-- Мне, извиняюсь, начальника, -- сказал Максим. -- Ах, слушаете! Я сам
коммунист, персональный пенсионер. Зарубин мое фамилие. Вначале хотел
доехать к вам лично, сообщить, а после думаю, не успею...
-- В чем дело?
-- Дело в том, что я обнаружил склад антисоветской литературы и мой
долг помочь органам...
Он кратко объяснил, как проехать.
В продмаге он купил хлеба, банку частика в томатном соусе и бутылку
минеральной воды. Больше ничего в магазине не было. Закаморный направился
вдоль высокого берега, застроенного сараюшками и хибарками, перерезая
напрямик незагороженные и незасаженные еще картошкой грядки. Вскоре
облюбовал он сарай возле нежилой дачи, проник в него с оглядкой, отвел в
стене его плохую доску и возле нее уселся на бревно. В щели перед ним
открылась полоса Москвы-реки и на другом берегу, внизу, возле дороги,
карьер, подготовленный для научного эксперимента. Максим развязал рюкзачок,
вынул бинокль. А рядом на земле расставил воду, хлеб, консервы и стал,
сполоснув минеральной водой руки, со смаком закусывать, деревянной щепочкой
вынимая из банки частика в томате. Обед его прервался. На дороге внизу
показалась черная "Волга". Она остановилась. Из нее выскочил бодрый человек
в спортивной куртке и пошел вдоль обочины. Машина за ним медленно поехала.
-- О, да я вижу, вы серьезно к прогулке отнеслись! -- удовлетворенно
проговорил Максим, приставив к глазам бинокль.
Наподалеку от первой "Волги" остановились еще две. В последней рядом с
шофером сидел офицер: погоны были видны хорошо, а звездочки и бинокль не
помог разобрать. Первый человек, который выскочил из машины, замахал руками.
И вот все три "Волги", носы в зады, остановились возле карьера. Дверцы
захлопали. Максим насчитал двенадцать душ вместе с офицером.
Они разбрелись вокруг, осматривались, некоторые отлучились в кусты
перед началом работы и выходили, застегивая ширинки. Все собрались на краю
котлована, зажимая пальцами носы. Полиэтиленовый мешок с фотопленками,
полный воздуха, всплыл со дна и покачивался на поверхности. Офицер что-то
приказал одному из своих. Тот отправился к багажнику и приволок, растягивая
на ходу, штангу со щипцами на конце.
"Трехзевый Цербер, хищный и громадный, собачьим лаем лает на народ", --
торжественно процитировал Закаморный великого Данте.
Мешок с фотопленками они подцепили. Столпились, чтобы поглядеть, что в
нем. Стали вскрывать с брезгливостью. "Ну, что, подонки? Попали в свою
родную среду? -- написал там сегодня поутру Максим на листе, привязав ручку
к правой ноге. -- Дайте срок, все вы утонете в собственном дерьме. Приятного
плавания, дзержинцы!" Жаль, прочитать сочинение Максима не все собравшиеся
успели. Один из них, старательно шаривший по обрыву, задел проволоку. Ухнул
взрыв. Эхо повторило грохот несколько раз. Пыль и брызги поднялись столбом и
садились медленно. Когда снова стало видно котлован в бинокль, обочина
дороги сползла, сместив приехавших специалистов вниз. В зловонной жиже под
обвалом показывались руки, головы. Барахтаясь и хватаясь за других, товарищи
выбрались на обочину.
-- Отмыватья придется на Лубяночке, -- хмуро произнес Максим Петрович,
-- если дают горячую воду. А если нет -- холодненькой.
Он тихо поднялся с бревнышка, не тратя времени сложил в рюкзачок
пожитки, притворил на место доску в стене сарая и огородами пошел к шоссе.
По дороге, сделав петлю, Максим остановился возле церкви, перекрестился и
вошел внутрь. Он купил свечку, поставил ее, опустился на колени и долго
молился, касаясь лбом пола.
-- Прости меня, Господи, что рабов твоих окунул в дерьмо! Ибо не рабы
они тебе. Такие предали тебя, нас предают и человечество погубят, не
усомнившись ни на минуту. Прости меня, что действовал их методами. Затыкают
они глотки тем, кто говорить может. Разве не всем такое право ты дал от
рождения, Господи?
Закаморный поднялся с колен, еще раз перекрестился и, выйдя из Божьего
храма, отправился на шоссе. Тут он остановил попутный грузовик, проехал на
нем несколько километров и слез, направив стопы по просеке, через лес. На
неприметной поляне путешественник остановился. Он положил свои пожитки на
мелкую травку, пробившуюся сквозь прошлогоднюю листву. Встав спиной к
заходящему солнцу, отмерил шагами расстояние от трех берез и стал копать
яму.
Из ямы Максим аккуратно вытащил свои богатства: железный сундучок,
весьма тяжелый, обмотанный полиэтиленовой скатертью, и канистру. Закаморный
оглянулся, не мешает ли кто, но даже птицы в этот час умолкли, и было тихо.
Лишь гул изредка проносившихся грузовиков долетал с бетонки. С волнением
приподнял он крышку сундука. В нем, почти до самого верха, аккуратно
уложенные лежали носы. Большие и маленькие, гипсовые, глиняные, бетонные,
бронзовые и из нержавеющей стали, деревянные, стеклянные, фарфоровые, из
папье-маше. Отломанные, отпиленные, отбитые молотком с больших и малых
бюстов, статуй, экспонатов, сохраненные для вечности носы великого гения
революции, сына, отца и деда пролетариев всех стран.
Стремясь собрать наиболее полное собрание ленинских носов, Закаморный
отбивал их в скверах и парках, в учреждениях, на заводах и на
железнодорожных станциях. Он не спал ночью, пока ему не удавалось овладеть
очередным носом. Коллекционер спешил: ведь в любую минуту могло случиться
нечто чрезвычайное, какая-нибудь перемена власти, и тогда со статуями Ленина
поступят так же, как с монументами Сталина, которые у него на глазах
опутывали цепями, валили и давили гусеницами бульдозеров. Сохранились ли для
потомков носы товарища Сталина? Нет, ничего не сохранилось! А носы
основоположника -- вот они, хоть сейчас на выставку. Максим уже придумал ее
название: "Носиана-Лениниана".
Из рюкзака Закаморный вынул пару свеженьких носов. Один из них он
ухитрился отбить в кинотеатре "Космос", для чего пришлось разориться на
билет и посмотреть часть немыслимого фильма. Второй -- уходя последний раз
из редакции "Трудовой правды". Новые носы Максим аккуратно уложил в
сундучок, добавив туда исторический документ, сорванный с доски приказов в
соответствующем учреждении.
ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО No 82/4-С
В целях улучшения качества продукции всем скульптурным фабрикам
Художественного фонда СССР приказываю в срочном порядке укрепить каркас
бюстов В.И.Ленина (все артикулы) введением в нос головы металлического
крючка, препятствующего повреждению носа путем излома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164