А тогда, вероятно волнения
на Марлин-авеню... Бог знает, куда это может завести... Он попросил
остановить работу до конца недели. Может тогда гроза нас минует. Мы,
вероятно, сделали бы это в любом случае. Некоторые наши служащие уже
сказали инспекторам, что боятся вернуться обратно... Так вот обстоят дела.
В глазах Джинни искрами сверкнула с трудом сдерживаемая ярость.
- Если вы уступите, - сказала она, - они перейдут к следующему номеру
своей программы...
- Ты все поняла верно, - сказал я. - Мы все это понимаем. А вот
насчет мученичества? Священники иоаннитов готовы провести еще одну
ханжескую церемонию, посвященную невинно пролитой крови. Крови, во всем
подобной крови агнца. В стране полно исполненных благих намерений
простаков, которые задумаются, а не сбились ли они действительно с пути
петристской церкви, если общество, которое на них основывается, использует
насилие против членов церкви любви. Кроме того, давай, дорогая, смотреть в
лицо фактам. Против гражданского неповиновения насилие еще никогда не
помогало.
- А ты вспомни, как бывает после того, как заговорят пулеметы, -
сказала она.
- Да, конечно. Но кому захочется убеждать правительство, что
последняя надежда - кровопролитие? Да скорее я сам стану иоаннитом. Итог:
"Источник Норн" не сможет просить полицию, чтобы та очистила его владения.
Джинни резко повернула ко мне голову.
- Не похоже, чтобы тебя это особенно печалило.
Я рассмеялся.
- Нет, мы с Барни поразмыслили некоторое время над этой проблемой и
кое-что высидели. Я сейчас, действительно, в определенном смысле доволен.
В последнее время жизнь стала слишком скучной. Вот я и спрашиваю, не
хочешь ли ты принять участие в одной забаве?
- Сегодня вечером?
- Да. И чем раньше, тем лучше. Подробности я тебе расскажу, когда
наша юная надежда уляжется спать.
Появившаяся было улыбка Джинни увяла.
- Боюсь, что не смогу так быстро найти няньку для присмотра за ней.
На этой неделе в школе выпускные экзамены.
- А если не найдешь, как насчет Свартальфа? - предложил я. - Там твой
приятель тебе не понадобится. А здесь он способен делать элементарные
вещи, может нести охрану, а если у нее разболится животик, он сбегает к
соседям и разбудит их всех.
- Она может проснуться и захочет нас увидеть, - возразила Джинни,
хотя и не очень твердо.
Возражение я опроверг, напомнив, что мы, когда Валерии вроде бы,
иногда стали сниться кошмары, купили ей охранитель сна. Маленький
деревянный солдатик с мушкетом наизготовку стоял возле ее кровати, готовый
прогнать из сна все страшное. Я не особенно верил приборам, призванным
возмещать родительскую любовь (и вообще родителей). Но они помогали.
Джинни согласилась. Я видел, в ней ключом бьет энергия. Хотя она и
приняла на время роль домашней хозяйки, чистокровную скаковую лошадь не
заставишь до бесконечности тащить плуг.
21
Ночь была безлунной, звезды скрывала легкая дымка. Мы собирались
недолго. И она, и я одели черные свитера и брюки. Фары выключили. Мы
летели, пользуясь колдовским зрением. Это было хотя и противопоказано,
зато безопасно. Летели над городом, где созвездиями светились окна и
уличные фонари. И, наконец, помело пошло вниз. Район, где расположились
промышленные предприятия. Здесь было еще темнее, еще более пусто, чем
обычно в эти часы. Возле магазинов, пакгаузов я не увидел практически ни
одного мерцавшего здесь крохотного голубоватого огонька. Добрый народец
всегда пользовался предоставленной ночью возможностью, пока вокруг нет
людей, заглядывать, удивляясь и восхищаясь, в окна. Сегодня что-то
спугнуло их.
Испугавшее их происходило на земле "Источника". В воздухе билось
тревожное, яркое, словно пламя рассвета, зарево. Когда мы приблизились,
утихший было ветер усилился. Засвистел, донес мне запах плоти, пота,
ладана, отдающего кислотой и электрической энергией сверхъестественного.
Волосы встали дыбом у меня на хребте. Импульс был так силен, что мне
пришлось приложить все усилия, чтобы не превратиться в волка-оборотня.
Вокруг главного здания людей было набито, как селедок в бочке. От
сада, где в теплую погоду завтракали наши рабочие, ничего не осталось,
кроме грязи и сигаретных окурков. Я прикинул, здесь собралось сотен пять
народу. Свободного места не осталось, и приземлиться было невозможно. В
целом, толпа оставалась на месте, но движение отдельных тел создавало
бесконечную рябь. Волнами катились слитные звуки голосов и шарканье ног.
У гаража было более свободно. Здесь и там виднелись люди, чтобы
перекусить или выспаться, забравшись в спальные мешки. Они сохраняли
почтительное расстояние от установленного в дальнем конце переносного
алтаря. Время от времени кто-то из них преклонял колени и кланялся алтарю.
Я протяжно присвистнул.
- Эта штука появилась уже после моего ухода.
Рука Джинни еще теснее сомкнулась вокруг моего запястья.
Службу вел иоаннитский священник. С высоты мы не могли ошибиться,
увидев его белую мантию и молитвенную позу, в которой он мог оставаться
часами. Руки широко раскинуты, точно у орла крылья. Мы услышали печальное
высокое песнопение. Позади алтаря поблескивал высокий т-образный крест. На
самом алтаре четыре талисмана - чаша, скипетр, меч и диск. Два псаломщика
размахивали кадилами. В воздухе пахло сладковатым и как ни странно,
морозным дымком.
- Что он делает? - пробормотал я. Я никогда не утруждал себя
изучением обычаев новой церкви. Не, чтобы Джинни и я были совсем уж
невежественны и не знали о новых научных открытиях, доказывающих
реальность божества и всего прочего, вроде абсолютного зла, искупления и
загробной жизни. Но у нас создалось впечатление, что это лишь отрывочные
сведения, и за ними скрывается что-то еще. И что бог имеет такое множество
проявлений, что они едва ли доступны ограниченному человеческому
пониманию. Так что мы смело могли именовать себя унитарианцами.
- Не знаю, - ответила Джинни. Голос ее был мрачный. - Я читала что-то
насчет доктрин и обрядов, но это всего лишь вершина айсберга, и это было
несколько лет тому назад. Во всяком случае нужно быть причастником... Нет,
много больше посвященным, в конце концов адептом, тогда лишь можно
сказать, что понимаешь, что означает этот обряд.
Мне стало не по себе.
- Может он сбить нас?
С нарастающим беспокойством я смотрел на неровное свечение, не
имеющее, казалось, источников, свечение, на всю эту широкую,
развернувшуюся передо мной сцену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
на Марлин-авеню... Бог знает, куда это может завести... Он попросил
остановить работу до конца недели. Может тогда гроза нас минует. Мы,
вероятно, сделали бы это в любом случае. Некоторые наши служащие уже
сказали инспекторам, что боятся вернуться обратно... Так вот обстоят дела.
В глазах Джинни искрами сверкнула с трудом сдерживаемая ярость.
- Если вы уступите, - сказала она, - они перейдут к следующему номеру
своей программы...
- Ты все поняла верно, - сказал я. - Мы все это понимаем. А вот
насчет мученичества? Священники иоаннитов готовы провести еще одну
ханжескую церемонию, посвященную невинно пролитой крови. Крови, во всем
подобной крови агнца. В стране полно исполненных благих намерений
простаков, которые задумаются, а не сбились ли они действительно с пути
петристской церкви, если общество, которое на них основывается, использует
насилие против членов церкви любви. Кроме того, давай, дорогая, смотреть в
лицо фактам. Против гражданского неповиновения насилие еще никогда не
помогало.
- А ты вспомни, как бывает после того, как заговорят пулеметы, -
сказала она.
- Да, конечно. Но кому захочется убеждать правительство, что
последняя надежда - кровопролитие? Да скорее я сам стану иоаннитом. Итог:
"Источник Норн" не сможет просить полицию, чтобы та очистила его владения.
Джинни резко повернула ко мне голову.
- Не похоже, чтобы тебя это особенно печалило.
Я рассмеялся.
- Нет, мы с Барни поразмыслили некоторое время над этой проблемой и
кое-что высидели. Я сейчас, действительно, в определенном смысле доволен.
В последнее время жизнь стала слишком скучной. Вот я и спрашиваю, не
хочешь ли ты принять участие в одной забаве?
- Сегодня вечером?
- Да. И чем раньше, тем лучше. Подробности я тебе расскажу, когда
наша юная надежда уляжется спать.
Появившаяся было улыбка Джинни увяла.
- Боюсь, что не смогу так быстро найти няньку для присмотра за ней.
На этой неделе в школе выпускные экзамены.
- А если не найдешь, как насчет Свартальфа? - предложил я. - Там твой
приятель тебе не понадобится. А здесь он способен делать элементарные
вещи, может нести охрану, а если у нее разболится животик, он сбегает к
соседям и разбудит их всех.
- Она может проснуться и захочет нас увидеть, - возразила Джинни,
хотя и не очень твердо.
Возражение я опроверг, напомнив, что мы, когда Валерии вроде бы,
иногда стали сниться кошмары, купили ей охранитель сна. Маленький
деревянный солдатик с мушкетом наизготовку стоял возле ее кровати, готовый
прогнать из сна все страшное. Я не особенно верил приборам, призванным
возмещать родительскую любовь (и вообще родителей). Но они помогали.
Джинни согласилась. Я видел, в ней ключом бьет энергия. Хотя она и
приняла на время роль домашней хозяйки, чистокровную скаковую лошадь не
заставишь до бесконечности тащить плуг.
21
Ночь была безлунной, звезды скрывала легкая дымка. Мы собирались
недолго. И она, и я одели черные свитера и брюки. Фары выключили. Мы
летели, пользуясь колдовским зрением. Это было хотя и противопоказано,
зато безопасно. Летели над городом, где созвездиями светились окна и
уличные фонари. И, наконец, помело пошло вниз. Район, где расположились
промышленные предприятия. Здесь было еще темнее, еще более пусто, чем
обычно в эти часы. Возле магазинов, пакгаузов я не увидел практически ни
одного мерцавшего здесь крохотного голубоватого огонька. Добрый народец
всегда пользовался предоставленной ночью возможностью, пока вокруг нет
людей, заглядывать, удивляясь и восхищаясь, в окна. Сегодня что-то
спугнуло их.
Испугавшее их происходило на земле "Источника". В воздухе билось
тревожное, яркое, словно пламя рассвета, зарево. Когда мы приблизились,
утихший было ветер усилился. Засвистел, донес мне запах плоти, пота,
ладана, отдающего кислотой и электрической энергией сверхъестественного.
Волосы встали дыбом у меня на хребте. Импульс был так силен, что мне
пришлось приложить все усилия, чтобы не превратиться в волка-оборотня.
Вокруг главного здания людей было набито, как селедок в бочке. От
сада, где в теплую погоду завтракали наши рабочие, ничего не осталось,
кроме грязи и сигаретных окурков. Я прикинул, здесь собралось сотен пять
народу. Свободного места не осталось, и приземлиться было невозможно. В
целом, толпа оставалась на месте, но движение отдельных тел создавало
бесконечную рябь. Волнами катились слитные звуки голосов и шарканье ног.
У гаража было более свободно. Здесь и там виднелись люди, чтобы
перекусить или выспаться, забравшись в спальные мешки. Они сохраняли
почтительное расстояние от установленного в дальнем конце переносного
алтаря. Время от времени кто-то из них преклонял колени и кланялся алтарю.
Я протяжно присвистнул.
- Эта штука появилась уже после моего ухода.
Рука Джинни еще теснее сомкнулась вокруг моего запястья.
Службу вел иоаннитский священник. С высоты мы не могли ошибиться,
увидев его белую мантию и молитвенную позу, в которой он мог оставаться
часами. Руки широко раскинуты, точно у орла крылья. Мы услышали печальное
высокое песнопение. Позади алтаря поблескивал высокий т-образный крест. На
самом алтаре четыре талисмана - чаша, скипетр, меч и диск. Два псаломщика
размахивали кадилами. В воздухе пахло сладковатым и как ни странно,
морозным дымком.
- Что он делает? - пробормотал я. Я никогда не утруждал себя
изучением обычаев новой церкви. Не, чтобы Джинни и я были совсем уж
невежественны и не знали о новых научных открытиях, доказывающих
реальность божества и всего прочего, вроде абсолютного зла, искупления и
загробной жизни. Но у нас создалось впечатление, что это лишь отрывочные
сведения, и за ними скрывается что-то еще. И что бог имеет такое множество
проявлений, что они едва ли доступны ограниченному человеческому
пониманию. Так что мы смело могли именовать себя унитарианцами.
- Не знаю, - ответила Джинни. Голос ее был мрачный. - Я читала что-то
насчет доктрин и обрядов, но это всего лишь вершина айсберга, и это было
несколько лет тому назад. Во всяком случае нужно быть причастником... Нет,
много больше посвященным, в конце концов адептом, тогда лишь можно
сказать, что понимаешь, что означает этот обряд.
Мне стало не по себе.
- Может он сбить нас?
С нарастающим беспокойством я смотрел на неровное свечение, не
имеющее, казалось, источников, свечение, на всю эту широкую,
развернувшуюся передо мной сцену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80