Все это она превосходно делала как до замужества, так и в первые годы семейной жизни. Но когда Меркулов стал занимать видные должности, когда в доме завелся достаток, Елена Станиславовна наняла домашнюю ра-
ботницу, хотя особых хозяйственных тягот не испытывала и нигде не работала. «Это поможет мне украсить нашу жизнь», — сказала она мужу.Борис Осипович отнесся к найму прислуги вначале неодобрительно, но с женой спорить не стал. Елена Станиславовна теперь все внимание отдавала ему одному, и это его устраивало.
Так было до Москвы, в Москве, так должно быть и в Белых Скалах. От своих решений Елена Станиславовна не отступала. Поэтому она, со всей присущей ей энергией, занялась подыскиванием работницы. Но найти ее в Белых Скалах оказалось делом нелегким. В профсоюзе, куда позвонила Меркулова, ей ответили, что домашних работниц, ищущих место, в настоящее время пет.
Ничего не оставалось делать, как самой приняться за уборку квартиры и идти в магазин за продуктами. Раздосадованная Елена Станиславовна дала объявление в газете. Спустя несколько дней, утром, на квартиру Меркуловых пришла наниматься рослая, но совсем еще юная девушка. Елена Станиславовна огорчилась и заколебалась. Ей была нужна опытная, умеющая все делать по хозяйству женщина, а не пятнадцатилетний подросток. Но выбора не было.
Елена Станиславовна узнала, что Катя (так звали девушку) приехала в Белые Скалы с отцом откуда-то из-под Пскова. Отец Кати поступил плотником на завод и живет в общежитии, а Катю на завод не приняли.
Не хотелось Меркуловой брать в дом без рекомендации и даже без паспорта чужого человека, все же она решилась. Катя была опрятна, застенчива и миловидна. «Что же, сделаю из нее хорошую хозяйку, научу приличным манерам», — подумала Меркулова.
Пока новая домработница перекладывала из деревянного сундучка, сколоченного отцом, в отведенный хозяйкой ящик шкафа свое немудреное имущество, Елена Станиславовна составила для нее инструкцию.
— Понимаю, Катя,— сказала Елена Станиславовна,— что ты у меня только временно, но это-ничего не значит. Ты должна строго соблюдать мои правила. — Меркулова протянула Кате исписанный мелким почерком лист бумаги. Там было сказано, в какие часы заниматься уборкой комнат, в какие дни натирать паркет, когда ме-
нять белье, когда подавать обед, ужин, и многое другое — словом, целый перечень обязанностей уборщицы, кухарки и официантки.
Елена Станиславовна подождала, пока Катя прочтет ее инструкцию, потом сказала строго:
— Выучишь это наизусть. И будешь выполнять. Светлые глаза девушки смотрели на Елену Станиславовну простодушно и немного испуганно.
— А сумею ли я все, как надо?
— Захочешь — сумеешь. Чего не знаешь, тому научу. — Меркулова прервала себя. Послышался звонок.— Кто бы это мог быть? Ну, беги же, открывай!.. Гостя усади и попроси подождать, — бросила она вдогонку.
Затем Елена Станиславовна плотно закрыла дверь в спальню и направилась к зеркалу. Кто бы там ни пришел, мужчина или женщина, сам командующий или матрос-посыльный, — она должна быть, как говорится, в полной форме. Это было ее правило.
...Дуся Донцова нерешительно переступила порог квартиры Меркуловых. Она долго колебалась, прежде чем отважилась прийти сюда. Льстила ее самолюбию возможность сблизиться с такой умной женщиной, какой представлялась ей Елена Станиславовна, было у нее и жизненно важное дело, о котором хотелось посоветоваться, но в то же время побаивалась, что будет принята холодно и почувствует себя у Меркуловых незваной гостьей.
Дусе было даже приятно, что открыла ей дверь и проводила в столовую не сама Елена Станиславовна, а молоденькая девушка того типа, какой ей был хорошо знаком. Таких девчат с ясными глазами в чистеньких штапельных платьицах она встречала постоянно в ремесленном училище, работала и дружила с ними. От этого дом, в который она пришла, стал как бы более своим.
— Посидите-ка немного, хозяйка выйдет, — сказала Катя. Дуся кивнула головой и села на стул. Передохнула и спросила:
— Ты что же не садишься?
Катя не знала, как себя вести. Она бы с удовольствием поболтала, с гостьей. Но как еще строгая хозяйка посмотрит на это?
— Долго мне с вами быть некогда,— сказала Катя.
— Сколько можешь, столько и будешь. А на «вы» меня не называй. Раз я тебе «ты», так и ты мне. Я же не старуха... Ты кто Елене Станиславовне будешь?
— Никто. — Катя вздохнула.
— Как так никто? Мужа родственница, что ли?
— Нет, я в наймах.
— Ты сколько окончила классов?
— Семь.
—Тебе же только учиться!— Дуся всплеснула руками.— С деньгами дома плохо? Так в техникум иди — на стипендию. На производство — еще лучше.
Катя молчала. И Дуся рассердилась.
— Поговорить бы мне с твоей матерью.
— Нет у меня матери. Два года, как померла. — А отец?
— Отец у меня в общежитии. Жить мне негде. — Катя всхлипнула и хотела выйти.
Дуся вскочила и обняла ее. «И мне тоже негде жить. И я у чужих» — подумала Дуся, сама едва удерживаясь от слез. Ей хотелось рассказать о том, как надоело ей вести хозяйство в чужом, безалаберном доме. О том, как не похожа их с Ваней семейная жизнь па ту, которую она себе рисовала в мечтах. Даже о том, как поссорилась она с Ваней, не умеющим устраивать свои дела, и как решила сама заняться поисками квартиры. Хотелось пообещать Кате взять ее к себе, как только появится у нее комната.
Когда Елена Станиславовна вошла в столовую, девушки стояли обнявшись, точно две сестры, встретившиеся после долгой разлуки.
Елена Станиславовна даже не узнала сразу Дусю, стоявшую к ней спиной, и подумала о Кате с неудовольствием: «Еще и работать не начала, а уже подруга к ней... Ну, и домработницы пошли».
Дуся обернулась на звук ее шагов и, сама 'не зная отчего, покраснела. Они поздоровались гораздо суше, чем можно было ожидать.
Елена Станиславовна обронила «рада вам» таким ледяным тоном, что Дуся, протягивая ей руку, почувствовала себя словно школьница перед учительницей.
— Вы что, с Катей родственницы, подруги, землячки?—спросила Елена Станиславовна.
— Нет, только у вас познакомились! — ответила Дуся, растерявшись.
Елена Станиславовна улыбнулась.
— Ну, а у тебя почему глаза на мокром месте? Ведь никто, кажется, не обидел, — обратилась она к Кате и добавила: — Иди-ка, займись на кухне. Здесь тебе сейчас нечего делать.
Катя вышла.Елена Станиславовна взглянула на расстроенное лицо Дуси.
— Ого, Дусенька, я вижу, вы что-то мной недовольны,— проговорила она с легкой усмешкой.
Дуся вспыхнула и, возможно, сказала бы какую-нибудь резкость. Но Елена Станиславовна будто угадала ее мысли.
— Хотите сказать, что я этакая современная барыня. Аристократку из себя разыгрываю, домработницу равной себе не считаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
ботницу, хотя особых хозяйственных тягот не испытывала и нигде не работала. «Это поможет мне украсить нашу жизнь», — сказала она мужу.Борис Осипович отнесся к найму прислуги вначале неодобрительно, но с женой спорить не стал. Елена Станиславовна теперь все внимание отдавала ему одному, и это его устраивало.
Так было до Москвы, в Москве, так должно быть и в Белых Скалах. От своих решений Елена Станиславовна не отступала. Поэтому она, со всей присущей ей энергией, занялась подыскиванием работницы. Но найти ее в Белых Скалах оказалось делом нелегким. В профсоюзе, куда позвонила Меркулова, ей ответили, что домашних работниц, ищущих место, в настоящее время пет.
Ничего не оставалось делать, как самой приняться за уборку квартиры и идти в магазин за продуктами. Раздосадованная Елена Станиславовна дала объявление в газете. Спустя несколько дней, утром, на квартиру Меркуловых пришла наниматься рослая, но совсем еще юная девушка. Елена Станиславовна огорчилась и заколебалась. Ей была нужна опытная, умеющая все делать по хозяйству женщина, а не пятнадцатилетний подросток. Но выбора не было.
Елена Станиславовна узнала, что Катя (так звали девушку) приехала в Белые Скалы с отцом откуда-то из-под Пскова. Отец Кати поступил плотником на завод и живет в общежитии, а Катю на завод не приняли.
Не хотелось Меркуловой брать в дом без рекомендации и даже без паспорта чужого человека, все же она решилась. Катя была опрятна, застенчива и миловидна. «Что же, сделаю из нее хорошую хозяйку, научу приличным манерам», — подумала Меркулова.
Пока новая домработница перекладывала из деревянного сундучка, сколоченного отцом, в отведенный хозяйкой ящик шкафа свое немудреное имущество, Елена Станиславовна составила для нее инструкцию.
— Понимаю, Катя,— сказала Елена Станиславовна,— что ты у меня только временно, но это-ничего не значит. Ты должна строго соблюдать мои правила. — Меркулова протянула Кате исписанный мелким почерком лист бумаги. Там было сказано, в какие часы заниматься уборкой комнат, в какие дни натирать паркет, когда ме-
нять белье, когда подавать обед, ужин, и многое другое — словом, целый перечень обязанностей уборщицы, кухарки и официантки.
Елена Станиславовна подождала, пока Катя прочтет ее инструкцию, потом сказала строго:
— Выучишь это наизусть. И будешь выполнять. Светлые глаза девушки смотрели на Елену Станиславовну простодушно и немного испуганно.
— А сумею ли я все, как надо?
— Захочешь — сумеешь. Чего не знаешь, тому научу. — Меркулова прервала себя. Послышался звонок.— Кто бы это мог быть? Ну, беги же, открывай!.. Гостя усади и попроси подождать, — бросила она вдогонку.
Затем Елена Станиславовна плотно закрыла дверь в спальню и направилась к зеркалу. Кто бы там ни пришел, мужчина или женщина, сам командующий или матрос-посыльный, — она должна быть, как говорится, в полной форме. Это было ее правило.
...Дуся Донцова нерешительно переступила порог квартиры Меркуловых. Она долго колебалась, прежде чем отважилась прийти сюда. Льстила ее самолюбию возможность сблизиться с такой умной женщиной, какой представлялась ей Елена Станиславовна, было у нее и жизненно важное дело, о котором хотелось посоветоваться, но в то же время побаивалась, что будет принята холодно и почувствует себя у Меркуловых незваной гостьей.
Дусе было даже приятно, что открыла ей дверь и проводила в столовую не сама Елена Станиславовна, а молоденькая девушка того типа, какой ей был хорошо знаком. Таких девчат с ясными глазами в чистеньких штапельных платьицах она встречала постоянно в ремесленном училище, работала и дружила с ними. От этого дом, в который она пришла, стал как бы более своим.
— Посидите-ка немного, хозяйка выйдет, — сказала Катя. Дуся кивнула головой и села на стул. Передохнула и спросила:
— Ты что же не садишься?
Катя не знала, как себя вести. Она бы с удовольствием поболтала, с гостьей. Но как еще строгая хозяйка посмотрит на это?
— Долго мне с вами быть некогда,— сказала Катя.
— Сколько можешь, столько и будешь. А на «вы» меня не называй. Раз я тебе «ты», так и ты мне. Я же не старуха... Ты кто Елене Станиславовне будешь?
— Никто. — Катя вздохнула.
— Как так никто? Мужа родственница, что ли?
— Нет, я в наймах.
— Ты сколько окончила классов?
— Семь.
—Тебе же только учиться!— Дуся всплеснула руками.— С деньгами дома плохо? Так в техникум иди — на стипендию. На производство — еще лучше.
Катя молчала. И Дуся рассердилась.
— Поговорить бы мне с твоей матерью.
— Нет у меня матери. Два года, как померла. — А отец?
— Отец у меня в общежитии. Жить мне негде. — Катя всхлипнула и хотела выйти.
Дуся вскочила и обняла ее. «И мне тоже негде жить. И я у чужих» — подумала Дуся, сама едва удерживаясь от слез. Ей хотелось рассказать о том, как надоело ей вести хозяйство в чужом, безалаберном доме. О том, как не похожа их с Ваней семейная жизнь па ту, которую она себе рисовала в мечтах. Даже о том, как поссорилась она с Ваней, не умеющим устраивать свои дела, и как решила сама заняться поисками квартиры. Хотелось пообещать Кате взять ее к себе, как только появится у нее комната.
Когда Елена Станиславовна вошла в столовую, девушки стояли обнявшись, точно две сестры, встретившиеся после долгой разлуки.
Елена Станиславовна даже не узнала сразу Дусю, стоявшую к ней спиной, и подумала о Кате с неудовольствием: «Еще и работать не начала, а уже подруга к ней... Ну, и домработницы пошли».
Дуся обернулась на звук ее шагов и, сама 'не зная отчего, покраснела. Они поздоровались гораздо суше, чем можно было ожидать.
Елена Станиславовна обронила «рада вам» таким ледяным тоном, что Дуся, протягивая ей руку, почувствовала себя словно школьница перед учительницей.
— Вы что, с Катей родственницы, подруги, землячки?—спросила Елена Станиславовна.
— Нет, только у вас познакомились! — ответила Дуся, растерявшись.
Елена Станиславовна улыбнулась.
— Ну, а у тебя почему глаза на мокром месте? Ведь никто, кажется, не обидел, — обратилась она к Кате и добавила: — Иди-ка, займись на кухне. Здесь тебе сейчас нечего делать.
Катя вышла.Елена Станиславовна взглянула на расстроенное лицо Дуси.
— Ого, Дусенька, я вижу, вы что-то мной недовольны,— проговорила она с легкой усмешкой.
Дуся вспыхнула и, возможно, сказала бы какую-нибудь резкость. Но Елена Станиславовна будто угадала ее мысли.
— Хотите сказать, что я этакая современная барыня. Аристократку из себя разыгрываю, домработницу равной себе не считаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145