– Или во вьетнамских джунглях?
– Мы идем, или у нас здесь гнездо? – проворчал я.
– Идем-идем, – Мирна встала. – Ты не ответил, Инсилай.
– Ничего интересного. – Мне совсем не хотелось предаваться воспоминаниям.
– Так я и поверил! – усомнился Ронни. – Погулял, небось, на все деньги.
– И даже в кредит. – Угадал Рональд, земная жизнь была бурной.
Мы пошли через лес, преодолевая выпирающие из земли корни и кучно произрастающую колючую гадость. Мирна не унималась:
– Так где же ты партизанил? Расскажи, нам интересно.
– В Кордильерах. – Далась им моя предволшебная отработка. Сегодня я бы предпочел про что-нибудь повеселее.
– Так вот почему отец делал такой акцент на латиноамериканские революции! Оказывается, он тебя туда отправил, – ухмыльнулась Мирна. – Ну, раскрой страшную тайну, кем ты там колдовал-бунтовал?
– Что ты ко мне привязалась? – разозлился я. – Кем поручено было, тем и бунтовал.
– Ты что же, прошлого стыдишься? – удивился Ронни.
– Чего мне стыдиться? – возмутился я. – Про меня на Земле до сих пор легенды ходят.
Мне вспомнилась моя земная каторга, и настроение мое ощутимо испортилось. В Кордильерах тоже были леса, по которым мы отступали от вооруженной до зубов армии. Нас предавали друзья, враги молились о нашей смерти. Голод, жара и жажда были постоянными попутчиками. Сегодняшнее положение не многим лучше, разве что друзья не предают. Но еще не вечер.
– Patria o muerte , – хмыкнула Мирна.
Я вздрогнул, раненая нога взвыла болью, дышать стало так трудно, что пришлось остановиться, чтобы справиться с выдохом, в груди засвистело, как в кузнечных мехах. Что за черт, не думал, что воспоминания так крепко сидят во мне. Там, в Боливии меня душила астма, рейнджеры ранили в ногу… Проклятые лучники ухитрились попасть практически туда же. Только на этот раз я имел право на самоизлечение, и астма меня не домогалась, видать, заработал себе некоторую поблажку за предыдущие страдания. Какой-то порочный круг.
– Что с тобой? – испугался Ронни.
Только сейчас я понял, что стою, прислонившись к дереву, и судорожно глотаю воздух, рука зажимает несуществующую рану чуть выше колена, а сердце колотится так, будто вот-вот выскочит из груди. Я выпрямился, кое-как отдышался и сказал:
– Чтобы раз и навсегда закончить этот разговор, сообщаю для особо любопытных. Кто еще раз привяжется ко мне с расспросами о Боливии, получит по шее. Невзирая на пол и возраст.
– Что это ты за колено схватился, живая легенда, тауровских лучников вспомнил?
Я не успел ответить, как Мирна восторженно вскрикнула:
– Ух ты, догадалась! Если я правильно помню, ты и правда плохо кончил, господин, нет, товарищ Че. Как там у Вас сегодня отношения с мировой революцией? В первый раз, помнится, вас загнали в горы, ранили в ногу и взяли в плен. Сперва пытали, потом расстреляли. Я ничего не забыла из вашей славной биографии?
– Зато я сократил срок земной отработки почти втрое, – буркнул я, – а то бы по сей день там ползал.
– Смотри-ка, история ходит по кругу, – хмыкнула Мирна. – Пока ты наводил смуту в Ваурии, ты уже успел попасть в плен, получить выстрел в ногу и прошвырнуться по горам. Программа почти выполнена. Слушай, а руки тебе в прошлой жизни отрубили живому или уже мертвому?
– Какого черта! – взорвался я.
– Хоть знать, к чему готовиться. Ты не балуешь разнообразием. А в Альваре про тебя тоже легенды сложат, не сомневайся.
– Я не собираюсь умирать в Ваурии. Да и нет у них ни автоматов, ни рейнджеров.
– Зато полным-полно золотых стрел и лучников, – напомнил Ронни. – Хватит, чтобы расстрелять тебя дюжину раз.
– И не пытал меня никто, – немедленно открестился я от приписываемого мне героического прошлого. Что-то уж больно лихо все повторяется. – Так, избили немного для острастки.
– А, ну тогда это тоже уже было, – успокоил Рональд.
На этой оптимистической ноте мы с ним вывалились на дорогу прямо в объятья патруля. Мирна, на ее счастье, замешкалась в лесу и удовольствовалась ролью зрителя. Эта парочка юных историков так заморочила мне голову, что я забыл повзрослить Рональда. Как пить дать, стража сейчас придерется! Так и есть. В спину мне уперся клинок меча:
– Ты арестован, старик! – гаркнул начальник караула. Один из стражников схватил Ронни за руку: – А ну стой!
– За что? – прошамкал я, не поднимая глаз. Черт бы побрал Мирну с ее расспросами! Забыл я за всей этой болтовней про Ронни, тут же и попались. Мало меня жизнь учила.
– А ты не знаешь. За нахождение в окрестностях Альвара с мальчишкой, не достигшим положенных по закону пятнадцати лет, – сообщил командир.
– Заблудились мы, – загнусавил я как можно жалостливее, – его мать умерла, веду его в Баффало к бабке, я знаю закон, мы пытались обогнуть Альвар лесом, – самозабвенно врал я. – Простите нас, это больше не повторится.
– В Ваурии нет прощения преступникам! – подозрительно торжественно сказал начальник этой шайки. – А всякий нарушивший закон – преступник, ведь так, старик?
– Я заплачу, – сообразил я, лихорадочно приколдовывая в кармане мелкие монеты. От спешки получалось плохо. Стражник что-то заподозрил.
– Вынь руку из кармана! – приказал он мне.
– Пожалуйста, господин. – Слава богу, успел. Вытащил из кармана свеженаколдованные монеты и трясущейся рукой передал их командиру. Деньги мгновенно исчезли в его бездонных карманах.
– Этого мало за двоих.
Вот вымогатель! Черт с тобой, сейчас еще наколдую. Я полез в карман.
– Не смей убирать руки! – приказал начальник стражи.
Ну, как знаешь, значит, без денег обойдешься.
– Но у меня больше нет, господин, – заныл я, – мы люди бедные…
– Мальчишка может идти, – подумав, сказал он. – Тебе на выбор: неделя тюрьмы или дюжина ударов бичом. По паре за день, не дорого. Твое счастье, что ты стар, как смерть. Будь ты помоложе, было бы больше.
Хорошенькое счастье, неделя в городской тюрьме. За это время Таур меня гарантированно вычислит. Нет, не пойдет.
– Тюрьма? За что, господин?
– За нарушение законов великой Ваурии! Скажи спасибо, что не каторга.
– Спасибо. – Провались ты со своей Ваурией и ее законами. Вот испепелю сейчас дармоеда, тогда и поболтаем о законах.
Как назло, появилось подкрепление.
– Отпустите меня, – заканючил я, с усиленным вниманием разглядывая свои босые ноги.
– Молчать! – гаркнул мой взяточник, демонстрируя перед вновь прибывшими служебное рвение. – На колени!
Я поспешно грохнулся на землю, как мешок с костями.
– Что происходит, Ирви?
Ну, не везет, так не везет: Арси собственной персоной. Только советника мне и не хватало.
– Нарушение закона о передвижении с несовершеннолетними, – заискивающе доложил тот, кого назвали Ирви. Ну, правильно, начальство прибыло. Кажется, кара по закону о перемещении несовершеннолетних меня все-таки настигла – не в Мерлин-Лэнде за Алису с Альвертиной, так в Альваре за Ронни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
– Мы идем, или у нас здесь гнездо? – проворчал я.
– Идем-идем, – Мирна встала. – Ты не ответил, Инсилай.
– Ничего интересного. – Мне совсем не хотелось предаваться воспоминаниям.
– Так я и поверил! – усомнился Ронни. – Погулял, небось, на все деньги.
– И даже в кредит. – Угадал Рональд, земная жизнь была бурной.
Мы пошли через лес, преодолевая выпирающие из земли корни и кучно произрастающую колючую гадость. Мирна не унималась:
– Так где же ты партизанил? Расскажи, нам интересно.
– В Кордильерах. – Далась им моя предволшебная отработка. Сегодня я бы предпочел про что-нибудь повеселее.
– Так вот почему отец делал такой акцент на латиноамериканские революции! Оказывается, он тебя туда отправил, – ухмыльнулась Мирна. – Ну, раскрой страшную тайну, кем ты там колдовал-бунтовал?
– Что ты ко мне привязалась? – разозлился я. – Кем поручено было, тем и бунтовал.
– Ты что же, прошлого стыдишься? – удивился Ронни.
– Чего мне стыдиться? – возмутился я. – Про меня на Земле до сих пор легенды ходят.
Мне вспомнилась моя земная каторга, и настроение мое ощутимо испортилось. В Кордильерах тоже были леса, по которым мы отступали от вооруженной до зубов армии. Нас предавали друзья, враги молились о нашей смерти. Голод, жара и жажда были постоянными попутчиками. Сегодняшнее положение не многим лучше, разве что друзья не предают. Но еще не вечер.
– Patria o muerte , – хмыкнула Мирна.
Я вздрогнул, раненая нога взвыла болью, дышать стало так трудно, что пришлось остановиться, чтобы справиться с выдохом, в груди засвистело, как в кузнечных мехах. Что за черт, не думал, что воспоминания так крепко сидят во мне. Там, в Боливии меня душила астма, рейнджеры ранили в ногу… Проклятые лучники ухитрились попасть практически туда же. Только на этот раз я имел право на самоизлечение, и астма меня не домогалась, видать, заработал себе некоторую поблажку за предыдущие страдания. Какой-то порочный круг.
– Что с тобой? – испугался Ронни.
Только сейчас я понял, что стою, прислонившись к дереву, и судорожно глотаю воздух, рука зажимает несуществующую рану чуть выше колена, а сердце колотится так, будто вот-вот выскочит из груди. Я выпрямился, кое-как отдышался и сказал:
– Чтобы раз и навсегда закончить этот разговор, сообщаю для особо любопытных. Кто еще раз привяжется ко мне с расспросами о Боливии, получит по шее. Невзирая на пол и возраст.
– Что это ты за колено схватился, живая легенда, тауровских лучников вспомнил?
Я не успел ответить, как Мирна восторженно вскрикнула:
– Ух ты, догадалась! Если я правильно помню, ты и правда плохо кончил, господин, нет, товарищ Че. Как там у Вас сегодня отношения с мировой революцией? В первый раз, помнится, вас загнали в горы, ранили в ногу и взяли в плен. Сперва пытали, потом расстреляли. Я ничего не забыла из вашей славной биографии?
– Зато я сократил срок земной отработки почти втрое, – буркнул я, – а то бы по сей день там ползал.
– Смотри-ка, история ходит по кругу, – хмыкнула Мирна. – Пока ты наводил смуту в Ваурии, ты уже успел попасть в плен, получить выстрел в ногу и прошвырнуться по горам. Программа почти выполнена. Слушай, а руки тебе в прошлой жизни отрубили живому или уже мертвому?
– Какого черта! – взорвался я.
– Хоть знать, к чему готовиться. Ты не балуешь разнообразием. А в Альваре про тебя тоже легенды сложат, не сомневайся.
– Я не собираюсь умирать в Ваурии. Да и нет у них ни автоматов, ни рейнджеров.
– Зато полным-полно золотых стрел и лучников, – напомнил Ронни. – Хватит, чтобы расстрелять тебя дюжину раз.
– И не пытал меня никто, – немедленно открестился я от приписываемого мне героического прошлого. Что-то уж больно лихо все повторяется. – Так, избили немного для острастки.
– А, ну тогда это тоже уже было, – успокоил Рональд.
На этой оптимистической ноте мы с ним вывалились на дорогу прямо в объятья патруля. Мирна, на ее счастье, замешкалась в лесу и удовольствовалась ролью зрителя. Эта парочка юных историков так заморочила мне голову, что я забыл повзрослить Рональда. Как пить дать, стража сейчас придерется! Так и есть. В спину мне уперся клинок меча:
– Ты арестован, старик! – гаркнул начальник караула. Один из стражников схватил Ронни за руку: – А ну стой!
– За что? – прошамкал я, не поднимая глаз. Черт бы побрал Мирну с ее расспросами! Забыл я за всей этой болтовней про Ронни, тут же и попались. Мало меня жизнь учила.
– А ты не знаешь. За нахождение в окрестностях Альвара с мальчишкой, не достигшим положенных по закону пятнадцати лет, – сообщил командир.
– Заблудились мы, – загнусавил я как можно жалостливее, – его мать умерла, веду его в Баффало к бабке, я знаю закон, мы пытались обогнуть Альвар лесом, – самозабвенно врал я. – Простите нас, это больше не повторится.
– В Ваурии нет прощения преступникам! – подозрительно торжественно сказал начальник этой шайки. – А всякий нарушивший закон – преступник, ведь так, старик?
– Я заплачу, – сообразил я, лихорадочно приколдовывая в кармане мелкие монеты. От спешки получалось плохо. Стражник что-то заподозрил.
– Вынь руку из кармана! – приказал он мне.
– Пожалуйста, господин. – Слава богу, успел. Вытащил из кармана свеженаколдованные монеты и трясущейся рукой передал их командиру. Деньги мгновенно исчезли в его бездонных карманах.
– Этого мало за двоих.
Вот вымогатель! Черт с тобой, сейчас еще наколдую. Я полез в карман.
– Не смей убирать руки! – приказал начальник стражи.
Ну, как знаешь, значит, без денег обойдешься.
– Но у меня больше нет, господин, – заныл я, – мы люди бедные…
– Мальчишка может идти, – подумав, сказал он. – Тебе на выбор: неделя тюрьмы или дюжина ударов бичом. По паре за день, не дорого. Твое счастье, что ты стар, как смерть. Будь ты помоложе, было бы больше.
Хорошенькое счастье, неделя в городской тюрьме. За это время Таур меня гарантированно вычислит. Нет, не пойдет.
– Тюрьма? За что, господин?
– За нарушение законов великой Ваурии! Скажи спасибо, что не каторга.
– Спасибо. – Провались ты со своей Ваурией и ее законами. Вот испепелю сейчас дармоеда, тогда и поболтаем о законах.
Как назло, появилось подкрепление.
– Отпустите меня, – заканючил я, с усиленным вниманием разглядывая свои босые ноги.
– Молчать! – гаркнул мой взяточник, демонстрируя перед вновь прибывшими служебное рвение. – На колени!
Я поспешно грохнулся на землю, как мешок с костями.
– Что происходит, Ирви?
Ну, не везет, так не везет: Арси собственной персоной. Только советника мне и не хватало.
– Нарушение закона о передвижении с несовершеннолетними, – заискивающе доложил тот, кого назвали Ирви. Ну, правильно, начальство прибыло. Кажется, кара по закону о перемещении несовершеннолетних меня все-таки настигла – не в Мерлин-Лэнде за Алису с Альвертиной, так в Альваре за Ронни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158