Правильный профиль,
вкрадчивый голос, ловко подвешенный язык. Все время находится рядом... Я
подавил приступ боли, искоса глянул вперед, пытаясь определить, где
находится саламандра.
- Туда! - перекрывая свист воздуха, пронзительно закричала Джинни.
Свартальф задергал хвостом и зашипел.
Район университета старательно пытался скрыть свою бедность. Старые,
псевдоготического стиля, отделанные деревом пещеры. Нечто среднее между
особняками и меблированными комнатами. Район уже начал гореть. В темноте
промеж уличных фонарей вспыхивали многочисленные красные звезды.
Приближаясь, мы заметили, как одна звезда взорвалась, обратилась в клуб
белого пара. Гидра, должно быть, ударила в патрубок пожарного крана и
смылась. У меня мелькнула еретическая мысль, что саламандра окажет
обществу услугу, уничтожив этот архитектурный нонсенс. Но ведь речь идет
также и о жизни людей и их имущества.
Громадный, ужасный дух раскачивался над пожираемым домом. Саламандра
уже вдвое увеличилась в размерах, и на раскаленную добела сердцевину ее
невозможно было смотреть. Вокруг узкой головы взметались искры пламени.
Свартальф затормозил. Мы отлетели на несколько ярдов и теперь парили
на высоте 20 футов на одном уровне с жаждущей пастью. Дико было видеть
выгравированное на фоне ночи, освещенное неярким сиянием лицо Джинни. Она
плотнее вдвинула ступни в стремена и начала читать заклинание:
- О, Индра, Абадонна, Люцифер, Молох, Гефест, Дони... - ее голос был
почти не слышен в грохоте обрушивающейся крыши.
Саламандра услышала. Огненные глаза обратились на нас, взглянув, она
прыгнула.
Свартальф взвизгнул, когда от жара скрутило его усы (возможно, ущерб
был причинен лишь его тщеславию), и иммельманом развернул помело. Мы
помчались прочь. Саламандра зарычала. Ее голос был похож но треск сотни
одновременно горящих лесов. Внезапно опаляющий наши спины жар прекратился.
Тварь материализовалась перед нами.
Закрыв лицо Джинни, я свое собственное спрятал у нее за спиной. И м
пролетели сквозь стеклянную стену стоящего перед нами "пивного парка".
Вслед нам метнулся огненный язык. Метнулся и свернулся кольцом. Оставшаяся
снаружи саламандра бушевала.
Мы скатились с метлы, огляделись... Пивная была пуста. Темно, повсюду
следы огня. Никого не было. Я увидел стоящий на прилавке доверху налитый
стакан пива и выпил его залпом.
- Мог бы предложить и мне выпить, - сказала Джинни. - Алан бы
предложил. - И прежде, чем я достаточно опомнился чтобы решить, язвит он,
или просто шутит, Джинни продолжала быстрым шепотом:
- Она пытается удрать... собирается с силами... она уверена в себе...
она надумала убить нас!
Даже в эту минуту мне хотелось сказать, что рыжие и спутанные волосы
и пятна сажи на ее аристократическом носу выглядят, как ни странно, даже
очаровательно. Но случай не казался подходящим.
- Она не вернется сюда, - выпалил я. - Все, что она может сделать -
это с помощью теплового излучения подпалить здание, а на это ей
потребуется время. Пока что мы в безопасности.
- Но... А, ну да, конечно, пни горят плохо. Мне говорили, что все
пивные бары университета построены из пней, армированных железом.
- Да, - я выглянул в разбитое окно. Саламандра сунулась мне
навстречу, и цветные пятна заплясали у меня перед глазами. - Наша гостья
оказывает характер... Ну, говори быстро твое заклинание.
Джинни покачала головой.
- Она просто отлетит за пределы слышимости. Но, может быть, удастся
поговорить с ней. Понять, как...
Она подошла к окну. Корчащаяся вдоль улицы тварь вытянула шею и
зашипела. Я стоял за спиной своей девочки. Чувствовал себя беспомощным и
бесполезным. Свартальф, облизывающий с прилавка пролитое пиво, поглядел на
нас и насмешливо фыркнул.
- Эй, дочь огня! - крикнула девушка. Рябь пошла сверху вниз по спине
саламандры. Ее хвост безостановочно хлестал из стороны в сторону, поджигая
растущие вдоль дороги деревья. Я не в силах описать ответивший Джинни
голос. В нем были и треск, и рев, и свистящее шипение. Голос, порожденный
огненным мозгом и глоткой.
- Дочь Евы, что ты можешь сказать такой, как я?
- Именем высочайшего я приказываю тебе смириться, вернуться к своему
подлинному состоянию и перестать вредить этому миру!
- Хо!.. О-хо-хо-хо! - тварь уселась на свой зад (асфальт пошел
пузырями) и прерывисто захохотало прямо в небо. - Ты, созданная из
горючего материала, приказываешь мне?!
- Я располагаю силами такими могущественными, что они затушат тебя,
маленькая искра, вернут тебя в ничто, из которого ты пришла. Смирись и
повинуйся, так будет лучше для тебя же.
Мне подумалось, что саламандра на мгновение действительно была
поражена.
- Сильнее, чем я? - затем она заревела так, что пивная затряслась. -
Ты смеешь утверждать, что существуют силы могущественнее огня?! Чем я,
которая явилась пожрать всю землю!
- Более могущественные и более прекрасные. Сама подумай, о мать
пепла. Ты не можешь войти даже в этот дом. Вода гасит тебя. Земля
уничтожает тебя. И лишь воздух способен поддерживать твое существование.
Лучше сдайся, не медли...
Я вспомнил ночь охоты на ифрита. Джинни, наверняка, пытается выкину
тот же фокус - разобраться в психологии бушующей и ярящейся за стенами
твари. Но на что она может надеяться?
- Более прекрасные? - хвост саламандры забился, оставляя на мостовой
глубокие борозды. Из тела саламандры вылетали огненные шары, посыпался
дождь красных, голубых и желтых искр. Прямо, как четвертого июля.
Мелькнула сумасшедшая мысль. Так бьется об пол ребенок в припадке
истерики.
- Более прекрасные! Более могущественные! Ты посмела сказать это...
А-а-а! - в метнувшемся языке пламени сверкнули добела раскаленные зубы. -
Посмотрим, какой ты станешь, когда я сожгу тебя! Ты умрешь от удушья!
Голова саламандры метнулась к разбитому окну фасада. Она не смогла
приникнуть сквозь железную преграду, но начала высасывать воздух. Вдыхать
его и выдыхать. Волна пышущего, как из топки жара отбросила меня назад. Я
задыхался.
- Боже мой... Она хочет сожрать кислород! Оставайся здесь! - я
прыгнул к двери. Джинни пронзительно закричала. Выскочив наружу, я услышал
ее слабое: "Нет!"
На меня лился слабый свет. Прохладный свет, от которого я затрепетал.
Вокруг беспокойно плескались огни пожаров. Я припал к горячей обочине. И
содрогнулся, когда мое тело начало изменяться.
Я был волком. Волком, которого не сможет убить враг. По крайней мере,
я на это надеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80