не только дома сумели поставить, но и новь поднять, так что были к зиме с хлебом. Вот каковы были.
А Сейя – тот настолько рачителен был, что не только урожай собрал, но и двух сынов ещё родил, близнецов, Авива и Арбогаста. Друг за другом из лона матери вышли, но друг на друга были не похожи. Авив с медведем обличьем был схож, а Арбогаст – с волком. Так Сейя говорил, сынами новорождёнными гордясь.
Чтобы от Сейи не отстать, Рагнарис тоже сына зачал по весне. И летом носила жена его Мидьо ребёнка, поэтому от Мидьо пользы было мало. Двух лун не прошло с того дня, как солнце на лето поворачивает – и родился у Рагнариса второй сын, Тарасмунд. И жив остался, ибо сытно было в новом селе, не в пример первому году.
Так, соревнуясь, родили детей в новом селе Рагнарис и Сейя.
Зато Хродомеру в охотничьем промысле равных не было. Первым был он и на охоте, и на рыбалке – за рыбой на озеро ходил, страха не ведая. И неизменно удача была с Хродомером.
Хродомер и зимой охотничьего дела не бросал и часто возвращался то с оленем подстреленным, то с лисой. Рагнарис лис не ел, говорил, не вандал, чтобы лисичьим мясом питаться. А он, Хродомер, иной раз ел. В мех лисий все село одел.
По свежему снегу заметил как-то в лесу Хродомер следы. И не понравились ему эти следы. Ибо бродил кто-то вокруг села, но в село не заходил, а всякий раз поворачивал обратно в лес. Понятное дело, многим в округе ведомо было, что герои своё село на берегу поставили и жили в первозданной свирепости, по завещанию богов и в силу клятвы, Алариху данной во время памятного пира на берегу. Потому в село за безделкой просто так не ходили. Особенно зимой, когда лютость в героях возрастает от бескормицы.
Но те следы в лес уходили и в чащобе терялись, а к жилью человеческому или к дороге не вели.
Постоял над следами Хродомер, поразмыслил, после же снял след и в село его принёс. Возле дома своего на снег возложил и стал прочих старейшин звать, чтобы все они на след поглядели и подумали – что бы он мог означать.
Посмотрел Сейя и сказал:
– Гепид.
И Фредегаст, сын Сейи, посмотрел и тоже сказал:
– Да, это гепид.
Вутерих же долго в след всматривался, и нюхал его, чуть не лизал; после же сказал:
– Вождь гепидский.
Сейя, от глупости сыновней освирепев, как был, в рукавице с маху по шее его съездил. И сказал Вутерих, шею потирая:
– Нет, то и впрямь гепид был.
Рагнарис же согласился с ним:
– Воистину гепид. Уж больно след большой.
А Хродомер сказал Рагнарису:
– Нет, это не гепид. Это Арбр вокруг села ходит, тебя, Рагнариса, убить ищет.
Но повторил Рагнарис упрямо:
– Нет же; вовсе нет. Это гепида след.
Однако лицом Рагнарис помрачнел и с той поры смурен был. И ходить стал с оглядкой.
Когда уже снег сошёл, однажды утром увидел Рагнарис, что к косяку дверному белка весенняя, облезлая стрелой пригвождена. А хвоста у белки той не было.
И без того знал Рагнарис, что прав был Хродомер, когда остерегал его насчёт Арбра. Тут же и вовсе замрачнел.
Два дня дома сидел Рагнарис, думал и с богами разговаривал. На третий день пошёл Рагнарис к Хродомеру и так спросил: нравится ли тебе, Хродомер, жена моя Мидьо? Хродомер отвечал, что Мидьо женщина домовитая и собою не уродливая, а лоно у неё плодовитое – так чему тут не нравиться? Так осторожно сказал Хродомер, ибо не ведал ещё, что на уме у Рагнариса, друга его.
Рагнарис же в огонь глядел и молчал.
И спросил Хродомер: ужели все силы свои растратил Рагнарис в потехах воинских, что Мидьо послала его к другу за просьбой подобной? Хлопнул друга своего по плечу и так молвил: ради дружбы их великой все сделает и в тайне сохранит. И поначалу ничего не потребует, а когда семь лет минет – пусть отдаст ему Рагнарис за услугу эту десятую долю урожая. И если дитя зачато будет, пусть это будет дитя Рагнариса.
На то Рагнарис только одно и сказал: мол, жениться тебе пора, Хродомер. Но только попросил не жениться до той поры, покуда он, Рагнарис, дела одного не уладит. В лес Рагнарис собрался – Арбра искать. И если одна луна минет с тех пор, а он, Рагнарис, ещё не вернётся, то взял бы Хродомер себе в жёны жену его Мидьо.
И обещал перед богами Хродомер, что возьмёт себе в жёны жену Рагнариса Мидьо, когда Арбр Рагнариса убьёт. И дом Рагнариса пусть тогда тоже к нему, Хродомеру, отойдёт.
На это Рагнарис согласился, прибавив, что после пусть дом этот будет Тарасмунду отдан. Чтобы Тарасмунд, когда вырастет, жил своей семьёй.
И на следующий день ушёл Рагнарис в лес – Арбра искать. День был мглистый, дождливый. Взял с собой Рагнарис припасов на три дня. Ножом и рогатиной вооружён был. И вместо плаща шкуру медвежью надел Рагнарис, и удивило это Хродомера. Зачем было Рагнарису такой обузой плечи свои отягощать? Лучше бы еды побольше захватил. Смотрел ему вслед Хродомер, покуда не скрылся Рагнарис за пеленой дождя. И как ни были милы Хродомеру и дом рагнарисов, и жена его Мидьо, а пожалел он о друге своём и пожелал тому возвращения.
Спустя годы не рассказывал уже Рагнарис никому того, что сразу после возвращения своего Хродомеру рассказал. И потому нам, родичам Рагнариса, история эта в первозданном её виде неведома.
Так говорил Рагнарис.
В лес войдя, думал Рагнарис Арбра выследить и под укрытием шкуры медвежьей подкрасться к нему незаметно. Логово Арбра начал искать возле капища, ибо всегда жрецы привечали вутью. Логова арброва не нашёл; зато отыскал самого Арбра. Да его и отыскивать не требовалось – вутья и не таился. Шёл себе по лесу, будто пьяный. Весна ему хмелем в голову ударила.
Рагнарис, таясь за деревьями, следом пошёл. Не чуял запаха человечьего Арбр, ибо надёжно укрывала Рагнариса шкура убитого им некогда медведя. Да и ветер в ту сторону дул, где Рагнарис таился.
Скоро понял Рагнарис, куда Арбр направляется. Шёл он на ту поляну, где впервые медведей встретил и где медведи за своего приняли Арбра. Знал Рагнарис от охотников, что на ту поляну приходят медведи спариваться, когда время их наступает.
Но сейчас ещё время это не наступило. И не понимал Рагнарис, зачем Арбр на поляну идёт.
Увидел на краю поляны Рагнарис огромное дерево, бурей поваленное. Могучие корни, вывороченные из земли, надёжно укрыли Рагнариса, и схоронился он за их прикрытием. И за Арбром следить стал.
Арбр же, в неистовом восторге, радостью преисполненный, на поляну выскочил и петь начал. Пел он без слов, крича и голову задирая, будто зверь. И кружился по поляне, покуда не упал. Упав же, стал биться, и обеспамятел.
Замер Рагнарис, ибо увидел, как принимает в себя Арбр дух Вотана. И столь велик был дух Вотана, что мало было ему одного Арбра. Заполонил всю поляну и опалил Рагнариса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155