
потолком, он увидел нечто вроде пруда с зеленоватой жидкостью. За ним
ничего не было видно из-за тумана.
Он подошел к пруду. Очень странно, там были сотни ярких рыб, которых
он видел в море накануне охоты. Но они не плавали, они были мертвыми и
разлагались, мясо отваливалось от костей, а внизу, под водой, был толстый,
в несколько футов, ковер из таких же костей.
Позади вдруг послышался рев. Валентин оглянулся. Стены комнаты пришли
в движение, подались назад, в понижающейся части потолка появилось большое
отверстие, и из него хлынул поток воды, затопив Валентина до бедер. Он
едва успел добраться до колонны и обвить ее руками, в то время как вода
хлестала вокруг с ужасающей силой. Он устоял, хотя были моменты, когда он
думал, что его снесет. Но затем потолок закрылся, поток прекратился, вода
всосалась в щели, образовавшиеся в полу, остались только рыбы. Пол начал
содрогаться, отчаянно бьющиеся рыбы покатились к зеленоватому пруду. Попав
туда, они быстро перестали двигаться.
И вдруг Валентин понял.
Он не умер, и он не где-то в послежизни. Он в брюхе дракона.
И он захохотал. Откинув голову назад и закатывался хохотом. Что еще
оставалось делать? Кричать? Ругаться? Громадное животное одним глотком
втянуло в себя Короналя Маджипура, как мелкую рыбешку. Но он слишком
велик, чтобы его отправить в тот переваривающий пруд, поэтому он сидит на
полу драконьего желудка. А дальше? Поселиться здесь до конца дней и
обедать сырой рыбой из улова дракона?
Комедия, подумал Валентин.
Но и трагедия, потому что все остальные погибли в крушении
"Бренгалина". И он скорбел только о них теперь. Навеки умолк звонкий голос
Карабеллы, пропала навсегда удивительная точность руки и глаза Слита,
скандары никогда не наполнят воздух множеством ножей, серпов и факелов,
кончилась, едва начавшись, жизнь Шанамира...
Валентин не мог перенести мыслей о них. Он освободил мозг от скорби,
боли и чувства утраты и снова захохотал, протягивая руки к стенам этой
странной комнаты.
- Это замок Лорда Валентина! - крикнул он. - Тронный зал! Я приглашаю
вас всех отобедать со мной в большом пиршественном зале!
Из темной дали послышался голос:
- Клянусь своими кишками, я принимаю это приглашение!
Валентин изумился сверх всякой меры.
- Лизамон?
- Нет, Понтификс Тиверас и его косоглазый дядя! Это ты, Валентин?
- Да. Где ты?
- В глотке этого вонючего дракона. А ты где?
- Невдалеке от тебя! Но я тебя не вижу.
- Пой, - предложила она. - Стой на месте и пой, а я постараюсь дойти
до тебя.
Валентин запел как можно громче:
Лорд Малибор был красив и смел
И любил бурное море...
Снова послышался ревущий звук: Гигантская глотка животного вновь
открылась, чтобы впустить морскую воду и кучу рыбы. Снова Валентин
ухватился за колонну, когда поток ударил его.
- Ох, во имя пальцев Божества, держись, Валентин, держись, -
закричала Лизамон.
И он цеплялся изо всех сил и прижимался к столбу. Откуда-то Лизамон
окликнула его и потребовала, чтобы он продолжал петь, Валентин
повиновался. Он слышал: как она наугад подхватила балладу, пробираясь
через замысловатые драконьи внутренности, и, наконец, увидел ее в слабом
свете. Оба улыбались друг другу, засмеялись и обнялись.
Но при виде ее он снова вспомнил тех, кого наверняка нет в живых, и
это снова вызвало в нем боль и стыд. Он закусил губу и отвернулся.
- Ты что, Милорд? - растерянно спросила она.
- Остались только мы с тобой, Лизамон...
- Да, но хвала Божеству и за это.
- Но остальные были бы живы, если бы не сделали глупости идти за
мной...
Она схватила его за руку.
- Милорд, ведь скорбь не вернет их к жизни, если они умерли.
- Знаю, но...
- Мы спасены. Если мы потеряли друзей, это очень печально, но это не
твоя вина. Они пошли за тобой по своей воле, верно? И если пришло их
время, то оно пришло, и с этим ничего не поделаешь. Горюй о них, Милорд,
но радуйся, что мы спасены.
- Да, скорбь не вернет их к жизни. Но что за спасение для нас? Долго
ли мы просуществуем тут, Лизамон?
- Достаточно для того, чтобы вырваться на свободу. - Она вытянула из
ножен вибромеч.
- Ты думаешь, мы сможем прорубить тропу наружу? - ошеломленно спросил
он.
- А почему нет? Я прорубалась и через худшее.
- Как только ты дотронешься этой штукой до драконьей плоти, он нырнет
на дно. Здесь мы в большей безопасности, чем под водой в пяти милях
глубины.
- В самое темное время тебе говорили, что ты оптимист, - возразила
она. - Где же теперь твой оптимизм? Дракон живет на поверхности. Он будет
метаться, но не нырять. А если мы и окажемся на пять миль ниже поверхности
- по крайней мере, быстрая смерть. Ты все равно не сможешь вечно дышать
этой вонью и гулять в рыбьем брюхе.
Лизамон коснулась мечом боковой стенки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139