Ну, дурдом. Типа ей про Инсилая можно, а мне про Мирну нельзя. И потом, кто это ей привиделся у столбов, хотел бы я знать, мы с Крашем во все глаза смотрели и ни одной живой души не видели. В кустах определенно кто-то шуршал, это я не отрицаю, а что за привидение этой красотке явилось, потом разберемся, не до того сейчас,
– Нужно срочно вернуть все на свои места, – я сделал шаг в сторону столбов.
– Назад! – Краш дернул меня за халат с такой силой, что я едва не шлепнулся на землю. – Поздно.
Он был прав. Один из стражей плеснул ведро воды на спину бессильно повисшего на распятых руках Инсилая, другой поднес к его губам деревянный ковш с водой. Несмотря на оковы, Илай от питья пытался увернуться.
– Великий Мерлин, помоги ему! – взмолился я и отвернулся, не в силах смотреть на это убийство.
– О чем это ты? – подозрительно спросила Мирна, напротив, не сводившая глаз с Инсилая.
Я не успел ответить, полувздохом меня перебил Краш:
– Все.
– Что все? – Я не мог поверить, что весь этот ужас происходит наяву, с моей непосредственной помощью и участием.
– Все кончено, – повторил Краш, глядя на нас грустными глазами. – Он умер.
– Ты уверен? – не оборачиваясь, прошептала Мирна.
– Посмотрите на себя, – посоветовал Краш. – Волшебство пропало, значит, Волшебник умер.
Я уставился на Мирну. Бородатый Муни исчез вместе с роскошным халатом. Рядом со мной была взлохмаченная Гаара в драном свитере и немыслимо засаленных штанах.
– Волшебник? – переспросила Мирна и, резко обернувшись, уничижительно посмотрела сперва на меня, потом на Краша. – Нельзя убить Волшебника без золотых стрел и камней Ваурии, знатоки магических законов. Кто вас только учил, грамотеи…
– Нельзя казнить, – уточнил Краш, – а убить колдуна во владениях Таура проще простого. К тому же, мертвая вода течет из недр Ваурии и является главным оружием Магистра, как пятый камень Пентакля.
– Ледяное копье, – пробормотал я, вспомнив битву.
– Что? – не понял Краш.
– Но Айка говорила только о копье, – растерялась Мирна, – о воде ни слова не было.
– Она много чего не сказала, – я не скрывал досады. – Не удивлюсь, если она именно таких наших действий и добивалась. Говорил тебе, она ненавидит Инсилая.
– Нет, не может быть! Отшельник должен быть беспристрастен, даже если ему это трудно. У него может быть масса неприятностей, если Наблюдатель заметит хоть малейшую необъективность. Кстати, странно, что Наблюдатель нас не остановил. Мы ведь не имели права вмешиваться в битву, это против правил, – она пыталась говорить уверенно, но губы ее начали предательски дрожать.
– Тебя остановишь, пожалуй, – процедил я сквозь зубы. – С чего ты взяла, что Наблюдатель – он? Может, «она», и тоже из бывших Инсилаевых подружек. Вполне допускаю. Ничего удивительного, что она нам не мешала, ее такой исход вполне устраивал.
– Уходить надо отсюда, – подал голос Краш. – Смотрите, какая суета началась. Сейчас Арси заявится, виноватых искать будет.
Я посмотрел на столбы у дороги. Половина стражников спала вповалку на месте происшествия, остальные беспорядочно метались по местности, громыхая ведрами. В центре сцены, немым укором – бессильно поникший силуэт Инсилая. Часовые перестали, наконец, суетиться и занялись Илаем. Один поднял его голову за волосы, другой пытался напоить его водой из бочки с белой полосой. Инсилай не сопротивлялся, но напоить его все равно не получалось.
Глава 49
Лика стояла у окна и уговаривала скакавшего по подоконнику вороненка пойти куда подальше. Птица упрямилась, прыгая в опасной близости от графина. Лика ругалась, вороненок, видимо, тоже, только по-своему: громко каркая и хлопая крыльями.
– Что у тебя там? – крикнула с кухни Наталья.
– Я убью этого реликтового бедоносца! – пообещала Лика и замахнулась на птицу тапочкой.
– Кто это? – удивилась Наталья, появляясь в дверях с полотенцем в руке. – Что он орет?
– Издеваешься? Я по-вороньи ни бум-бум! Чертов Боря!
– Вот именно, что по-вороньи, – проворчала Наталья. – Наш реликт в Одессе перья греет, а это какая-то приблудная.
– Ах ты, самозванка! – Лика разозлилась и, запустив в птицу тапочкой, снесла графин с подоконника. В комнате снова начал материализоваться протрезвевший егерь.
– Да пошел ты! – Лика в сердцах топнула босой ногой.
Графин взлетел обратно на подоконник, с чавканьем прихлебывая по пути разлившуюся воду. Вороненок испугался и махнул на волю.
– Ну что, великий орнитолог, – усмехнулась Наталья, глядя на погрустневшую Лику, – справилась с птенчиком? Не загрыз он тебя?
– Птица в дом залетает к покойнику, – ни к кому не обращаясь, сообщила Анжелика. – Надо было ему шею свернуть.
– Кому? Покойнику?
– Птенцу этому нахальному. Раскаркался здесь, без него тошно. И этот ваш… в графине. Достал он меня уже. Вернуть бы его на место постоянного проживания, пока вдрызг не расколотили.
В дверь позвонили. Девушки переглянулись.
– Или Кира, или Горохов с Алисой, – предположила Лика, отвлекаясь от мрачных раздумий.
– Или твой птенец-предсказатель. Решил через дверь попробовать, раз в окно не пустили, – проворчала Наталья и пошла открывать.
Вернулась Кира. Вид у нее был весьма растерянный.
– Представляете, чуть не потеряла, – бросив на пол пакеты с продуктами, она вертела в руках свою драгоценную жемчужину с оборванной цепочкой. – Уже подошла к двери, и – будто не кулон на шее, а гиря двухпудовая. Слава богу, цепочка порвалась, а то бы запросто могла без головы остаться. Мистика какая-то. Посмотрите, она мне шею не порезала?
Наталья сделала шаг вперед, но в этот момент Кира охнула и выронила кулон. На полу почему-то оказалась не жемчужина, а Алиса. Она посидела мгновение посреди коридора, тряхнула головой и с кулаками бросилась на Киру.
– Как ты могла с ним связаться? – почти визжала Алиса. – Он нас всех чуть не угробил, а ты с ним по барам обжимаешься! Дура, думаешь, ты ему нужна? Он тебя пасет, а кулончик подарил, чтобы Инсилая с Ронни в Ваурии уничтожить. Перстень-то у меня, я у тебя на шее, а ты вцепилась в эту жемчужину, как блоха в кошачий хвост.
Ничего не понимающая Кира смотрела на разбушевавшуюся Алису сумасшедшими глазами.
– Что происходит? – придя в себя, спросила Лика. – Алиса, успокойся. Давай по порядку. Откуда ты взялась, при чем здесь жемчуг и Киркины любовные похождения? Что она тебе сделала, что ты так кричишь?
Алиса вздохнула поглубже и зачастила:
– Инсилай превратил меня в жемчужину на цепочке, когда мы убегали. Таур украл ее у него и подарил Кирке, с клятвами в вечной любви. Я ей сутки напролет кричала, что я Алиса, но она, кроме своих страстей, ничего не видела и не слышала. Ее ничего не интересовало, кроме любовного бреда! Да он бы в твою сторону не взглянул, если б не рассчитывал твоими глазами за нами шпионить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158