-- А по-моему, -- сказал замответсекретаря Езиков, -- Макарцев сам
виноват. Все смягчал: и нашим, и вашим. Буфера между вагонами часто летят --
на них нагрузка большая...
Раппопорт слушал. Он вообще не любил говорить для такого большого
количества ушей. Он оглядывал стоящих. Кто мог подложить папку? Кто довел
хорошего человека до инфаркта?
-- Сам, говоришь, виноват? -- Раппопорт приблизился к Езикову. -- И в
чем же ты его обвиняешь? В мягкости?
-- Не обвиняю я его! -- отступил Езиков. -- Какая там мягкость? Смешно!
-- Тебе смешно, -- вмешалась в разговор машинистка Светлозерская. -- У
тебя ее нет и никогда не будет. А Макарцев -- мужик хоть куда! Он не
виноват, что не получалось.
-- Чего не получалось? -- уточнил Езиков.
-- Ничего! Помните историю со столовой?
-- Как же! -- сказал Какабадзе. -- Я сам принимал участие в рейде от
комитета комсомола.
Однажды Макарцев спросил на планерке, почему нет Алексеева. "Он
отравился, -- ответили ему, -- что-то съел в редакционной столовке". Днем
Макарцев сам спустился в столовую. Он постоял в очереди с подносом, сел за
столик, понюхал первое, отставил его в сторону, ковырнул котлету вилкой. Его
чуть не стошнило, а ведь он обязан беречь себя для партии. Он вызвал Кашина.
-- Черт знает что! Почему так невкусно?
-- Воруют, видимо, -- предположил Кашин.
-- Что ж мы молчим? А еще журналисты! Чего требовать от других, когда у
себя наладить не можем?
-- Вы -- главный редактор, Игорь Иваныч. Можете попробовать.
-- И пробовать не стану! Просто возьму и сделаю!
Редактор позвонил по вертушке начальнику ОБХСС города. В тот же день у
выхода из редакции "Трудовой правды" появился корректный молодой человек,
скромно одетый. Каждую женщину, спускавшуюся по лестнице с тяжелой сумкой,
он вежливо спрашивал:
-- Простите, вы не в столовой работаете?
Она не отрицала, и он просил ее пройти в соседнюю комнату. Там дежурили
возле весов двое сотрудников милиции и представители народного контроля. Они
вынимали из сумок украденные продукты, взвешивали и составляли акты. На
следующий день коллектив столовой был полностью, от судомоек до директора,
заменен, и сотрудники редакции ходили обедать по два и по три раза, до того
было чисто и вкусно. Через день суп стал менее вкусным, через два -- второе.
Через неделю все стало по-старому. Макарцев ездил в цековскую столовую и к
этому вопросу больше не возвращался.
-- Наше дело петушиное, -- сказал Ивлев, -- прокукарекал, а там хоть не
рассветай!
-- Игорь Иванович не виноват, -- обиделась Анечка.
-- Конечно! -- успокоил ее Раппопорт. -- Зачем обвинять человека в том,
что у него были благие порывы? Другие и порывов не имеют.
-- О чем спор, товарищи?
В коридоре появился Кашин.
-- Да вот, Валентин Афанасьевич, -- сказал Езиков, -- размышляем, как
работать без головы.
-- Руководство тоже этим озабочено, -- Кашин оглядел всех. -- Я звонил
в больницу. На Игоря Иваныча нельзя рассчитывать месяца два, а может, и все
три. Что касается временной замены, то в ЦК уже дали добро Степану
Трофимычу.
В комнате у Якова Марковича, дверь в которую оставалась полуоткрытой,
зазвонил телефон.
-- Товарищ Тавров, Кавалеров беспокоит из райкома. Мне уже доложили,
что у вас с редактором неприятность... Вы ведь мою статью курируете... Как
она теперь?
-- Не от меня зависит. Макарцев-то что обещал?
-- Он обещал! И нет его. Кто вместо редактора? Ягубов?.. У-у...
Послушав короткие гудки, Раппопорт пожал плечами и аккуратно положил
трубку на аппарат.
_18. ЯГУБОВ СТЕПАН ТРОФИМОВИЧ_
_ИЗ АНКЕТЫ ПО УЧЕТУ РУКОВОДЯЩИХ КАДРОВ_
Занимаемая должность: первый заместитель главного редактора газеты
"Трудовая правда".
Родился 12 сентября 1920 г. в станице Нагутская, Ставропольского края.
Русский. Отец русский, мать русская.
Социальное происхождение -- крестьянин.
Член КПСС с 1939 г. Партбилет No 0177864. Взысканий не имеет.
Образование высшее, окончил ВПШ, и специальное (копии документов об
окончании прилагаются в анкете).
Специальность: партийный работник.
Полный список всех родственников, живых и умерших, их места проживания
и захоронения -- указаны в приложении к анкете.
Знание языков: английский, немецкий, венгерский -- владеет достаточно
свободно.
Пребывание за границей (список служебных командировок прилагается).
Воинское звание -- подполковник запаса, спецучет.
Участие в выборных органах: член Московского горкома КПСС, депутат
Верховного Совета РСФСР, член правления Союза журналистов СССР, член
правления Агентства печати Новости, зампредседателя Общества дружбы СССР --
Венгрия, член партбюро редакции.
Правительственные награды: орден Красной Звезды, медали.
Семейное положение: женат. Жена -- Ягубова (Топилина) Нина Федоровна,
государственный тренер по теннису. Дочь Валентина 16 лет, сын Трофим 13 лет.
Паспорт XXXI СА No 510408, выдан 123 о/м Москвы 12 января 1966 г.
Прописан постоянно: Бережковская набережная, 4, кв. 186.
Дом. тел. 240-22-31. (Адрес и телефон в справочниках отсутствуют и
адресным бюро не выдаются.)
_ПОДЪЕМЫ И СПУСКИ ЯГУБОВА_
Степан Трофимович, хотя и был невысокого роста, но смотрелся человеком
спортивным и выглядел значительно моложе своих сорока восьми. Он следил за
собой, тщательно и с удовольствием брился утром и вечером (утром для себя,
вечером для жены), делал зарядку, два раза в неделю, даже после дежурства,
ездил плавать в бассейн ЦСКА на Ленинградский проспект. Там отводилось время
для генералитета Министерства обороны, и Ягубов нашел канал, чтобы плавать
вместе с ними. Он никогда не болел и не простужался. Отдыхая осенью в
санатории ЦК на Рижском взморье, купался не в бассейне -- в ледяном море, --
и хоть бы хны -- ни радикулита, ни даже насморка. Когда при нем жаловались
на головную боль, он участливо, и притом искренне, спрашивал:
-- А это как?
Голова его с аккуратно подстриженной черной шевелюрой без единого
седого волоска не болела ни разу в жизни. Когда было необходимо, он выпивал
ровно столько, сколько пили другие, чтобы не возникало ни мысли, что
прикидывается, будто не пьет, ни что перебирает. Макарцев посмеивался:
-- В праведники торопитесь, Степан Трофимыч?
Ягубов вежливо улыбался, стараясь при этом не коситься на изрядное
редакторское брюшко.
Отец его, Трофим Ягубов, отчества своего не знал. В зажиточной казацкой
станице Нагутской родни он не имел, считался пришлым, хотя на кусок земли и
дом пожаловаться не мог. Человек он был сухой и немногословный, ходил с
костылем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164