- Его губы легко коснулись ее щеки.
- Мистер Матучек! - завизжал Мальзиус. - Прекратите, пожалуйста,
отращивать клыки!
Я взял себя в руки, совладав с яростью, действующей на меня так же,
как и лунный свет.
- Послушайте, сказал начальник полиции, - мне нужно знать, что будет
дальше. Все эти неприятности из-за ваших длинноволосых, и я не желаю,
чтобы ваши действия еще более затруднили обстановку.
Я вздохнул, понимая, что Джинни и ее раскрасавец, в конце концов
действительно заняты, и, вытащив сигарету, предложил:
- Разрешите, я объясню. Во время войны мне пришлось немного узнать о
таких делах. Дух стихии - это не то же самое, что и демон. Любой демон -
это отдельное существо, обладающее, скажем так, индивидуальностью. Дух же
стихии - есть часть одной из основополагающих сил. Саламандра возникла из
первичной энергетической матрицы, и она обрела временную индивидуальность.
Она вернется в эту матрицу, если удастся покончить с ней. Это как пламя.
До тех пор, пока не разожгут костер, оно существует потенциально. А когда
костер погасят, пламя вернется в первоначальные формы своего
существования. Пусть будет разожжен новый костер, пусть даже он горит на
недогоревших поленьях первого костра. Полученное пламя не идентично
первоначальному. Так что легко понять, почему дух отнюдь не стремится к
первоначальному состоянию. Когда духу удается вырваться на свободу, как
это произошло с саламандрой, он готов на все, чтобы остаться в этом мире.
Готов на все, чтобы увеличить свою мощь.
- Но как саламандра могла поджечь церковь?
- Потому что у нее нет души, она - просто физическая сила. Всякое,
обладающее подлинной индивидуальностью существо, будь то человек или еще
кто-либо, находится под сдерживающим влиянием... Э... определенных
моральных законов природы. Так демон не выносит вида святых символов.
Поступающий неправильно человек, живя на этом свете, испытывает угрызения
совести. И предстает перед судом на том свете. Но о чем заботиться
пламени? А саламандра и есть ни что иное, как громадный язык пламени. Она
- всего лишь флюктуация физических законов нашего, то есть нормального и
паранормального мира.
- Так как же ее... э-э... погасить?
- Это могла бы сделать соответствующая по массе гидра. Произошла бы
взаимная аннигиляция. Или саламандру могла бы погрести под собой земля.
Или мог бы сдуть оказавшийся поблизости воздух. Трудность в том, что огонь
- самая быстрая стихия. Он перескочит в другое место до того, как ему
успеет повредить какой-нибудь дух. Так что у нас остается лишь одна
возможность - заклинание, возвращающее саламандру к ее первоначальному
состоянию. Но оно должно быть произнесено в ее присутствии. И занимает
около двух минут.
- А когда она услышит, что начали произносить заклинание, то
испепелит заклинателя или удерет. Очень мило. Что же нам делать?
- Не знаю, шеф, - сказал я. - Одно знаю - это все равно, что
попытаться поцеловать в морду кобру. - Я вздохнул, чмокнул губами. -
Действительно, действовать надо быстро. Каждый пожар, зажженный тварью,
служит ей пищей и добавляет новый запас энергии. Она делается все сильнее.
Существуют определенные ограничения, квадратно-кубический экран. Но пока
это произойдет, она может стать слишком сильной, чтобы человечеству
удалось с ней справиться...
- И что же тогда произойдет?
- Всеобщая гибель... Нет, я подразумеваю не совсем это. Люди,
естественно, призовут на помощь достаточно сильных противоборствующих
духов. Но только представьте, с какими трудностями будет сопряжен контроль
над ними. Подумайте о случайных опасностях, которые невозможно предвидеть.
Халифат по сравнению с ними - пустяк!
Джинни, разогнувшись, отошла от стола. Аберкромби начертил на полу
пентаграмму. Исходящему слюной Мальзиусу было поручено простерилизовать на
спичке карманный нож (вся идея состояла в том, чтобы взять у кого-нибудь
немного крови. Кровь могла бы заменить обычно используемые снадобья,
поскольку она содержит точно такие же белки). Девушка положила ладонь на
мою руку.
- Стив, мы потратим слишком много времени, если попытаемся собрать
всех местных экспертов, - сказала она. - Боюсь, что то же самое
справедливо и по отношению к полиции штата или национальной гвардии. Бог
знает, что натворит саламандра, пока чиновники, которых ты здесь видишь,
будут взывать о помощи. Но мы-то, ты и я, мы сможем, по крайней мере,
проследить за ней. Подвергаясь при этом меньшей опасности, чем остальные.
Рискнешь?
- Конечно. - Я был согласен. - Саламандра не может причинить мне
вреда, если я буду волком... особо повредить... не сможет, если я буду
осторожен. Но ты будешь держаться на заднем плане.
- Ты когда-нибудь слышал о клятве, приносимой членами нашего ордена?
Пойдем.
Выходя в дверь, я бросил на Аберкромби самодовольный взгляд. Он
надрезал свое запястье, начертил кровью магические знаки. Как раз сейчас
он начал творить заклинание. Я ощутил, как по комнате пронесся влажный
холодный вихрь.
Снаружи была осенняя пора, высоко в небе стояла луна. Сразу в дюжине
мест металось багровое ослепительное сияние. Зубчатыми силуэтами на его
фоне виднелись крыши, и в улицах выли сирены. В вышине, освещенное
мерцанием маленьких, безразличных ко всему звезд носилось что-то,
напоминающее ворох сухих листьев. Это, оседлав метлы, бегством спасались
люди.
Свартальф прыгнул на переднее сиденье "Кадиллака" Джинни. Я
поместился сзади. И мы со свистом взмыли в небо.
Внизу под нами зашипело, плюясь, голубое пламя. Городские фонари
погасли. По улицам хлынула вода. Она неумолимо ревела, и в ее потоке
подскакивал смахивающий на поплавок президент Мальзиус.
- Несчастный сатана! - я чуть не подавился. - Что еще случилось?
Свартальф резко повел помело вниз. - Этот идиот! - простонала Джинни.
- Он дал гидре размыться... короткое замыкание... - она сделала несколько
быстрых пассов своей палочкой. Поток успокоился, вошел в берега.
Образовалась круглая заводь. Ее 10-футовая толщина мерцала в лунном свете.
Из воды выскочил Аберкромби. Потащился, хлюпая, к ближайшему очагу пожара.
Я расхохотался.
- Сходи к нему на квартиру, послушай, что он тебе расскажет о своем
огромном опыте.
- Не бей лежачего, - мгновенно огрызнулась Джинни. - Ошибка сделана
не без твоего участия, Стив Матучек.
Свартальф вновь повел метлу вверх. Мы неслись над дымовыми трубами.
Неужели она действительно влюбилась в этого дьявола?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
- Мистер Матучек! - завизжал Мальзиус. - Прекратите, пожалуйста,
отращивать клыки!
Я взял себя в руки, совладав с яростью, действующей на меня так же,
как и лунный свет.
- Послушайте, сказал начальник полиции, - мне нужно знать, что будет
дальше. Все эти неприятности из-за ваших длинноволосых, и я не желаю,
чтобы ваши действия еще более затруднили обстановку.
Я вздохнул, понимая, что Джинни и ее раскрасавец, в конце концов
действительно заняты, и, вытащив сигарету, предложил:
- Разрешите, я объясню. Во время войны мне пришлось немного узнать о
таких делах. Дух стихии - это не то же самое, что и демон. Любой демон -
это отдельное существо, обладающее, скажем так, индивидуальностью. Дух же
стихии - есть часть одной из основополагающих сил. Саламандра возникла из
первичной энергетической матрицы, и она обрела временную индивидуальность.
Она вернется в эту матрицу, если удастся покончить с ней. Это как пламя.
До тех пор, пока не разожгут костер, оно существует потенциально. А когда
костер погасят, пламя вернется в первоначальные формы своего
существования. Пусть будет разожжен новый костер, пусть даже он горит на
недогоревших поленьях первого костра. Полученное пламя не идентично
первоначальному. Так что легко понять, почему дух отнюдь не стремится к
первоначальному состоянию. Когда духу удается вырваться на свободу, как
это произошло с саламандрой, он готов на все, чтобы остаться в этом мире.
Готов на все, чтобы увеличить свою мощь.
- Но как саламандра могла поджечь церковь?
- Потому что у нее нет души, она - просто физическая сила. Всякое,
обладающее подлинной индивидуальностью существо, будь то человек или еще
кто-либо, находится под сдерживающим влиянием... Э... определенных
моральных законов природы. Так демон не выносит вида святых символов.
Поступающий неправильно человек, живя на этом свете, испытывает угрызения
совести. И предстает перед судом на том свете. Но о чем заботиться
пламени? А саламандра и есть ни что иное, как громадный язык пламени. Она
- всего лишь флюктуация физических законов нашего, то есть нормального и
паранормального мира.
- Так как же ее... э-э... погасить?
- Это могла бы сделать соответствующая по массе гидра. Произошла бы
взаимная аннигиляция. Или саламандру могла бы погрести под собой земля.
Или мог бы сдуть оказавшийся поблизости воздух. Трудность в том, что огонь
- самая быстрая стихия. Он перескочит в другое место до того, как ему
успеет повредить какой-нибудь дух. Так что у нас остается лишь одна
возможность - заклинание, возвращающее саламандру к ее первоначальному
состоянию. Но оно должно быть произнесено в ее присутствии. И занимает
около двух минут.
- А когда она услышит, что начали произносить заклинание, то
испепелит заклинателя или удерет. Очень мило. Что же нам делать?
- Не знаю, шеф, - сказал я. - Одно знаю - это все равно, что
попытаться поцеловать в морду кобру. - Я вздохнул, чмокнул губами. -
Действительно, действовать надо быстро. Каждый пожар, зажженный тварью,
служит ей пищей и добавляет новый запас энергии. Она делается все сильнее.
Существуют определенные ограничения, квадратно-кубический экран. Но пока
это произойдет, она может стать слишком сильной, чтобы человечеству
удалось с ней справиться...
- И что же тогда произойдет?
- Всеобщая гибель... Нет, я подразумеваю не совсем это. Люди,
естественно, призовут на помощь достаточно сильных противоборствующих
духов. Но только представьте, с какими трудностями будет сопряжен контроль
над ними. Подумайте о случайных опасностях, которые невозможно предвидеть.
Халифат по сравнению с ними - пустяк!
Джинни, разогнувшись, отошла от стола. Аберкромби начертил на полу
пентаграмму. Исходящему слюной Мальзиусу было поручено простерилизовать на
спичке карманный нож (вся идея состояла в том, чтобы взять у кого-нибудь
немного крови. Кровь могла бы заменить обычно используемые снадобья,
поскольку она содержит точно такие же белки). Девушка положила ладонь на
мою руку.
- Стив, мы потратим слишком много времени, если попытаемся собрать
всех местных экспертов, - сказала она. - Боюсь, что то же самое
справедливо и по отношению к полиции штата или национальной гвардии. Бог
знает, что натворит саламандра, пока чиновники, которых ты здесь видишь,
будут взывать о помощи. Но мы-то, ты и я, мы сможем, по крайней мере,
проследить за ней. Подвергаясь при этом меньшей опасности, чем остальные.
Рискнешь?
- Конечно. - Я был согласен. - Саламандра не может причинить мне
вреда, если я буду волком... особо повредить... не сможет, если я буду
осторожен. Но ты будешь держаться на заднем плане.
- Ты когда-нибудь слышал о клятве, приносимой членами нашего ордена?
Пойдем.
Выходя в дверь, я бросил на Аберкромби самодовольный взгляд. Он
надрезал свое запястье, начертил кровью магические знаки. Как раз сейчас
он начал творить заклинание. Я ощутил, как по комнате пронесся влажный
холодный вихрь.
Снаружи была осенняя пора, высоко в небе стояла луна. Сразу в дюжине
мест металось багровое ослепительное сияние. Зубчатыми силуэтами на его
фоне виднелись крыши, и в улицах выли сирены. В вышине, освещенное
мерцанием маленьких, безразличных ко всему звезд носилось что-то,
напоминающее ворох сухих листьев. Это, оседлав метлы, бегством спасались
люди.
Свартальф прыгнул на переднее сиденье "Кадиллака" Джинни. Я
поместился сзади. И мы со свистом взмыли в небо.
Внизу под нами зашипело, плюясь, голубое пламя. Городские фонари
погасли. По улицам хлынула вода. Она неумолимо ревела, и в ее потоке
подскакивал смахивающий на поплавок президент Мальзиус.
- Несчастный сатана! - я чуть не подавился. - Что еще случилось?
Свартальф резко повел помело вниз. - Этот идиот! - простонала Джинни.
- Он дал гидре размыться... короткое замыкание... - она сделала несколько
быстрых пассов своей палочкой. Поток успокоился, вошел в берега.
Образовалась круглая заводь. Ее 10-футовая толщина мерцала в лунном свете.
Из воды выскочил Аберкромби. Потащился, хлюпая, к ближайшему очагу пожара.
Я расхохотался.
- Сходи к нему на квартиру, послушай, что он тебе расскажет о своем
огромном опыте.
- Не бей лежачего, - мгновенно огрызнулась Джинни. - Ошибка сделана
не без твоего участия, Стив Матучек.
Свартальф вновь повел метлу вверх. Мы неслись над дымовыми трубами.
Неужели она действительно влюбилась в этого дьявола?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80