Остальные своих коз к нам водят, либо к Хродомеру, кто как договорится.
С козлами морока одна. Так в селе говорят. Пользы от козла почти никакой, а хлопот не оберёшься. Козёл – скотина шкодная и вредоносная, хуже дяди Агигульфа – так дедушка говорит, козла нашего палкой охаживая.
От коз молоко, а от козлов одно озорничанье да вонь.
Одна радость от козла – нечисть горазд гонять. Хвори, людские и скотские, пакость всякую. Галиурунны – и те при козле не очень-то проказят.
Дедушка когда занедужит, непременно требует, чтобы козла в дом привели. Ильдихо ворчит, но тащит козла, а тот то упирается, то боднуть её сзади норовит. Козла к лавке подводят, где дедушка лежит. Дедушка Рагнарис долго на козла глядит и от духа козлиного колдобится.
Дедушка Рагнарис говорит, что когда он, дедушка, мал был, у них в старом селе так делали. Только в добавление к козлу нужно заговоры читать и руны чертить. Дедушка заговоры и руны перезабыл, а может, и не знал никогда. Но козёл – он и без всяких заговоров с лавки поднимает.
Не только люди и нечисть козлов не жалуют – прочая скотина тоже от них морды воротит. Оттого козий закут выгораживают, чтобы иная скотина от коз с козлами беспокойства не имела.
Словом, много с козами мороки.
Мы, готы, гордым коням подобны. Гепиды, неповоротливые, медленно в лютую ярость входящие, – те как быки. Драчливые и хвастливые бараны – то вандалы. А герулы – те козлы. Так дядя Агигульф рассуждает. Дядя Агигульф это как-то раз от Теодобада слышал, а Теодобад своим умом, мыслью на пиршестве воспарив, до этого дошёл и прочим поведал.
И ещё одно открылось Теодобаду во время того пиршества. Шатаясь от выпитого, пошёл Теодобад – и дружина за ним – в свой хлев. Распахнул хлев Теодобад настежь и поражённой дружине всю свою скотину показал.
– Видите этот хлев? – вскричал Теодобад, обращаясь к верным дружинникам своим.
Дружинники дружно отвечали, что да, видят.
И глядели на подгулявших дружинников гордые кони, сонные коровы, драчливые бараны (по правде сказать, то овцы были, в навозе перемазанные) и козы, а среди них козёл с ухмылкой блудливой и глазами выпученными.
– То – весь мир! – молвил Теодобад. – Вот мы, готы!.. Вот вандалы!..
А дядя Агигульф изумился и спросил Теодобада:
– Коли то весь мир, то кто же в этом мире мы – стоящие перед хлевом и созерцающие его?
Теодобад молвил торжественно, рукой помавая:
– Мы… Мы – как боги!
Был у нас прежде старый козёл, тот, которому дядя Агигульф две зимы тому назад бороду срезал, когда Галесвинту смешил. Козёл вскоре после того околел. Он от старости околел – отец наш Тарасмунд говорил, что и так зажился козёл на свете и в последние годы пользу малую приносил. Но дедушка Рагнарис был с моим отцом не согласен и говорил, что козёл тот был славен среди прочих козлов и скончался от поругания, какое над ним дядя Агигульф бессовестно учинил.
После того мы из помёта козлёнка оставили, чтобы вырастить нового козла. А покуда козлёнок мал был, мы наших коз к Хродомеру водили. Дедушка Рагнарис всякий раз ярился, когда надобность в хродомеровом козле появлялась.
Дедушка Рагнарис говорил, что после хродомерова козла козы какие-то другие, как порченые. И удои у них плохие, да и молоко скверное – водицей из хродомерова колодца отдаёт. И его, дедушку, с этого молока пучит. И вообще у Хродомера козёл противный. Ну такой противный, сил нет. А наш козлик был с характером, интересный.
И вот в чём хитрость хродомерова. Хродомер тоже козлёнка оставил – в тот же год, когда и дедушка. И стало у Хродомера два козла.
И когда пришла надобность пожертвовать Вотану козла, Хродомер старого козла отдал, а молодого оставил на потомство. Нам же пришлось единственного козла отдавать – не допускать же, чтоб род Хродомера почтил богов, а род Рагнариса не почтил?
Я думаю, боги поймут, какую им жертву дедушка Рагнарис принёс. Ведь нам опять теперь ещё больше года к Хродомерову козлу своих коз водить. И дедушку опять с козьего молока пучить будет.
ПОСЛАНЦЫ
Одвульф в то село, где Гупта живёт, поутру отбыл. Мы не видели, как он отправился, а Од-пастух видел и сказал: уехал Одвульф.
А мы дядю Агигульфа к ближним гепидам собирали. Шутка ли сказать – от всего народа нашего посланцем едет.
Дядя Агигульф хоть и знал, что дело срочное и быстро нужно отправляться, вдруг с дедушкой Рагнарисом разговоры завёл. Стал его расспрашивать про гепидов, что да как. Дедушка ему рассказывать начал и увлёкся. Всю историю народов готского, гепидского и герульского рассказал, от выхода со Скандзы.
На самом деле дядя Агигульф про гепидов и без дедушки хорошо знал, а про герулов ему и вовсе без надобности было; он время тянул – хотелось ему непременно присутствовать, когда Гизарна с козлами в дорогу собираться будет. Они с Валамиром заранее договорились, что не отбудут прежде Гизарны.
Валамир в это время от двора Гизарны ни на шаг не отходил, следил. Наш-то козлик норовистый ещё с утра доставлен был. Потом Марда от Валамира прибежала, дяде Агигульфу на ухо зашептала. Доложила, что хродомеров козёл на подворье доставлен к Гизарне. На дядю Агигульфа эта замарашка умильно смотрела. Брат же мой Гизульф на Марду глядел свысока и оценивающе. Но она на него и не поглядела. Марда на дядю Агигульфа таращилась.
Дяде Агигульфу же не до замарашки было; другие думы дядю одолевали.
И вот какие то были думы. Неровен час окажется, что голову дядя Агигульф у какого-нибудь гепида снял. Всех гепидов в лицо не упомнишь. Не вышло бы так, что кого-нибудь из того села умертвил, куда едет. И Агигульф, и Валамир, и дедушка, и Хродомер, и отец наш Тарасмунд – все долго перебирали всех гепидов, каких за свою жизнь встречали. В черты лица мёртвой головы пристально вглядывались. Вроде, никто не признал знакомца.
Но наверняка так и не решили. Опять же, одежда на том убитом чужаке не гепидская была. Да и мечи у гепидов у всех прямые.
С другой стороны, кто их, гепидов, разберёт? Может, и им этот меч от кого-то чужого достался. А что в камышах таился – так мало ли что на ум гепиду взбредёт.
Вот о чём дядя Агигульф неотступно думал.
Чтобы не пропустить момент, когда Гизарна в капище отправится, дядя Агигульф с Валамиром всю ночь у Валамира сидели. Дом Валамира с гизарновым соседствует. Глаз не смыкали богатыри – любопытно им было.
Ждали-ждали и дождались. Как свет зари над алариховым курганом разгораться начал, стал Гизарна коня седлать и козлов выводить.
Мы с Гизульфом тоже не хотели прозевать, как Гизарна с козлами поедет, поэтому с валамирова подворья глаз не спускали. Я заснул было, но тут Гизульф меня разбудил: началось, мол!
Аргасп и Теодагаст, видать, ту же думку имели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
С козлами морока одна. Так в селе говорят. Пользы от козла почти никакой, а хлопот не оберёшься. Козёл – скотина шкодная и вредоносная, хуже дяди Агигульфа – так дедушка говорит, козла нашего палкой охаживая.
От коз молоко, а от козлов одно озорничанье да вонь.
Одна радость от козла – нечисть горазд гонять. Хвори, людские и скотские, пакость всякую. Галиурунны – и те при козле не очень-то проказят.
Дедушка когда занедужит, непременно требует, чтобы козла в дом привели. Ильдихо ворчит, но тащит козла, а тот то упирается, то боднуть её сзади норовит. Козла к лавке подводят, где дедушка лежит. Дедушка Рагнарис долго на козла глядит и от духа козлиного колдобится.
Дедушка Рагнарис говорит, что когда он, дедушка, мал был, у них в старом селе так делали. Только в добавление к козлу нужно заговоры читать и руны чертить. Дедушка заговоры и руны перезабыл, а может, и не знал никогда. Но козёл – он и без всяких заговоров с лавки поднимает.
Не только люди и нечисть козлов не жалуют – прочая скотина тоже от них морды воротит. Оттого козий закут выгораживают, чтобы иная скотина от коз с козлами беспокойства не имела.
Словом, много с козами мороки.
Мы, готы, гордым коням подобны. Гепиды, неповоротливые, медленно в лютую ярость входящие, – те как быки. Драчливые и хвастливые бараны – то вандалы. А герулы – те козлы. Так дядя Агигульф рассуждает. Дядя Агигульф это как-то раз от Теодобада слышал, а Теодобад своим умом, мыслью на пиршестве воспарив, до этого дошёл и прочим поведал.
И ещё одно открылось Теодобаду во время того пиршества. Шатаясь от выпитого, пошёл Теодобад – и дружина за ним – в свой хлев. Распахнул хлев Теодобад настежь и поражённой дружине всю свою скотину показал.
– Видите этот хлев? – вскричал Теодобад, обращаясь к верным дружинникам своим.
Дружинники дружно отвечали, что да, видят.
И глядели на подгулявших дружинников гордые кони, сонные коровы, драчливые бараны (по правде сказать, то овцы были, в навозе перемазанные) и козы, а среди них козёл с ухмылкой блудливой и глазами выпученными.
– То – весь мир! – молвил Теодобад. – Вот мы, готы!.. Вот вандалы!..
А дядя Агигульф изумился и спросил Теодобада:
– Коли то весь мир, то кто же в этом мире мы – стоящие перед хлевом и созерцающие его?
Теодобад молвил торжественно, рукой помавая:
– Мы… Мы – как боги!
Был у нас прежде старый козёл, тот, которому дядя Агигульф две зимы тому назад бороду срезал, когда Галесвинту смешил. Козёл вскоре после того околел. Он от старости околел – отец наш Тарасмунд говорил, что и так зажился козёл на свете и в последние годы пользу малую приносил. Но дедушка Рагнарис был с моим отцом не согласен и говорил, что козёл тот был славен среди прочих козлов и скончался от поругания, какое над ним дядя Агигульф бессовестно учинил.
После того мы из помёта козлёнка оставили, чтобы вырастить нового козла. А покуда козлёнок мал был, мы наших коз к Хродомеру водили. Дедушка Рагнарис всякий раз ярился, когда надобность в хродомеровом козле появлялась.
Дедушка Рагнарис говорил, что после хродомерова козла козы какие-то другие, как порченые. И удои у них плохие, да и молоко скверное – водицей из хродомерова колодца отдаёт. И его, дедушку, с этого молока пучит. И вообще у Хродомера козёл противный. Ну такой противный, сил нет. А наш козлик был с характером, интересный.
И вот в чём хитрость хродомерова. Хродомер тоже козлёнка оставил – в тот же год, когда и дедушка. И стало у Хродомера два козла.
И когда пришла надобность пожертвовать Вотану козла, Хродомер старого козла отдал, а молодого оставил на потомство. Нам же пришлось единственного козла отдавать – не допускать же, чтоб род Хродомера почтил богов, а род Рагнариса не почтил?
Я думаю, боги поймут, какую им жертву дедушка Рагнарис принёс. Ведь нам опять теперь ещё больше года к Хродомерову козлу своих коз водить. И дедушку опять с козьего молока пучить будет.
ПОСЛАНЦЫ
Одвульф в то село, где Гупта живёт, поутру отбыл. Мы не видели, как он отправился, а Од-пастух видел и сказал: уехал Одвульф.
А мы дядю Агигульфа к ближним гепидам собирали. Шутка ли сказать – от всего народа нашего посланцем едет.
Дядя Агигульф хоть и знал, что дело срочное и быстро нужно отправляться, вдруг с дедушкой Рагнарисом разговоры завёл. Стал его расспрашивать про гепидов, что да как. Дедушка ему рассказывать начал и увлёкся. Всю историю народов готского, гепидского и герульского рассказал, от выхода со Скандзы.
На самом деле дядя Агигульф про гепидов и без дедушки хорошо знал, а про герулов ему и вовсе без надобности было; он время тянул – хотелось ему непременно присутствовать, когда Гизарна с козлами в дорогу собираться будет. Они с Валамиром заранее договорились, что не отбудут прежде Гизарны.
Валамир в это время от двора Гизарны ни на шаг не отходил, следил. Наш-то козлик норовистый ещё с утра доставлен был. Потом Марда от Валамира прибежала, дяде Агигульфу на ухо зашептала. Доложила, что хродомеров козёл на подворье доставлен к Гизарне. На дядю Агигульфа эта замарашка умильно смотрела. Брат же мой Гизульф на Марду глядел свысока и оценивающе. Но она на него и не поглядела. Марда на дядю Агигульфа таращилась.
Дяде Агигульфу же не до замарашки было; другие думы дядю одолевали.
И вот какие то были думы. Неровен час окажется, что голову дядя Агигульф у какого-нибудь гепида снял. Всех гепидов в лицо не упомнишь. Не вышло бы так, что кого-нибудь из того села умертвил, куда едет. И Агигульф, и Валамир, и дедушка, и Хродомер, и отец наш Тарасмунд – все долго перебирали всех гепидов, каких за свою жизнь встречали. В черты лица мёртвой головы пристально вглядывались. Вроде, никто не признал знакомца.
Но наверняка так и не решили. Опять же, одежда на том убитом чужаке не гепидская была. Да и мечи у гепидов у всех прямые.
С другой стороны, кто их, гепидов, разберёт? Может, и им этот меч от кого-то чужого достался. А что в камышах таился – так мало ли что на ум гепиду взбредёт.
Вот о чём дядя Агигульф неотступно думал.
Чтобы не пропустить момент, когда Гизарна в капище отправится, дядя Агигульф с Валамиром всю ночь у Валамира сидели. Дом Валамира с гизарновым соседствует. Глаз не смыкали богатыри – любопытно им было.
Ждали-ждали и дождались. Как свет зари над алариховым курганом разгораться начал, стал Гизарна коня седлать и козлов выводить.
Мы с Гизульфом тоже не хотели прозевать, как Гизарна с козлами поедет, поэтому с валамирова подворья глаз не спускали. Я заснул было, но тут Гизульф меня разбудил: началось, мол!
Аргасп и Теодагаст, видать, ту же думку имели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155