Донцов решил: «Нет, это будет нечестно».Маратов, видно, где-то задержался, и Донцов решил зайти посоветоваться к политотдельскому оргработ-нику, на которого возложены были и обязанности информатора. За ним прочно укрепилась слава самого осведомленного и самого недоверчивого человека в политотделе.
Кристаллов (такова была фамилия оргработника) был, как всегда, озабочен. На столе перед ним лежали груды бумаг в непомерно разбухших папках, в толстом портфеле-сундучке, на котором виднелись многочисленные следы сургучных печатей. Хозяин каюты писал очередное донесение. Увидев вошедшего Донцова, он ткнул пальцем, указывая ему на стул, и продолжал работать. Донцов молча сел и стал терпеливо ждать. Он знал, что это был единственный способ расположить Кристаллова. Если бы он сейчас сразу стал выкладывать ему свои сомнения, оргработами раскричался бы: «Невозможно заниматься! Да понимаете ли, что такое срочное задание!»
Сказать правду, на Кристаллова даже нельзя было бы обидеться. Нет более занятого и задерганного человека, чем политотдельский оргработник, если он, помимо прямых обязанностей, занимается информацией и в будни, и в праздник.
Информатор обязан знать все хоть сколько-нибудь существенное для жизни соединения. Он является, так сказать, его справочной библиотекой и календарем событий. Ему сообщают о том, что такой-то котельный машинист на эсминце внес сегодня рационализаторское предложение, что такой-то моторист на катере объяв-
лен отличником, что на поверке политзанятий на крейсере выяснилось, что у руководителя политзанятий такого-то нет методических навыков, что на юбилейном вечере тральщиков выступила самодеятельность. Скажем, в праздничную новогоднюю ночь его могут вызвать к телефону, чтобы срочно сообщить о чрезвычайном происшествии. Могут затребовать с берега, когда он находится в кругу своей семьи, если кому-нибудь из начальства срочно требуется сводка по тому или иному вопросу.
Этих сводок, докладных, рапортов он пишет великое множество. Как информатор, он знает больше всех, как оргработник, фактически отвечает за состояние партийного хозяйства в соединении, неудивительно, что обращаются к нему по самым разнообразным поводам все — от начальника политотдела до корреспондентов газет.
Донцов знал все это хорошо. Он молча наблюдал за Кристалловым, а тот все писал, низко склонившись над столом. Донцову была хороша видна только его голова. Она была почти сплошь лысой. Однако у висков оставалось еще немного полос необыкновенной длины. Кристаллов смазывал и искусно укладывал их так, что они образовывали как бы сетку над лысиной. Эту прическу в политотделе называли «внутренний заем».
По временам Кристаллов задумывался и машинально почесывал ручкой голову. От этого «внутренний заем» сдвигался и превращался в тонкую змейку, бегущую по блестящему куполу лысины. Так же машинально привычными движениями пальцев Кристаллов приводил прическу в порядок.
Наконец, он, видимо, закончил самое срочное, поднял глаза, улыбнулся и обратился к Донцову.
- Ну?
Лицо у Кристаллова было немного желтое, брови кустиками. Глаза маленькие. Он обычно казался очень некрасивым. Однако, когда Кристаллов улыбался, все забывали о недостатках его внешности. Улыбка, необычайно мягкая, как-то мгновенно меняла его лицо. Верней, он как бы улыбался всем лицом. Мелькали смешинки в глазах, чуть подрагивали скулы, округлялись щеки. И все лицо казалось уже именно таким, каким оно должно у него быть, — милым, бесхитростным.
— Чем недоволен, комсомольский вожак? — спросил Кристаллов, взглянув на Донцова.
— Как вы оцениваете, Кузьма Романович, положение на «Державном»? — спросил Донцов.
Кристаллов прищурился, в глазах у него мелькнула хитринка.
— Вопрос ответственный. А с чем связан?
— Был я там... А сейчас вот прочитал одну статью...
— Знаю... Маратов Савва писал, — перебил Кристаллов. — Ну так что?
— Хвалит он очень «Державный», — в глазах Донцова послышалось сомнение, и Кристаллов сразу уловил его.
— То есть перехваливает, значит?
— Да!
— Думаете, написана по принципу «чего их жалеть»?
Донцов посмотрел на Кристаллова удивленно. Но тут же вспомнил о скрытом, по хорошо известном всем в политотделе смысле этой фразы и улыбнулся. Слышал он историю этой фразы, ставшей для Кристаллова поговоркой.
В годы войны Кристаллов был замполитом в батальоне морской пехоты. Не раз ему приходилось немедленно после боя писать донесения в политотдел.
— Как вы думаете, товарищ майор, — обращался он, бывало, к командиру батальона, — сколько мы сегодня примерно уничтожили фашистов? Пожалуй, сто, а может, и полтораста...
— Валяй, пиши побольше,— неизменно, посмеиваясь, отвечал комбат, — чего их, сукиных сынов, жалеть.
Кристаллов все-таки поступал по-своему. Он тщательно и с пристрастием опрашивал командиров мелких подразделений и только после этого сообщал в политотдел цифру, по возможности, самую точную.
Собственно, точность и дотошность Кристаллова в проверке сведений послужили первой причиной, по которой его взяли из батальона на должность информатора в политотдел дивизии, а позже перевели оргработ-ником в морское соединение.
На этой должности скептицизм Кристаллова еще более вырос. Конечно, фраза «чего их жалеть» давно потеряла свой конкретный первоначальный смысл и
стала просто нарицательным определением для сомнительных сведений. Теперь Кристаллов уже не имел физической возможности лично проверять каждое сообщение и многое должен был принимать на веру.
— Боюсь, что по этому принципу, — после долгого размышления сказал Донцов.
— Имеешь факты? Или так, общее сомнение?
— Есть и факты.
Донцов раскрыл свою папку и протянул Кристал-лову статью «Об успехах подлинных и мнимых».Кристаллов взглянул па заголовок, пробежал глазами первую страницу, подергал пальцами кустистую бровь и начал читать.
В эту минуту, однако, в каюту вошел Маратов. В руках он держал газету.
— Вот вы где, — сказал он, увидев Донцова. И «вы» вместо «ты» говорило о том, что Маратов явно расстроен. — Может, объясните, что обозначают подчеркивания и вопросительные знаки?
— Простите, Савва Артемьевич,—Донцов покраснел и запнулся. Он не знал, как продолжить спор о «Державном», и сомневался в том, стоит ли его продолжать.
Маратов покачал головой и повернулся к Кристал-лову, дочитывающему статью Донцова:
— Романыч, где донесение? А то ведь Меркулов, знаешь, может прибыть с минуты на минуту. — Было уже установлено традицией, что в отсутствие начальника политотдела и его заместителя Маратов исполнял их обязанности.
Кристаллов взглянул на часы и вдруг сразу вспылил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145