Он
нашел в ней единомышленницу, и это положило конец его
одиночеству.
- Ну ладно,- сказала наконец Лисса.- Я думаю, что вы
проделали весь путь не только для т о, чтобы погов ить о
дожде.
- Не только. Еще об Адерине,- ответил Невин.- В нем
открылся настоящий талант в ремесле травника. Я надеюсь, что
вы и ваш муж разрешите ему стать моим учеником.
- Я хочу пойти, мама,- вмешался Адерин.
- Помолчи. Мы с папой должны поговорить об этом.
Невин, я прекрасно понимаю, что это означает, что он должен
будет путешествовать с вами. Я уверена, что смогу отпустить
его.
- Мама! - захныкал Адерин.
- Если ты не можешь сидеть тихо, выйди,- сказала
Лисса.- Иди послушай пока как поет твой отец.
Жалобно скуля и сопротивляясь, Адерин с трудом заставил
себя покинуть комнату и громко хлопнул за собо дверью. Лисса
снова с а на стул и смотрела задумчиво на Невина.
- Я уже потеряла одного ребенка,- произнесла она.
- Я знаю. Но он все вно оставит вас огда-нибудь. Для
того, чтобы учиться, даже если он решит стать бардом, как его
отец. Вы сомневаетесь в том, что я буду хорошо заботиться о нем?
Лисса размышляла. Когда их взгляды встретились, она
снова вспомнила приведшее ее в замешательство ощущение, что
они были знакомы когда-то.
- Ну, я не сомневаюсь,- проговорила она медленно.- Я
увиж его снова когда-нибудь?
- Конечно. Мы будем регулярно навеща вас.
- Я надеюсь, это будет каким-то утешением. Послушайте, о
чем я вам расскажу, потому что вы единственный человек из всех
кого я встречала, который может понять это. Когда Адерин
родился, я испытывала к нему очень странное чувство. Я знала,
что когда-то н оставит меня по очень странной необходимости,
уготованной Судьбой. Конечно, это были мои первые роды и это
правда, что я была такой уставшей и больной, что была рада
тому, что все уже позади. Акушерка приложила его к моей груди
и Аддо посмотрел на меня: его глаза видели. Многие дети
прижимаются к груди, словно щенята, с закрытыми маленькими
глазками, ну а Адери смотрел. Я знала, что ему ло известно,
где он только что был и он был рад этому. И я подумала тогда,
что он был отмечен Судьбой. Вы думаете я сумасшедшая?
- Нет, не думаю. Я не сомневаюсь в том, что это очевидная
истина.
Лисса вздохнула и выглянула в окно. Не переставая, шел
тихий дождь.
- Травы? - спросила она.- Вы только этому будете учить
его?
- Гораздо большему. Скажите мне, что вы думаете о
пророчестве? Сказка, которая годится только для баллад
Гверана и ничего больше?
- Гораздо больше, и это правда,- Лисса улыбнулась,
сознательно повторив его слова,- так я думаю. Если говорить
правду, то я не вижу другого способа для того, чтобы я могла
быть между ним и его Судьбой.
- Если вы попытаетесь, это будет суровым испытанием для
вас всех.
Кивнув Лисса продолжала смотреть на дождь.
- Вы подождете до весны? - спросила она, в ее голосе
послышалась дрожь.- Он ведь еще совсем маленький мальчик.
- Да, я подожду. Следующим летом мы не поедем далеко.
Вы увидитесь с ним осенью.
Слезы текли по ее щекам. Неви хотелось опус ться
перед ней на колени, назвать ее Брангвен и умолять ее о том,
чтобы она простила его. Он решил, что он может остаться в
Блэйсбире, никогда не забирать от нее сына и никогда не
покидать ее. Проро ское предостережение пронзило его, словно
молния.
- А что может произойти, если ты останешься? - сказал он
сам себе.- Ты возненавидишь Гверана, чтобы она стала твоей.
- Оставить вас одну? - спросил он.
- Да, пожалуйста. Спасибо.
Невин спускался вниз по лестнице и задержался у двери,
чтобы посмотреть в ольшой зал. Недалеко от камина для слуг
Адери играл в игру с одним из пажей. Гверан пел балладу о
времени Рассвета, в которой рассказывалась история о госпоже
Мэйве и лорде Беноике, об их любви, нарушающей супружескую
верность. Адюльтер. Невин ощутил пророческое
предостережение и разыскал глазами Таника. Он сидел среди
всадников и наблюдал за бардом с наглой непроницаемой
улыбкой. Время от времени Гверан бросал на него взгляд,
улыбаясь сам себе.
- Боже мой,- думал Невин.- Слишком поздно. Гверан знает.
екламируя, не останавл аясь, куплет за куплетом, Гверан
подошел к кульминационному моменту: Бе ик лежал мертвый у
ног оскорбленного мужа. Таник встал и крупными шагами вышел
из зала. Вздохнув, Гверан отложил арфу и вытер вспотевшее лицо
рукавом. Он слез со стола, взял кружку эля у поджидавшего пажа
и направился к Невину.
- Мне надо немного отдохнуть,- сказал Гверан,- здесь
очень дымно, а это действует на голос.
- Да, надо. Вы прекрасно поете, хотя я удивлен вашим
выбором баллад.
Гверан удивленно поднял одну бровь.
- Весть о печальном конце лорда Беноика достигла кое-чьих
ушей, и, несомненно, задела за живое слушавшего об этом,-
проговорил Невин.
- Чего бы мне отелось - эт обрезать их с его головы. Если
вы говорите о человеке, которого и я имею в виду.
- Надо очень хорошо владеть мечом, чтобы сразить
летящего сокола, мой друг.
- Также думают и все остальные? - голос Гверана стал
холодным и безжизненным,- что я буду пресмыкаться в страхе
перед этим увальнем, потому что он может махать мечом, а я не
могу? Я уверяю вас, что скорее умру, чем буду трусом. - Я только мол ь о том, чтобы ваши слова не дошли до
проверки,- Гверан пожал плечами и отпил эль.
- Послушайте,- сказал Невин,- если вы намекнете лорду
Мароику о тот, что Таник увивается около вашей жены, лорд
выгонит его. Мароик защитит доброе имя барда тем путем,
каким оно дол о быть защищено.
- Если он сделает так, то т ько запятнает имя Лиссы. Я
могу, услышав эти старые сплетни, вот - грязь, а вот - чистая
вода под ней. Но проклятый отряд посмотрит на нее и удивится.
Что я за мужчина, если я не могу защитить с себя?
- Мертвый человек не защитит никого.
- Не волнуйтесь. Я не собираюсь умереть и оставить мою
бедную Лиссу беззащитной вдовой. Это все предостережения, как
с нашим соколом. На самом деле, я думаю, что этому увальню
известно уже, что я обо всем знаю. Ну и адно. Это поставит его
на место.
- Это выгляде вполне разумн но Невин знал с ледяной
точностью мастера Двуумера, что почему-то Гверан обманывает
его.
Перебрав весь запас песенных преданий, хранящихся в его
памяти, куда не мог проникнуть на один вор, Гверан был
поражен тем, как много сказаний было посвящено любовным
из нам. Казалось, то это было способом приятно провести
время, распространенным среди знати, как ястребиная охота,
только с еще более кровавым результатом. Каждую ночь Гверан
решил петь по одной песне об измене и внимательно следить за
Таником, когда речь будет идти о предсказанной гибели в конце.
По тому, как он сжимал челюсти и по холодному блеску в глазах
было видно, что Таник слышал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129