- О, Джилл, моя дорогая,- сказала Ловиан.- Уж не
влюблена ли ты в моего несчастного сына?
Вместо ответа Джилл залилась алым румянцем.
- Бедное дитя,- сказала Ловиан.- Хотя ты мне очень
симпатична, но Джилл, я никогда не позволю тебе выйти замуж
за Родри.
- Я более чем уверена в этом, ваша светлость,- ответила
Джилл, стараясь контролировать каждое свое слово.- Кроме
того я не сомневаюсь в том, что Родри будет плохим мужем для
своей жены.
Это было так точно подмечено, что Ловиан была поражена.
- Я рада, что ты такая здравомыслящая девушка,- заметила
Ловиан.
Ловиан и Даниан обменялись взглядами и затем сменили
тему разговора. Позже, отправив Джилл на прогулку, они
обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что независимо от
того, может Джилл шить или нет, Джилл очень хорошо подходит
ко двору. Хотя в открытую не было сказано ни одного слова, они
теперь знали, кто был любовницей Родри, следовательно, они
могли подбирать ему жену.
Так как Ловиан знала, что Невин проявлял интерес к
Джилл, она решила, что лучше всего обсудить это дело с
Невином наедине. Как она и предполагала, Невин был
разочарован, но он, казалось, смирился.
- В конце концов,- сказал Невин,- я буду видеть ее часто в
твоей крепости.
- Конечно.
- Послушай, Ловва! Что ты подумала о том, что я - старый
баран, потерял голову из-за молодой овцы.
Ловиан почувствовала, что щеки ее покраснели, но Невин
был так увлечен, что не обиделся.
- Я уверяю тебя,- продолжал он.- Что я вполне сознательно
долгие годы держал это в себе. Я люблю Джилл, но больше всего
меня интересует в ней ее природный талант, благодаря которому
она может стать мастером Двуумера.
- Конечно! Это очень странно, но трудно поверить в то, что
ты - знакома с Двуумером, и что вообще существует Двуумер. Но
я сама здесь видела, как к Джилл пришло видение о ней.
- Ну, ума не приложу, почему это так трудно понять. Я
слышал твоего барда, сложившего хвалебную песню о войне. Он
рассказывал очень верно о том, что произошло. Ты думаешь,
кто-нибудь поверит хоть слову, скажем, через пятьдесят лет?
- Они не поверят. Типичная бардовская песня, скажут они,
полная лжи и фантазий. И ты знаешь, может быть, это даже
лучше.
Через три дня пришло, наконец, послание от Рииса. У
Ловиан было странное предчувствие о нем и она решила
прочитать его в одиночестве, прежде чем читать вслух в
открытом зале. И правильно поступила.
- Госпожа моя Матушка,- писал он.- Прости меня за
задержку и невнимание к твоим важным делам. Я расследовал
дело об этой войне, во всяком случае, доклад лорда Родри был
весьма точным. Я вызываю его и его сторонников в крепость
Абервин, чтобы они предоставили мне общий план их действия.
Я, конечно, приглашаю тебя приехать пообедать и мы уладим и
другие дела тогда. Твой смиренный сын Риис, гвербрет
Абервина.
- Тварь,- сказала вслух Ловиан.- Ты на самом деле сын
Тингира, разве не так?
Невин был очень доволен, когда Ловиан предложила ему
сопровождать ее в поездке в Абервин. Он даже позволил ей
предложить ему новые рубашку и штаны, так что он мог сойти за
одного из ее советников, не привлекая к себе внимания. Ловиан
взяла с собой Джилл, Даниан, писаря, несколько слуг и еще
Куллина в качестве капитана почетной гвардии, состоящей из
двадцати пяти всадников: пятнадцати - для нее и десяти - для
Родри, как полагалось им по рангу. Ловиан злобно заметила, что
Риис очень хорошо может прокормить часть ее домочадцев после
того, как по его милости ее подданные питались у нее так долго.
- Я удивился, что ты взяла с собой Джилл,- заметил Невин.-
Она не привыкла к большим дворам с их интригами.
- Ну, ей действительно пора начинать привыкать,- ответила
Ловиан.- Кроме того, если она будет там, Родри будет держаться
спокойнее.
Невин хотел было заметить, что беспокоится за Куллина,
если Джилл будет представлена как любовница Родри, но
остановился - просто потому, капитан, казалось, не имел
возражений против такого положения Джилл. С сожалением
Невин должен был согласиться с тем, что его надежды
обманулись. Он надеялся, что страх перед отцовским гневом
удержит Джилл дальше от Родри и она будет свободной для
того, чтобы изучать Двуумер. За ночь до того, как они выехали в
Абервин, Невин решил отыскать Куллина и обнаружил его в
своей комнате в казарме. Одетый в новую рубашку, украшенную
изображением красных львов, Куллин сидел на кровати и чистил
свой меч при свете фонаря. Он радушно встретил Невина и
предложил ему единственный в комнате стул.
- Я только на пару слов,- сказал Невин.- По одному очень
деликатному делу.
- Могу поспорить, что ты имеешь в виду Джилл.
- Точно. Признаюсь, я был очень удивлен, что ты
позволяешь ей делать то, что она делает.
Куллин посмотрел на лезвие меча, нашел несколько
неотчищенных пятен и начал тереть их тряпкой.
- Я думал, тебя это меньше удивит, чем остальных,- сказал
он наконец.- Ты - единственный, кто знает, почему я должен
позволить ей это.
Когда он посмотрел вверх, прямо Невину в глаза, Невин
был восхищен им впервые за четыреста лет. Все высокомерие,
которым щеголял Гиррейнт, переходило из поколения в
поколение, превратившись в конце концов в истинную
человеческую гордость, которая стала сущностью его жизни.
- Существует много других заслуг, кроме боевой славы,-
произнес Невин.- Ты имеешь то, что ты заслужил.
Пожав плечами, Куллин положил меч на кровать.
- Кроме всего,- сказал он,- Джилл поступила очень
хорошо, разве не так? Ее жизнь будет лучше, чем та, которой я
мог бы добиться для нее. Даже если бы я получил выкуп за лорда,
какого мужа смог бы я найти для нее? Какого-нибудь
ремесленника, или владельца таверны, может быть. И кем бы она
была, выполняя всю жизнь тяжелую работу? Для дочери
серебряного клинка она добилась многого - это очень высокое
положение.
- Да, действительно,- согласился Невин.- Я никогда не
думал об этом в таком плане.
- Конечно, ты не думал. Как там в старой поговорке?
Добродетель дороже богатства? Я бы скорее перерезал Джилл
горло, чем позволил бы ей превратиться в шлюху, но когда ты
едешь "длинной дорогой" то начинаешь понимать, что не будешь
слишком заботиться о таких незначительных нюансах, как
добродетель. Ей богу, я сам продавал собственную честь тысячу
раз, и даже больше. Кто я такой, чтобы судить и презирать ее?
- Ну, по правде говоря, не многие люди могли бы так
говорить о своей единственной дочери.
Куллин пожал плечами и снова взял меч, затем провел
мозолистой ладонью по желобку лезвия.
- Я скажу тебе что-то, о чем я молчал девятнадцать лет,-
произнес Куллин.- Ты думал когда-нибудь о том, как я дошел до
проклятого серебряного клинка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129