Так что я вернулся в мир, который, если не считать нехватки некоторых
продуктов (это скоро прекратилось), казался вполне знакомым. Я не имею в
виду внешнее. Психология сделалась какой-то иной. Люди были до глубины
души потрясены тем, что случилось. Потрясены, я полагаю, более глубоко,
чем они сознавали сами. И значительная часть населения была выбита из
равновесия. От немедленных социальных потрясений нас спасло, несомненно,
само обилие появившихся эксцентрических течений. Слишком много оказалось
демагогов, самозваных пророков, ложных чародеев... сумасбродов от религии,
политики и науки. Психозов с религиозным фанатизмом проповедующих новые
диеты и новый образ жизни. И один бог знает, кого еще. Все они старались
изничтожить друг друга. Некоторые, например церковь иоаннитов, большинство
приверженцев которой предпочли сохранить анонимность, скоро приобрели
зловещий характер.
Однако, все это не привело к революционному взрыву. Нас, кто не
заразился фанатизмом (напомню, мы составляли большинство), происходившее
беспокоило мало. Мы полагали, что государство самим ходом событий
вынуждено будет пресечь разброд. А тем временем мы вернулись к
повседневным делам. Снова мечтали об обычном. Мы жили - день за днем.
Что касается меня, то я вернулся в Голливуд. Вновь начал играть
волка-оборотня для "Метро-Голдвин-Майер". Результат оказался
разочаровывающим. Одевать поддельную кисточку поверх обрубленного хвоста
мне казалось отвратительным. Работникам студии тоже это не нравилось.
Кроме того, они не были уверены, что я хорошо играю свои роли. И я в этом
тоже не был уверен. Например, как я ни мучился, но не получил полного
удовлетворения от своей игры в "Дракуле", "Франкенштейне", в
"Человеке-волке" и в "С кем встречался Парацельс". Не то, чтобы я стал
свысока поглядывать на чисто развлекательные картины, но я обнаружил, что
у меня появилось стремление сделать что-нибудь более серьезное.
Так что и с той, и с другой стороны появились намеки, что мне пора в
отставку. Отсрочку кризису дали, вероятно, мои медали. Но героев войны
было хоть пруд пруди. Кроме того, всем известно, что проявленная на войне
храбрость - это в значительной мере вопрос подготовки и дисциплины.
Немалое значение имело также и заклинание против страха. Но воздействие
последнего снимается перед уходом в отставку - ибо гражданскому человеку
приличествует скромность. Сам я не претендую на нечто большее, чем обычная
доля свойственной человеку храбрости.
Примерно к этому времени демобилизовалась Джинни. Она сразу же
навестила меня. Наш союз был полностью восстановлен. Правда, она не
согласилась на мое повторное предложение. "Пока нет, дорогой Стив. Нам
обоим сперва нужно увидеть, что мы представляем собой в мирной жизни".
Через несколько дней у нас неожиданно состоялся очень серьезный
разговор. Джинни вытянула на поверхность мои подлинные мечтания - покорить
огонь и воздух, создать антигравитационные чары, достаточно сильные, чтобы
можно было достичь иных планет. Если честно, мне всегда хотелось стать
инженером. Но уже на первом году обучения деньги кончились, и кое-кто,
видевший меня в любительских спектаклях, решил, что я талантливый парень,
и... В общем, одно цеплялось за другое. Подобно большинству людей, я плыл
по течению.
Джинни не походила на остальных. Однако, и ей пришлось сейчас
призадуматься. Она получила приглашение вернуться в колдовское агентство.
Но сомнительно, чтобы ей действительно хотелось работать для большой
организации. Независимое консультативное агентство, где она сама себе
будет хозяйкой - разве оно не даст ей свободу рук и возможность
разрабатывать собственные идеи? Ей нужно было расширить свои позиции в
чародействе, и очевидный путь к этому - получение степени доктора
философии.
Деньги, накопившиеся за время нашей армейской службы, позволяли нам
вернуться к учебе.
Окончательно все решилось, когда (после некоторой переписки)
университет Трисмегиста предложил ей должность преподавателя. Ведь у нее
уже была получена в Конго степень магистра гуманитарных наук. Одновременно
с преподаванием Джинни могла продолжать учебу. Я бахнул заявление на
инженерный факультет трисмегистовского университета и был принят.
Несколько недель спустя Стивен Матучек и "Метро-Голдвин-Майер", вежливо
рыдая, распрощались. А затем упомянутый Матучек вместе с Вирджинией
Грейлок ступили на борт суперковра, отбывающего на средний запад.
Сперва все шло хорошо, как по маслу. Мы подыскали недорогие, но
вполне приличные комнаты, поблизости друг от друга. Занятия были
интересными, свободное время мы проводили вместе. Главным образом, мы
часами гуляли. Ее нежелание раннего замужества слабело такими темпами, что
я видел, что к рождеству она согласится. Как раз кончится весна и мы
сможем сыграть свадьбу.
Но затем мы получили удар. Прямо в солнечное сплетение. Мы знали, что
большую часть преподавательского состава подмял под себя президент, Бент
Мальзиус. Это было напыщенное ничтожество, главным достижением которого
было то, что опекуны университета сделались его подпевалами. Все, что
Мальзиус предлагал, находило, как правило, поддержку. Но до сих пор
принятые решения не затрагивали работников, находящихся на более низком
уровне. По крайней мере, не слишком затрагивали. Но за год до нашего
поступления Мальзиус предписал, чтобы весь академический персонал, без
малейшего исключения, принес магическую клятву повиновения правилам
университета до тех пор, пока контракт считается в силе. Несколько человек
наотрез отказались. Вообще говоря, правила были обычные. Жалование
хорошее. Новые обязательства предписания были нацелены на то, чтобы как-то
преодолеть мятежные, психопатические и откровенно нигилистические
настроения, в последнее время пугающе распространившиеся не только среди
студентов, но и среди профессорско-преподавательского состава. Джинни
подписала.
Прошло что-то около двух недель, когда кто-то заметил, что мы все
время гуляем вместе, и насплетничал. Джинни вызвали в кабинет президента.
Он продемонстрировал ей правила. Напечатанная мелким шрифтом фраза,
которую ей и в голову не пришло прочесть.
Студентам и работникам университета, включая преподавателей, не
разрешается встречаться во внеучебное время.
В этот вечер при встрече настроение у нас было мрачное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80