Предположим, вы - плоскостник, мифическое
создание... Хотя, всякое живое существо - мифическое создание... Так вот,
вы - плоскостник, живущий в пространстве двух измерений. Двух, не более.
Вы живете в поверхности. Все правильно, именно "в". Если это плоскость, в
ее геометрии, которую мы изучали в средней школе. Параллельные линии не
пересекаются, кратчайшее расстояние между двумя токами есть отрезок
прямой, сумма углов треугольника есть 180 градусов и так далее.
Но теперь вообразите, что какой-то трехмерный гигант вытащил вас
оттуда и опустил на поверхность, имеющую другую форму. Например это может
быть сфера. Вы обнаружите, что пространство изменилось самым
фантастическим образом. В сфере линии определяются как меридианы и
параллели. Это подразумевает, что они имеют конечную длину. Расстояние
между двумя точками тем меньше, чем ближе линия измерения к дуге
наибольшей окружности. Сума углов треугольника оказывается меняющейся
величиной, она всегда больше 180 градусов, и так далее. Возможно, вы тут
же свихнетесь. А теперь вообразите конус, гиперболоид, тела, полученные
вращением логарифмических и тригонометрических кривых, тело вращения ленты
Мебиуса... Вообразите себе все то, что сможете. А теперь представьте
планету, где воду беспрерывно вспенивают штормы, где не действуют обычные
законы физики. В каждой отдельной точке поверхность имеет свою форму,
которая даже не остается постоянной во времени... Превратите два измерения
в три. Потом в четыре, где еще одно измерение - ось времени. Возможно,
темпоральных осей потребуется несколько - так полагают многие философы.
Теперь добавьте гиперпространство, в котором действуют паранатуральные
силы. Пусть в этом пространстве действуют законы хаоса и ненависти. И вы
получите некоторую аналогию с тем, что представляет собой адская
вселенная.
Мы тогда попали в седловую точку, и Джинни понесло в одну сторону, а
меня - в другую. Наши курсы разошлись потому, что такой была кривизна
пространства. Моя попытка догнать ее была хуже чем бесполезной. В области,
где я находился, визуальные линии направления к ней не совпадали с
реальными, которые круто изгибались совсем в другом направлении. Я ошибся,
и меня бросало из геометрии к геометрии. И, оказавшись внутри громадной
складки пространства, я помчался навстречу своей гибели.
Ни один смертный не смог бы избежать участи, которая была уготована
мне. Но Больян уже не был смертным. Более ста лет назад дух его
высвободился из бесценной для каждого человека, но такой ограниченной
плоти. И к его природному гению добавились знания и мастерство,
приобретенные за это время. Математику удалось достигнуть взаимопонимания
с Джинни, воспользоваться ее помощью. И поэтому тело Свартальфа
превратилось из ловушки в оружие, которым он мог распоряжаться по своему
усмотрению. Больян мгновенно оценил меняющееся вокруг окружение. Составлял
и решал в уме описывающие его уравнения. Рассчитывал, каковы должны быть
его свойства. Безошибочно предвидел варианты дальнейшей кривизны
пространства. И все это в мельчайшие доли секунды. Он лавировал в вихре
изменений, словно футболист, рвущийся к заветным воротам.
Он победил. Не имея другого голоса, он запел песню, которую поют коты
после драки с соперником и совокупления с самкой. Круто меняя курс, мы
понеслись над горами и устремились к нашей цели.
Наш путь был не сахарным. Мы не должны были ни на миг терять
бдительности. И реагировать приходилось молниеносно... Нередко мы
ошибались, что едва не приводило нас к аварии. Мне пришлось отпустить руку
Джинни. Ее помело снова улетело в сторону. Потом на повороте мы едва не
столкнулись. Потом под действием мощнейшего гравитационного поля
пространство резко прогнулось, наши метлы опять чуть не столкнулись... От
рывка глаза почти вылетели из орбит, а желудок оказался в горле. Мы
завертелись волчками, когда сила тяжести быстро стала исчезать. Мы
пролетели сквозь складку пространства вместо того чтобы обогнуть ее, и
немедленно оказались в совершенно ином месте. Мы попали в область, где в
гиперпространстве было так мало энергии, что метлы перестали работать.
Выбирались мы оттуда за счет энергии движения и использования
аэродинамических свойств метел... Я не могу припомнить все, что с нами
случалось.
До сих пор нам хватало сил, чтобы справляться с полетом. Мы увидели,
что равнина кончается. А за ней - гряда утесов. И на мили грудами
нагроможденные скелеты. И пропасть, в которой, казалось, нет дна. И море
лавы, над которой вспыхивали языки пламени и поднимались столбы дыма. Мы
поспешно натянули маски - пока этот едкий дым не сжег наши легкие. Но до
границы равнины было еще далеко. Теперь лететь было сравнительно легче.
Полет не требовал всего нашего внимания. И мы немедленно этим
воспользовались. Джинни подняла шар. Бледное разгоревшееся сияние
показало, что мы близки к своей цели. Я выпустил ее руку (мне не хотелось
этого делать, но наши руки уже болели от напряжения). Некоторое время мы
летели в тишине. Осматривались.
В тишине... Ветер остался где-то позади. Никто и ничто не нарушало
тишину - только шорох разрезаемого метлами воздуха. Все более усиливался
кладбищенский запах. Мы глотали тепловатый, пропитанный мерзостью воздух и
задыхались. Но пока дышать все же еще было можно. Небо по-прежнему было
черным, а на нем - чернее самой черноты - медленно ползущие планеты.
Иногда, почти над нашими головами пролетали огромные метеориты. Скорость
их полета была ненамного выше нашей. Они пролетали и выходили за пределы
узкой атмосферы этого, не имеющего горизонта мира, и исчезали.
Изредка вспыхивало пламя разрыва, и сумрак заполняло перекатывающимся
грохотом. Наш путь по-прежнему освещало лишь испускаемое почвой унылое
свечение. Мы уже летели над окраиной болота - огромного, как и все, что мы
видели в этом мире. Где-то вдали виднелись другие болота, пруды, озера. И
там, где на них вскипала пена гниения, поверхность тускло блестела.
Виделись толстые искривленные стволы деревьев с переплетающимися ветвями.
Над водой, где плавали обломки упавших деревьев, преклоняли колени мрачные
кипарисы. И мертв был тесно росший вдоль берегов камыш. Сквозь сумрак
ползли желтые испарения. Центральные области болот были полностью покрыты
этим туманом. Туман медленно вскипал и выбрасывал все новые языки.
Далеко впереди тревожным красноватым отблеском вспыхивали низко
нависшие облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
создание... Хотя, всякое живое существо - мифическое создание... Так вот,
вы - плоскостник, живущий в пространстве двух измерений. Двух, не более.
Вы живете в поверхности. Все правильно, именно "в". Если это плоскость, в
ее геометрии, которую мы изучали в средней школе. Параллельные линии не
пересекаются, кратчайшее расстояние между двумя токами есть отрезок
прямой, сумма углов треугольника есть 180 градусов и так далее.
Но теперь вообразите, что какой-то трехмерный гигант вытащил вас
оттуда и опустил на поверхность, имеющую другую форму. Например это может
быть сфера. Вы обнаружите, что пространство изменилось самым
фантастическим образом. В сфере линии определяются как меридианы и
параллели. Это подразумевает, что они имеют конечную длину. Расстояние
между двумя точками тем меньше, чем ближе линия измерения к дуге
наибольшей окружности. Сума углов треугольника оказывается меняющейся
величиной, она всегда больше 180 градусов, и так далее. Возможно, вы тут
же свихнетесь. А теперь вообразите конус, гиперболоид, тела, полученные
вращением логарифмических и тригонометрических кривых, тело вращения ленты
Мебиуса... Вообразите себе все то, что сможете. А теперь представьте
планету, где воду беспрерывно вспенивают штормы, где не действуют обычные
законы физики. В каждой отдельной точке поверхность имеет свою форму,
которая даже не остается постоянной во времени... Превратите два измерения
в три. Потом в четыре, где еще одно измерение - ось времени. Возможно,
темпоральных осей потребуется несколько - так полагают многие философы.
Теперь добавьте гиперпространство, в котором действуют паранатуральные
силы. Пусть в этом пространстве действуют законы хаоса и ненависти. И вы
получите некоторую аналогию с тем, что представляет собой адская
вселенная.
Мы тогда попали в седловую точку, и Джинни понесло в одну сторону, а
меня - в другую. Наши курсы разошлись потому, что такой была кривизна
пространства. Моя попытка догнать ее была хуже чем бесполезной. В области,
где я находился, визуальные линии направления к ней не совпадали с
реальными, которые круто изгибались совсем в другом направлении. Я ошибся,
и меня бросало из геометрии к геометрии. И, оказавшись внутри громадной
складки пространства, я помчался навстречу своей гибели.
Ни один смертный не смог бы избежать участи, которая была уготована
мне. Но Больян уже не был смертным. Более ста лет назад дух его
высвободился из бесценной для каждого человека, но такой ограниченной
плоти. И к его природному гению добавились знания и мастерство,
приобретенные за это время. Математику удалось достигнуть взаимопонимания
с Джинни, воспользоваться ее помощью. И поэтому тело Свартальфа
превратилось из ловушки в оружие, которым он мог распоряжаться по своему
усмотрению. Больян мгновенно оценил меняющееся вокруг окружение. Составлял
и решал в уме описывающие его уравнения. Рассчитывал, каковы должны быть
его свойства. Безошибочно предвидел варианты дальнейшей кривизны
пространства. И все это в мельчайшие доли секунды. Он лавировал в вихре
изменений, словно футболист, рвущийся к заветным воротам.
Он победил. Не имея другого голоса, он запел песню, которую поют коты
после драки с соперником и совокупления с самкой. Круто меняя курс, мы
понеслись над горами и устремились к нашей цели.
Наш путь был не сахарным. Мы не должны были ни на миг терять
бдительности. И реагировать приходилось молниеносно... Нередко мы
ошибались, что едва не приводило нас к аварии. Мне пришлось отпустить руку
Джинни. Ее помело снова улетело в сторону. Потом на повороте мы едва не
столкнулись. Потом под действием мощнейшего гравитационного поля
пространство резко прогнулось, наши метлы опять чуть не столкнулись... От
рывка глаза почти вылетели из орбит, а желудок оказался в горле. Мы
завертелись волчками, когда сила тяжести быстро стала исчезать. Мы
пролетели сквозь складку пространства вместо того чтобы обогнуть ее, и
немедленно оказались в совершенно ином месте. Мы попали в область, где в
гиперпространстве было так мало энергии, что метлы перестали работать.
Выбирались мы оттуда за счет энергии движения и использования
аэродинамических свойств метел... Я не могу припомнить все, что с нами
случалось.
До сих пор нам хватало сил, чтобы справляться с полетом. Мы увидели,
что равнина кончается. А за ней - гряда утесов. И на мили грудами
нагроможденные скелеты. И пропасть, в которой, казалось, нет дна. И море
лавы, над которой вспыхивали языки пламени и поднимались столбы дыма. Мы
поспешно натянули маски - пока этот едкий дым не сжег наши легкие. Но до
границы равнины было еще далеко. Теперь лететь было сравнительно легче.
Полет не требовал всего нашего внимания. И мы немедленно этим
воспользовались. Джинни подняла шар. Бледное разгоревшееся сияние
показало, что мы близки к своей цели. Я выпустил ее руку (мне не хотелось
этого делать, но наши руки уже болели от напряжения). Некоторое время мы
летели в тишине. Осматривались.
В тишине... Ветер остался где-то позади. Никто и ничто не нарушало
тишину - только шорох разрезаемого метлами воздуха. Все более усиливался
кладбищенский запах. Мы глотали тепловатый, пропитанный мерзостью воздух и
задыхались. Но пока дышать все же еще было можно. Небо по-прежнему было
черным, а на нем - чернее самой черноты - медленно ползущие планеты.
Иногда, почти над нашими головами пролетали огромные метеориты. Скорость
их полета была ненамного выше нашей. Они пролетали и выходили за пределы
узкой атмосферы этого, не имеющего горизонта мира, и исчезали.
Изредка вспыхивало пламя разрыва, и сумрак заполняло перекатывающимся
грохотом. Наш путь по-прежнему освещало лишь испускаемое почвой унылое
свечение. Мы уже летели над окраиной болота - огромного, как и все, что мы
видели в этом мире. Где-то вдали виднелись другие болота, пруды, озера. И
там, где на них вскипала пена гниения, поверхность тускло блестела.
Виделись толстые искривленные стволы деревьев с переплетающимися ветвями.
Над водой, где плавали обломки упавших деревьев, преклоняли колени мрачные
кипарисы. И мертв был тесно росший вдоль берегов камыш. Сквозь сумрак
ползли желтые испарения. Центральные области болот были полностью покрыты
этим туманом. Туман медленно вскипал и выбрасывал все новые языки.
Далеко впереди тревожным красноватым отблеском вспыхивали низко
нависшие облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80