.. Грубо говоря,
ни бог, ни враг не желали бы своими действиями спровоцировать чрезмерно
ранний Армагеддон. В течение вот уже двух тысяч лет они избегают прямого
вмешательства... Э... Территории, небо и ад, взаимно неприкасаемы, и такая
политика в обозримом будущем не подлежит замене.
Наша молитва была услышана. Лобачевский - святой в прямом смысле
этого слова. Он не мог сопротивляться нашей мольбе, да это ему и не
запрещалось. Но помогать нам в аду он не может. Это запрещено. Он вправе,
оставаясь в моем бренном теле, отправиться с нами туда, но лишь как
наблюдатель. Только как наблюдатель, ничего более. Он очень сожалеет.
Помогать нам спастись он не будет. Каждый дух должен идти своим
собственным путем, ибо... Неважно. В общем, в наш континуум и в мое тело
он вошел, преследуя иные цели.
Больян - другое дело. Он тоже услышал наш призыв. Ведь молитва была
так свободно построена, что вполне могла быть обращена и к нему. Далее. Он
не приобщен к сонму святых. Он говорит, что его душа находилась в
чистилище, где душа не может непосредственно воспринимать мудрость
господнюю, не может самостоятельно добиваться своего совершенствования. Во
всяком случае, пока он не взят на небо, но и не проклят. Таким образом,
ему не запрещено принять в борьбе активное участие. Похоже, у него
появился шанс на выигрыш. Он понял, о чем мы просили в нашей молитве.
Понял все, даже то, что мы не высказали словами. И, как и Лобачевский,
выбрал для воплощения мое тело. Но Лобачевский не знал о его намерениях.
Будучи святым, он обладал большей мощью, и успел на какое-то мгновение
раньше.
Я остановился, чтобы зажечь сигарету. Чего мне действительно
хотелось, так это осушить галлон крепкого сидра. Глотка была словно
пересушена и забита пылью.
Очевидно, в случаях, подобных нашему, дух должен поступать согласно
определенным правилам. Не спрашивайте меня, почему. Уверен, что если бы
вам стали известны причины, вы нашли бы их достаточно вескими. В
частности, полагаю, чтобы предохранить нашу смертную плоть от чрезмерного
потрясения. От перенапряжений. Одно из правил вполне очевидно. Больян, не
обладая силой святости, не может создать себе сколь-нибудь пригодное тело.
Помните, доктор Нобу, вы предлагали это недавно. Вероятно, даже если бы мы
приготовили все нужные вещества, он не смог бы воспользоваться ими.
Единственная для него возможность открыть себя людям - это войти в
чье-нибудь живое тело. Есть еще правило, душа не может перескакивать из
одного тела в другое. Она должна оставаться в нем, пока не закончится то,
из-за чего она вернулась на землю.
Больяну нужно было молниеносно принять решение. Мое тело уже было
занято. Правила приличия не позволили ему войти в тело... Э... Женщины.
Если бы он вселился в кого-то, кто не собирался вместе с нами отправиться
в ад, пользы от этого было бы немного. Хотя об этом в молитве не
упоминалось, в ее обертонах он уловил, что в экспедиции должно участвовать
третье существо мужского пола. И Больян устремился в его тело. Он всегда
действовал быстро. И слишком поздно обнаружил, что вселился в тело
Свартальфа.
Широченные, могучие плечи Барни обмякли.
- Значит, из задуманного нами ничего не вышло?
- Не обязательно, - сказал я. - Джинни - сильная ведьма. Если она
поможет увеличить мощь кошачьего мозга Свартальфа. Он полагает, что
справится. После смерти он провел много времени, исследуя геометрию
различных континуумов. В том числе таких странных и жутких, что не может
даже поведать о них и Намеком. Идея налета на ад ему понравилась.
Свартальф качнул хвостом, усы его встали прямо, бакенбарды
распушились.
- Значит, получилось! - закричала Джинни. - Ура-а! Йю-лю-у!
В определенной степени да, решимости у меня было не меньше, меньше
было энтузиазма. На мрачный лад меня настраивало узнанное от Лобачевского.
Я предчувствовал, что здесь много трудностей. Вряд ли так просто враг
позволил нам добиться успеха. Против нас будет направлена вся сила, вся
его хитрость.
- Так, - с растерянным видом сказал Карлслунд. - Так, так...
Но Джинни прекратила свой военный танец, и я сказал:
- Может быть, вы лучше позвоните ему, доктор Грисволд?
Маленького росточка доктор кивнул.
- Я сделаю это из своего кабинета. Вы, оставаясь здесь, будете все
видеть и слышать.
Я чуть не выругался. Законно ли это? По-видимому в какой-то мере...
Не запрещается.
Несколько минут нам пришлось подождать. Я крепко прижал к себе
Джинни. Остальные, кто негромко переговаривался о постороннем, кто в
бессилии опустился на стулья. Бодрость хранил только Больян. С помощью
Свартальфа он удовлетворял свое ненасытное любопытство - делал
обследование всего, что было в лаборатории. Просто экскурсант. Но самом
деле перед нами был лучший ученый, лучший математик со дня существования
человека на Земле. Его до смерти интересовало, как на нашей планете
обстоят дела. И он пришел в полный восторг, когда Янис разыскал ему
подшивку "Всемирной географии".
Телефон ожил, звякнул. Мы видели все, что делал Грисволд. Я со
свистом втянул воздух между зубов. Сверкающий Нож действительно вернулся.
- Извините, что заставил вас ждать, - сказал профессор. - Раньше
позвонить никак не мог. Чем могу быть для вас полезен?
Фэбээровец назвал себя, предъявил удостоверение.
- Я пытаюсь разыскать мистера и миссис Матучек. Вы знакомы с ними, не
так ли?
- Ну, э... Да... Давно их не видел... - врун из Грисволда был плохой.
- Пожалуйста, выслушайте меня, сэр. Сегодня днем я вернулся из
Вашингтона. Был там в связи с их делом. Это чрезвычайно важно. Я опросил
своих подчиненных. Миссис Матучек исчезла, и обнаружить ее не удалось. Ее
муж, по крайней мере некоторое время находился в защищенном
конференц-зале. Никто не видел, чтобы он покинул этот зал после окончания
рабочего времени. Я послал своего человека разыскать его, но он не был
найден. Наши люди сделали фотографии всех, кто входил в здание. Сотрудники
криминалистической лаборатории среди других участников встречи опознали
вас. Вы все еще уверены, что Матучека у вас нет?
- Н-нет. Их нет... Что вы хотите сделать с ними? Обвинить в уголовном
преступлении?
- Пока они не окажутся в нем замешанными - нет. У меня на руках
специальный приказ, предписывающий не допустить некоторых действий,
которые Матучеки, вероятно, захотят предпринять. Всякий, кто окажет им
помощь, как и они, в равной степени подлежит аресту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
ни бог, ни враг не желали бы своими действиями спровоцировать чрезмерно
ранний Армагеддон. В течение вот уже двух тысяч лет они избегают прямого
вмешательства... Э... Территории, небо и ад, взаимно неприкасаемы, и такая
политика в обозримом будущем не подлежит замене.
Наша молитва была услышана. Лобачевский - святой в прямом смысле
этого слова. Он не мог сопротивляться нашей мольбе, да это ему и не
запрещалось. Но помогать нам в аду он не может. Это запрещено. Он вправе,
оставаясь в моем бренном теле, отправиться с нами туда, но лишь как
наблюдатель. Только как наблюдатель, ничего более. Он очень сожалеет.
Помогать нам спастись он не будет. Каждый дух должен идти своим
собственным путем, ибо... Неважно. В общем, в наш континуум и в мое тело
он вошел, преследуя иные цели.
Больян - другое дело. Он тоже услышал наш призыв. Ведь молитва была
так свободно построена, что вполне могла быть обращена и к нему. Далее. Он
не приобщен к сонму святых. Он говорит, что его душа находилась в
чистилище, где душа не может непосредственно воспринимать мудрость
господнюю, не может самостоятельно добиваться своего совершенствования. Во
всяком случае, пока он не взят на небо, но и не проклят. Таким образом,
ему не запрещено принять в борьбе активное участие. Похоже, у него
появился шанс на выигрыш. Он понял, о чем мы просили в нашей молитве.
Понял все, даже то, что мы не высказали словами. И, как и Лобачевский,
выбрал для воплощения мое тело. Но Лобачевский не знал о его намерениях.
Будучи святым, он обладал большей мощью, и успел на какое-то мгновение
раньше.
Я остановился, чтобы зажечь сигарету. Чего мне действительно
хотелось, так это осушить галлон крепкого сидра. Глотка была словно
пересушена и забита пылью.
Очевидно, в случаях, подобных нашему, дух должен поступать согласно
определенным правилам. Не спрашивайте меня, почему. Уверен, что если бы
вам стали известны причины, вы нашли бы их достаточно вескими. В
частности, полагаю, чтобы предохранить нашу смертную плоть от чрезмерного
потрясения. От перенапряжений. Одно из правил вполне очевидно. Больян, не
обладая силой святости, не может создать себе сколь-нибудь пригодное тело.
Помните, доктор Нобу, вы предлагали это недавно. Вероятно, даже если бы мы
приготовили все нужные вещества, он не смог бы воспользоваться ими.
Единственная для него возможность открыть себя людям - это войти в
чье-нибудь живое тело. Есть еще правило, душа не может перескакивать из
одного тела в другое. Она должна оставаться в нем, пока не закончится то,
из-за чего она вернулась на землю.
Больяну нужно было молниеносно принять решение. Мое тело уже было
занято. Правила приличия не позволили ему войти в тело... Э... Женщины.
Если бы он вселился в кого-то, кто не собирался вместе с нами отправиться
в ад, пользы от этого было бы немного. Хотя об этом в молитве не
упоминалось, в ее обертонах он уловил, что в экспедиции должно участвовать
третье существо мужского пола. И Больян устремился в его тело. Он всегда
действовал быстро. И слишком поздно обнаружил, что вселился в тело
Свартальфа.
Широченные, могучие плечи Барни обмякли.
- Значит, из задуманного нами ничего не вышло?
- Не обязательно, - сказал я. - Джинни - сильная ведьма. Если она
поможет увеличить мощь кошачьего мозга Свартальфа. Он полагает, что
справится. После смерти он провел много времени, исследуя геометрию
различных континуумов. В том числе таких странных и жутких, что не может
даже поведать о них и Намеком. Идея налета на ад ему понравилась.
Свартальф качнул хвостом, усы его встали прямо, бакенбарды
распушились.
- Значит, получилось! - закричала Джинни. - Ура-а! Йю-лю-у!
В определенной степени да, решимости у меня было не меньше, меньше
было энтузиазма. На мрачный лад меня настраивало узнанное от Лобачевского.
Я предчувствовал, что здесь много трудностей. Вряд ли так просто враг
позволил нам добиться успеха. Против нас будет направлена вся сила, вся
его хитрость.
- Так, - с растерянным видом сказал Карлслунд. - Так, так...
Но Джинни прекратила свой военный танец, и я сказал:
- Может быть, вы лучше позвоните ему, доктор Грисволд?
Маленького росточка доктор кивнул.
- Я сделаю это из своего кабинета. Вы, оставаясь здесь, будете все
видеть и слышать.
Я чуть не выругался. Законно ли это? По-видимому в какой-то мере...
Не запрещается.
Несколько минут нам пришлось подождать. Я крепко прижал к себе
Джинни. Остальные, кто негромко переговаривался о постороннем, кто в
бессилии опустился на стулья. Бодрость хранил только Больян. С помощью
Свартальфа он удовлетворял свое ненасытное любопытство - делал
обследование всего, что было в лаборатории. Просто экскурсант. Но самом
деле перед нами был лучший ученый, лучший математик со дня существования
человека на Земле. Его до смерти интересовало, как на нашей планете
обстоят дела. И он пришел в полный восторг, когда Янис разыскал ему
подшивку "Всемирной географии".
Телефон ожил, звякнул. Мы видели все, что делал Грисволд. Я со
свистом втянул воздух между зубов. Сверкающий Нож действительно вернулся.
- Извините, что заставил вас ждать, - сказал профессор. - Раньше
позвонить никак не мог. Чем могу быть для вас полезен?
Фэбээровец назвал себя, предъявил удостоверение.
- Я пытаюсь разыскать мистера и миссис Матучек. Вы знакомы с ними, не
так ли?
- Ну, э... Да... Давно их не видел... - врун из Грисволда был плохой.
- Пожалуйста, выслушайте меня, сэр. Сегодня днем я вернулся из
Вашингтона. Был там в связи с их делом. Это чрезвычайно важно. Я опросил
своих подчиненных. Миссис Матучек исчезла, и обнаружить ее не удалось. Ее
муж, по крайней мере некоторое время находился в защищенном
конференц-зале. Никто не видел, чтобы он покинул этот зал после окончания
рабочего времени. Я послал своего человека разыскать его, но он не был
найден. Наши люди сделали фотографии всех, кто входил в здание. Сотрудники
криминалистической лаборатории среди других участников встречи опознали
вас. Вы все еще уверены, что Матучека у вас нет?
- Н-нет. Их нет... Что вы хотите сделать с ними? Обвинить в уголовном
преступлении?
- Пока они не окажутся в нем замешанными - нет. У меня на руках
специальный приказ, предписывающий не допустить некоторых действий,
которые Матучеки, вероятно, захотят предпринять. Всякий, кто окажет им
помощь, как и они, в равной степени подлежит аресту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80