Ульф, который разговор этот слышал, только головой покачал, когда Винитар ушёл. И странное выражение было на лице Ульфа. Как будто жалел он годью Винитара. А вандаленыш Филимер всех за рукава дёргал и приставал с вопросами: чего, мол, Винитар приходил? Только Филимеру никто не отвечал. Не до Филимера было.
После того Винитар в храме Бога Единого два дня на полу ниц лежал у алтаря. Мы все ходили смотреть, как годья Винитар кается. Большую силу нужно иметь, чтобы так каяться.
Все село в ожидании замерло: простит Бог Единый Винитара или не простит? А если не простит, кто будет истории в храме рассказывать? Всем интересно было, чем тяжба Винитара с Богом Единым закончится. Даже те, кто в Бога Единого не веровал, а старым богам поклонялся, – и те ждали. Ибо почтение вызывало столь богатырское покаяние. Да и уважали в селе годью Винитара. Только, сказывали, в прежние времена, когда он ещё воином был, и пил Винитар обильнее, и дрался куда как свирепее, а каяться после того ему и на ум не приходило.
Гизульф с Валамиром меня подбили к годье подойти и спросить, как, мол, дела. Ты, мол, мал ещё, сказали они, тебе годья ничего плохого не сделает, даже если Бог Единый священную ярость ему ниспошлёт. Сперва я отнекивался, но они в трусости меня обвинили.
Робея, я к годье Винитару приблизился и спросил его, что Бог Единый говорит – простил уже Добрый Сын Винитару одвульфовы выбитые зубы? Но Винитар ничего не отвечал, только стенал прежалостно.
И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не Визимар-кузнец. Даже до кузни, что на отшибе стояла, весть донеслась о покаянии богатырском годьи Винитара. Близко к сердцу принял это Визимар. К исходу второго дня пришёл он в храм Бога Единого, неся с собой что-то, в холстину завёрнутое. Кузнец в селе нечастый гость. Как завидели его, так и пошли вместе с ним к храму Бога Единого – посмотреть, что такое Визимар-вандал принёс.
Визимар в храм твёрдым шагом вошёл. Сперва оглядел все в храме как следует, кое-что потрогал; после взгляд на лежащего на полу годью перевёл. Годья же не шевелился, будто мёртвый, и Визимара не замечал.
Приблизился Визимар и, холстину развернув, железный крест явил. И с силой перед годьей его в пол земляной вбил.
Невидано дорогой это был подарок. Сколько железа Визимар на крест этот извёл. И испуг от восхищения сковал нас всех, кто это видел. Ульф, как увидел, аж застонал сквозь зубы.
И вдруг закричала мать наша Гизела, всегда тихая и безмолвная – да так пронзительно, что в ушах зазвенело:
– Чудо! Чудо явлено!
И то, разве не чудо, что из сострадания к годье Винитару язычник Визимар крест выковал, столько металла дорогого извёл, да ещё сам его в храме Бога Единого водрузил?
И все разом подхватили и стали кричать:
– Вставай, годья Винитар, вставай! Ты столько нам о чудесах рассказывал, которые Бог Единый творил! И вот, явлено тебе чудо, а ты лежишь с закрытыми глазами и не хочешь его видеть!
И пошевелился годья Винитар, застонал от боли, ибо все тело у него онемело, и открыл глаза. Завидев же крест, словно сил набрался. Руками за перекладину уцепился и на колени поднялся.
Все ахнули, будто воскрешение из мёртвых увидели. Мне тоже казалось, что годья Винитар мёртв был, а теперь вдруг ожил, потому что кузнец-вандал перед ним железный крест поставил. У меня даже колени ослабели. И тогда я пал на колени. Многие кругом тоже встали на колени, стали кричать и петь и славить Бога Единого и Доброго Сына Его.
Одвульф, который всё это время в храм Бога Единого не ходил, услышал, как все о чуде кричат. Захотел Одвульф на чудо поглядеть и узнать, кто святости допреже его, Одвульфа, достиг. И вошёл в храм. Едва лишь завидели Одвульфа, как подниматься с колен стали, чтобы прибить завистника до смерти. Я увидел, что у отца моего Тарасмунда, который рядом с умилённым лицом молился, вдруг кулаки побелели, так хотелось ему Одвульфу все ребра переломать. Хоть и родич нам Одвульф, но противен был нам. И понял опасность Одвульф и спасся у себя дома.
Годья же от алтаря лицо к нам обратил и оглядел всех собравшихся. Многие из тех, кто спасать годью пришёл, не веровали в Бога Единого. И тут слезы умиления потекли по бороде годьи. И многие из тех, кто на коленях стоял, тоже зарыдали. И встал годья и пошёл, шатаясь и в голос рыдая, прочь из храма. Все расступались, ему дорогу давая, а после следом за ним двинулись.
Вышел годья Винитар из храма Бога Единого, и дождь его омочил. С трудом волоча затёкшие ноги по грязи, пошёл годья к дому Одвульфа. И толпа за годьей шла. И всё больше людей сходилось, ибо о чуде уже все слыхали, хотя не все поняли, в чём собственно чудо состояло.
Даже Хродомер пришёл. Хродомер пришёл посмотреть на ангела. Мол, передавали ему, будто ангел приходил от Бога Единого и послание принёс. Хотел Хродомер с этим ангелом потолковать. Спросить про чужаков, про то, каково там нынче Рагнарису, не врёт ли Ульф про чужаков.
Увидел же Хродомер, как и прочие собравшиеся, что годья Винитар к дому одвульфову подходит, а ангела никакого не было. Одвульф же решил, что убивать его всем селом пришли, в доме затворился и закричал, что дорого жизнь свою продаст.
Винитар же в жидкую грязь на колени пал у входа в дом одвульфов и громко о прощении молить стал.
Одвульф сперва не верил своему счастью. Думал, не хитрость ли это военная, чтобы его из дома выманить. Годья призвал остальных тоже Одвульфа молить. И кое-кто из женщин от восторга перед чудом начали кричать: мол, прости его, Одвульф!
Понял Одвульф, что убивать его не хотят, и из дома вышел. Увидал, как годья в грязи на коленях стоит и плачет, громко взрыднул и тоже на колени бухнулся, брызги подняв. После чего зачерпнув жидкой грязи обеими руками, на голову себе вылил и лицо вымазал. Тоже прощения просить стал.
Так стояли и рыдали и дождь их поливал.
Визимар-кузнец глядел на них и голову чесал в недоумении. А Хродомер буркнул:
– Вот она, новая вера, вывалялись в грязи, как свиньи, и плачут.
И ушёл, сердито палкой стуча.
Крест же визимаров, который чудо сотворил, был большой, тяжёлый, а чтобы годье его в руке держать сподручней было, сделал его кузнец с рукоятью, наподобие меча. Это он сам потом годье объяснял, находчивостью своей похваляясь.
Ульф несколько дней ворчал себе под нос, что, видать, спятил кузнец, пока один в кузне сидел. Виданое ли дело, столько доброго железа на безделку изводить.
Хродомер же говорил, что, видать, и вправду мир к концу катится. Доблесть уже уважения не вызывает, а слезы и сопли стали к славе служить. Поймать бы того, кто первый это придумал, да голову ему свернуть, чтоб другим неповадно было.
И впрямь, видать, Сын Бога Единого по доброте своей явил нам чудо, ибо после истории с железным крестом годьи Винитара на душе заметно полегчало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155