Пропало ощущение нависшей над нами грозной силы... Ничего не понимающие,
мы опять очутились в привычном мире. Джинни бросилась в мои объятия.
- Л_ю_б_и_м_а_я, - крикнул я ей по-русски. - Нет. Любимая, -
по-английски. - Г_о_с_п_о_д_и п_о_м_и_л_у_й, - снова по-русски. Перед
глазами вихрем вращался калейдоскоп чужой памяти. На столе стоял
Свартальф. Спина выгнута, хвост трубой. Его трясло не от ярости, от ужаса.
Язык, зубы и горло кота странно дергались. Звуки, на которые не был
способен ни один кот... Свартальф пытался заговорить.
- Почему не получилось? - загремел Барни.
300
Джинни удалось овладеть собой. Она махнула рукой тем, кто стоял
поближе.
- Карлслунд, Харди, помогите Стиву! - крикнула она. - Док, обследуйте
его!
Я отрывочно слышал ее голос сквозь навалившийся хаос. Друзья,
поддерживая меня, довели до стула. Я рухнул на него. Приходилось прилагать
усилия, чтобы дышать.
Помутнение сознания продолжалось недолго. Воспоминания об иной
стране, о ином времени оставили свое беспорядочное коловращение. Они
ужасали, но лишь потому, что находились вне моего контроля и были чужими.
Русский "покой" звучал в моем мозгу одновременно с английским "миром", и я
знал, что это одно и то же. Возвращалось мое мужество. Я чувствовал, что
могу мыслить самостоятельно. Но чужая мысль звенела, и в ней обертонами я
ощущал странную смесь педантизма и сострадания.
- Прошу прощения, сэр. Это перевоплощение смущает меня не меньше, чем
вас. У меня не было времени, чтобы осознать, насколько велики различия,
обусловленные разницей более чем в сто лет и тем, что я оказался в
совершенно ином государстве. Полагаю, будет достаточно нескольких минут
предварительного ознакомления, чтобы обеспечить информационный базис для
выработки приемлемого для вас modus vivendi
Остается заверить вас, что я сожалею о своем вторжении и постараюсь свести
его последствия к минимуму. Со всем должным уважением могу добавить, что
все, что мне придется узнать о вашей частной жизни, не имеет значения для
того, кто давно лишился земной плоти.
До меня дошло. Лобачевский!
- К вашим услугам, сэр. Ах, да... Стивен Антон Матучек. Не будете ли
вы так добры. Извините, мне необходимо ненадолго отвлечься.
Этот диалог, а также последующее взаимодействие двух наших разумов
(его трудно описать словами) происходили уже на границе моего сознания. А
оно снова било тревогу - слишком уж жутко было все происходящее.
Пробормотав: "Со мной все в порядке", я движением руки отодвинул Акмана в
сторону. И уставился на разворачивающуюся передо мной сцену.
Свартальф находился в состоянии истерии, приближаться к нему было
опасно. Джинни схватила чашку, зачерпнула из раковины воды и выплеснула ее
на кота. Он взвизгнул, соскочил со стола. Метнулся в угол и там припал к
полу, разъяренно сверкая глазами.
- Бедный котик, - успокаивающим тоном сказала Джинни. - Извини, я
должна была это сделать. - Она разыскала полотенце, - иди сюда, к своей
мамочке, и давай вытремся. - Он позволил ей подойти к себе.
Джинни присела на корточки и протерла коту шерсть.
- Что это вселилось в него? - спросил Чарлз.
Джинни подняла взгляд. Рыжие волосы подчеркивали, как побледнело ее
лицо.
- Хорошо сказано, адмирал. Что-то вселилось. Вода вызвала у него шок,
и возобладали кошачьи инстинкты. Вселившийся дух утратил контроль над
телом. Однако он по-прежнему находится в нем. Как только дух разберется в
психосоматике Свартальфа, он попытается восстановить контроль, и сделать
то, для чего он явился.
- Какой дух?
- Не знаю. Нам лучше не мешать ему.
Я встал.
- Нет, подождите. Я могу это выяснить.
Взгляды всех присутствующих обратились на меня.
- В меня, видите ли... Э... Вселился дух Лобачевского.
- Что? - запротестовал Карлслунд. - Дух Лобачевского вселился в
ваше... Не может быть! Святые никогда...
Я отмахнулся, встал возле Джинни на колени, зажал голову Свартальфа
между ладонями.
- Успокойся. Никто не хочет причинить тебе вреда. Тот, кто вселился в
меня, думает, что понимает, что случилось. Соображаешь?.. Его имя -
Николай Иванович Лобачевский. Кто вы?
Мышцы кота напряглись, сверкнули клыки, комната заполнилась крепнущим
воем. Свартальф снова был близок к истерике.
- Сэр, с вашего разрешения у меня есть идея. Он не враг. Я бы знал,
если бы он был врагом. Случившееся приводит его в замешательство, он
смущен, а для того, чтобы мыслить, он располагает лишь кошачьим мозгом.
Очевидно, ваш язык ему не знаком. Разрешите, я попытаюсь успокоить его?
С моих губ полились журчащие и шипящие русские звуки. Свартальф
вскочил, потом я почувствовал, как он понемногу расслабился под моими
ладонями. А потом... Он смотрел и слушал так внимательно, с таким
наслаждением, будто я был не я, а мышиная норка. Когда я замолчал, он
покачал головой и мяукнул.
- Итак, он не русский. Но, кажется, он понял наши намерения.
- Посмотрите, - подумал я. - Используя то, что я знаю английский, вы
понимаете этот язык. Свартальф тоже знает английский язык. Почему же
его... Ну, тот, который вселился, в отличие от вас английского не
понимает?
- Уверяю вас сэр, что кошачий мозг в данном случае не годится. В нем
нет структуры, хотя бы схожей с той, что управляет человеческой речью.
Вселившейся душе и так приходится использовать чуть ли не каждую
работоспособную клеточку головного мозга вашего Свартальфа. Но она может
без затруднения использовать весь накопленный им опыт. Даже у этого
маленького млекопитающего хорошая способность к запоминанию и огромный
запас памяти. Нужно только воспользоваться языком, на котором при жизни
говорила душа.
- Понятно, - подумал я. - Но вы недооцениваете Свартальфа. Он долгое
время прожил в нашей семье. Его с рождения воспитывала и обучала ведьма. И
поэтому он гораздо умнее обычного кота. Кроме того, атмосфера колдовства,
в которой он прожил всю жизнь, не могла пройти бесследно.
- Прекрасно. Говорите ли вы по-немецки?
Свартальф с жаром кивнул. - Ми-ей, - сказал он с выражением акцента.
- Добрый вечер, милостивый государь. Я - математик Николай Иванович
Лобачевский, старший советник российского казанского университета. Рад
приветствовать вас, монсеньер.
Последняя фраза была сказана по-французски - по всем правилам
вежливости XIX столетия.
Лапа Свартальфа со скрежетом царапнула пол.
- Он хочет писать, - от изумления глаза Джинни широко распахнулись. -
Свартальф, послушай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80