Ее энергичная, деятельная и непосредственная натура искала выхода, движения, ощутимого первого поступка.
До начала заседания бюро горкома оставалось больше часа, машина ждала Анну у подъезда, и она решила использовать время на поездку к Светову. У нее, как у главного инженера судостроительного завода, был постоянный пропуск в военную гавань.
Светов обрадовался Анне.
— Как вы кстати. Я давно ведь собирался поговорить с вами, — сказал он, проводив Анну к себе в каюту и помогая сиять пальто. — Чаю, кофе хотите?
— Спасибо, ничего не хочу. — Анна села, поправила волосы. — Я ведь не надолго. В моем распоряжении всего час...
— Только? — в голосе Светова прозвучало разочарование.
— Это, чтобы не откладывать. На первый раз. Не терпелось узнать, что у вас здесь нового.
Светов снова повеселел.
— Значит, Андрей вас надоумил. Вот молодчага. — Андрей здесь не при чем!
Светов уловил в тоне Анны досаду. Объяснил ее тем, что Анна торопится перейти к делу. Позвонил и вызвал инженера-механика. Положив трубку, спросил:
— Вы сугубо по-деловому настроены сегодня, Анна Ивановна? Время — деньги. Так?
Анна улыбнулась.
— С маленькой поправкой на то, что время порой гораздо дороже денег, — так.
— Ладно. Слушайте. Меня никогда не устраивали принятые сроки подготовки корабля к походу, — он усмехнулся. — Не по характеру! Меня ведь, знаете, начальство и так кем-то вроде шофера-лихача считает. Однако же в последнем походе с механиком своим кое на что рискнули. Выдержала, блестяще выдержала испытание наша старая техника!.. Интересно?
— Безусловно, — ответила Анна. — Погодите, то ли еще будет...
В каюту вошел механик. Поздоровался. Рассказал Анне о своих соображениях, привел расчеты, факты, еще не подтвержденные расчетами (этих было всего больше), связанные с возможностями более интенсивного использования корабельных механизмов и их модернизации.
— Помогите, Анна Ивановна, научно все это обосновать. Большое дело сделаете, — сказал Светов.
Конечно, в течение одного часа Липе трудно было во всем разобраться. По сами факты, новаторская идея, объединявшая их, волновали ее. Ведь все это как-то перекликалось и даже совпадало с ее размышлениями о продлении боевой жизни «старых» кораблей. И если размышления Анны носили еще абстрактный характер, то здесь, на корабле Светова, уже нащупывали пути и делали первые конкретные шаги. Порадовалась Анна и напору Светова, говорившего о каждой мелочи как о вопросе жизни и смерти «Дерзновенного», и поняла, как важна для него, для его инженера-механика да и, наверно, для всего экипажа добрая и надежная поддержка. Анна сказала, прощаясь:
— При первой же возможности, Игорь Николаевич, я буду просить командование разрешить нашей верфи, так сказать, узаконить ваши эксперименты.
Говоря так, она не была вполне уверена в том, что удастся в ближайшие дни встретиться с Серовым или
Панкратовым (она слышала от Андрея, что командующий лежит в госпитале, а Панкратов занят учениями). Но случай помог ей. Раздеваясь в приемной секретаря горкома, Анна увидела Панкратова. Он стоял у самой двери, между шкафом и вешалкой, коренастый, грузный, будто обособленный от людей тройным рядом орденских колодок, украшающих его грудь, золотым блеском погон и нарукавных нашивок.
— И вы здесь, Илья Потапович, — удивилась Анна, протягивая Панкратову руку.
— Вместо командующего меня вызвали. Соединение должно помочь городу в борьбе со снежными заносами. Будем заседать, а свои заботы не ждут... Вы это и по себе чувствуете, АННа Ивановна? — закончил он вопросом.
Дома у Высотиных Панкратов не бывал, по довольно часто встречался с Анной на судостроительном заводе но делам. Он привык видеть в ней лишь главного инженера верфи и не думать о ней, как о жене своего подчиненного. Это определило отношения между ними — доброжелательно-деловые и официально-дружеские.
— Да, — согласилась Анна.—Верфь должна на снег тоже выделить и людей, и машины. Директор занят, я вместо пего...
— Такова доля первых заместителей, — посетовал, шутя, Панкратов.
— Извините, Илья Потапович. — Анна села в стоявшее неподалеку от вешалки кресло, вытащила из сумки зеркальце, припудрилась и, заметив, что все глубже становятся синие круги под глазами, вздохнула.— А я, как вы, наверное, знаете, только что была на «Дерзновенном»,— заметила она вскользь.
Панкратов кивнул головой, втайне любуясь Анной. Ему нравилась ее непринужденность, лишенная, однако, и намека на кокетство. Нравилась она сама — строгая, скромная и красивая, в синем платье-костюме с темным галстуком на белоснежной блузке. «В ней чувствуешь настоящую женщину, а держаться можно запросто, как с мужчиной...»
— О чем же вы толковали со Световым? — спросил Панкратов.
— О чем может толковать инженер, как не о технике...
— Да, но «Дерзновенный» не нуждается в ремонте... — заметил недоумевающе Панкратов.
— А вы не задумывались ли над тем, Илья Потапович,—спросила Анна, — что мы используем порой технику неполноценно?
Панкратов насторожился.
— Обнаружили отступления от инструкций, Анна Ивановна?
Анна улыбнулась. Она подумала: «Как все-таки порой проявляется характер с первой же фразы».
— Нет, Илья Потапыч, я о другом.
— О чем же?
— Здесь очень шумно и душно. Давайте пройдемся по коридору и поговорим, — предложила, вставая, Анна. Панкратов согласился. Поглядывая на его официальное и замкнутое лицо, Анна продолжала. — О том, что время изменяет отношение людей к технике. Верно?
— Верно. Потому, очевидно, и появляются новые машины... — «Но к чему же вы, милейшая, ведете?» — мог бы продолжить он.
— Не только новые, но и старые должны использоваться по-новому, более производительно. Это важно само по себе. И потом в процессе постоянного совершенствования как раз и рождаются идеи будущих открытий. Так?
— Тут вам, инженерам, и карты в руки, — Панкратов уклонился от прямого ответа. Он разгадал тактику Анны. «Хочет обезоружить меня теоретически. Потом внести какое-то конкретное предложение — и мне печем будет крыть. А предложение это, кажется, связано с чем-то световским».
— Почему только нам — инженерам, а вам — морякам?
— Давайте уж в открытую, Анна Ивановна! В чем дело? Я не дипломат и не люблю хитрить, — взмолился Панкратов.
— Нет, погодите, — Анна слабо улыбнулась, как бы сочувствуя Панкратову.—Мне всегда казалось, что армия и флот — это тоже, в своем роде, производство. Цех мастеровых военного дела, где квалификация каждого обозначена звездочками на погонах. Так?
— Что ж, звучит красиво, — хмуро отозвался Панкратов. Отвлеченный разговор начал его утомлять.
— Вот мы с вами, двое мастеровых довольно высокой квалификации, будем решать производственный вопрос, — продолжала Анна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
До начала заседания бюро горкома оставалось больше часа, машина ждала Анну у подъезда, и она решила использовать время на поездку к Светову. У нее, как у главного инженера судостроительного завода, был постоянный пропуск в военную гавань.
Светов обрадовался Анне.
— Как вы кстати. Я давно ведь собирался поговорить с вами, — сказал он, проводив Анну к себе в каюту и помогая сиять пальто. — Чаю, кофе хотите?
— Спасибо, ничего не хочу. — Анна села, поправила волосы. — Я ведь не надолго. В моем распоряжении всего час...
— Только? — в голосе Светова прозвучало разочарование.
— Это, чтобы не откладывать. На первый раз. Не терпелось узнать, что у вас здесь нового.
Светов снова повеселел.
— Значит, Андрей вас надоумил. Вот молодчага. — Андрей здесь не при чем!
Светов уловил в тоне Анны досаду. Объяснил ее тем, что Анна торопится перейти к делу. Позвонил и вызвал инженера-механика. Положив трубку, спросил:
— Вы сугубо по-деловому настроены сегодня, Анна Ивановна? Время — деньги. Так?
Анна улыбнулась.
— С маленькой поправкой на то, что время порой гораздо дороже денег, — так.
— Ладно. Слушайте. Меня никогда не устраивали принятые сроки подготовки корабля к походу, — он усмехнулся. — Не по характеру! Меня ведь, знаете, начальство и так кем-то вроде шофера-лихача считает. Однако же в последнем походе с механиком своим кое на что рискнули. Выдержала, блестяще выдержала испытание наша старая техника!.. Интересно?
— Безусловно, — ответила Анна. — Погодите, то ли еще будет...
В каюту вошел механик. Поздоровался. Рассказал Анне о своих соображениях, привел расчеты, факты, еще не подтвержденные расчетами (этих было всего больше), связанные с возможностями более интенсивного использования корабельных механизмов и их модернизации.
— Помогите, Анна Ивановна, научно все это обосновать. Большое дело сделаете, — сказал Светов.
Конечно, в течение одного часа Липе трудно было во всем разобраться. По сами факты, новаторская идея, объединявшая их, волновали ее. Ведь все это как-то перекликалось и даже совпадало с ее размышлениями о продлении боевой жизни «старых» кораблей. И если размышления Анны носили еще абстрактный характер, то здесь, на корабле Светова, уже нащупывали пути и делали первые конкретные шаги. Порадовалась Анна и напору Светова, говорившего о каждой мелочи как о вопросе жизни и смерти «Дерзновенного», и поняла, как важна для него, для его инженера-механика да и, наверно, для всего экипажа добрая и надежная поддержка. Анна сказала, прощаясь:
— При первой же возможности, Игорь Николаевич, я буду просить командование разрешить нашей верфи, так сказать, узаконить ваши эксперименты.
Говоря так, она не была вполне уверена в том, что удастся в ближайшие дни встретиться с Серовым или
Панкратовым (она слышала от Андрея, что командующий лежит в госпитале, а Панкратов занят учениями). Но случай помог ей. Раздеваясь в приемной секретаря горкома, Анна увидела Панкратова. Он стоял у самой двери, между шкафом и вешалкой, коренастый, грузный, будто обособленный от людей тройным рядом орденских колодок, украшающих его грудь, золотым блеском погон и нарукавных нашивок.
— И вы здесь, Илья Потапович, — удивилась Анна, протягивая Панкратову руку.
— Вместо командующего меня вызвали. Соединение должно помочь городу в борьбе со снежными заносами. Будем заседать, а свои заботы не ждут... Вы это и по себе чувствуете, АННа Ивановна? — закончил он вопросом.
Дома у Высотиных Панкратов не бывал, по довольно часто встречался с Анной на судостроительном заводе но делам. Он привык видеть в ней лишь главного инженера верфи и не думать о ней, как о жене своего подчиненного. Это определило отношения между ними — доброжелательно-деловые и официально-дружеские.
— Да, — согласилась Анна.—Верфь должна на снег тоже выделить и людей, и машины. Директор занят, я вместо пего...
— Такова доля первых заместителей, — посетовал, шутя, Панкратов.
— Извините, Илья Потапович. — Анна села в стоявшее неподалеку от вешалки кресло, вытащила из сумки зеркальце, припудрилась и, заметив, что все глубже становятся синие круги под глазами, вздохнула.— А я, как вы, наверное, знаете, только что была на «Дерзновенном»,— заметила она вскользь.
Панкратов кивнул головой, втайне любуясь Анной. Ему нравилась ее непринужденность, лишенная, однако, и намека на кокетство. Нравилась она сама — строгая, скромная и красивая, в синем платье-костюме с темным галстуком на белоснежной блузке. «В ней чувствуешь настоящую женщину, а держаться можно запросто, как с мужчиной...»
— О чем же вы толковали со Световым? — спросил Панкратов.
— О чем может толковать инженер, как не о технике...
— Да, но «Дерзновенный» не нуждается в ремонте... — заметил недоумевающе Панкратов.
— А вы не задумывались ли над тем, Илья Потапович,—спросила Анна, — что мы используем порой технику неполноценно?
Панкратов насторожился.
— Обнаружили отступления от инструкций, Анна Ивановна?
Анна улыбнулась. Она подумала: «Как все-таки порой проявляется характер с первой же фразы».
— Нет, Илья Потапыч, я о другом.
— О чем же?
— Здесь очень шумно и душно. Давайте пройдемся по коридору и поговорим, — предложила, вставая, Анна. Панкратов согласился. Поглядывая на его официальное и замкнутое лицо, Анна продолжала. — О том, что время изменяет отношение людей к технике. Верно?
— Верно. Потому, очевидно, и появляются новые машины... — «Но к чему же вы, милейшая, ведете?» — мог бы продолжить он.
— Не только новые, но и старые должны использоваться по-новому, более производительно. Это важно само по себе. И потом в процессе постоянного совершенствования как раз и рождаются идеи будущих открытий. Так?
— Тут вам, инженерам, и карты в руки, — Панкратов уклонился от прямого ответа. Он разгадал тактику Анны. «Хочет обезоружить меня теоретически. Потом внести какое-то конкретное предложение — и мне печем будет крыть. А предложение это, кажется, связано с чем-то световским».
— Почему только нам — инженерам, а вам — морякам?
— Давайте уж в открытую, Анна Ивановна! В чем дело? Я не дипломат и не люблю хитрить, — взмолился Панкратов.
— Нет, погодите, — Анна слабо улыбнулась, как бы сочувствуя Панкратову.—Мне всегда казалось, что армия и флот — это тоже, в своем роде, производство. Цех мастеровых военного дела, где квалификация каждого обозначена звездочками на погонах. Так?
— Что ж, звучит красиво, — хмуро отозвался Панкратов. Отвлеченный разговор начал его утомлять.
— Вот мы с вами, двое мастеровых довольно высокой квалификации, будем решать производственный вопрос, — продолжала Анна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145