– Рахим Фаррух аль Зууб, Государь.
– Вот как?… – Лаутир нахмурился. – И где же он?
– Он сбежал, Государь. Пытаясь его задержать, погибли Хир и Накки. Я…
– Довольно, – тот поднял руку. – Довольно. Поиски ведутся?
– Да, мой Государь.
– Хорошо, – он щелкнул пальцами. – Меня интересует тот, первый. Хранитель.
Отрар покачал головой.
– Он не Хранитель, Государь… – начал он, поднял взгляд на Лаутира и осекся.
– Ксиал признал его, и значит, он Хранитель, – сурово сказал тот. – И ему совершенно не важно, что ты думаешь по этому поводу. – Лаутир посмотрел на стоявшего доселе молча у дверей Рагнура. – Что о нем известно?
– Он горец, Государь, – ответил Рагнур, – и похоже, что из здешних мест. По говору – валах, по крови… – Он замялся. – По крови – вряд ли.
– Что еще? – отрывисто спросил король.
– Он ловок, хорошо дерется. Владеет магией, знает травы. Носит Анкх из янтаря и Семь Металлов…
– Имир! – Лаутир сжал кулаки. – Как именно он их носит?
– Драупнир с опалом, Государь.
– Аурин?
– Зуда. Работа древняя, но на нашу не похожа, скорее – из клана Ивалди. Опал – черный мигун из Червеницких копей. Это все.
– Так, – Лаутир кивнул. – А кто этот монах?
– Бертольд Шварц.
Теперь Король молчал долго.
– Не ожидал, – сказал он наконец. – Что ж… – Он помедлил. – Ладно. Я подумаю, что с ними делать. Отрар!
– Да, Государь?
– Присмотри за ними. И еще. Зууб…
– Да, Государь.
– Тогда все. Идите.
Рагнур поколебался, медля с уходом.
– Государь…
Тот обернулся:
– Что ты хотел?
– Могу я просить, чтобы они покамест жили у меня?
– Жуга и Бертольд? Зачем… Ах, да – меч. Хорошо. Пусть будет так.
Рагнур склонил голову.
– Благодарю, Государь.

* * *

– Вот так дела! Ты видел, а? Жуга? Глазам не верю! Да-а…
Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился мысленно в какие-то свои подсчеты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как их обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.
Жуга стоял у окна, глядел на улицу.
Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных туннелей, сходившихся в большой пещере – высоком, сводчатом, мягко резонировавшем зале. Неведомо откуда лился свет – неяркий, серебристый, похожий на сияние Луны, только ярче, отражался от стен…
От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.
Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, ее и не требовалось – в пещере никогда не шли дожди, да и освещения особого не требовалось. Правда, на столе была свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике столь тонкой, вычурной работы, что наверху за него можно было бы выторговать не талер, и не два. Таких домов здесь было множество; они стояли стройными рядами, и каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землей, больше всего поразили именно эти деревья.
– Устал я, – Шварц стянул сапоги, лег на кровать и пошевелил пальцами ног. – Здорово, конечно, это все. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто – иди себе на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешок-другой, и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит… А если…
– Бертольд, – позвал Жуга.
– Чего? – тот поднял голову с подушки.
– Заткнись, а?
Некоторое время они сидели в тишине. Затем послышались шаги, дверь отворилась, и вошел Рагнур. Он переоделся – серую рабочую хламиду сменили черные штаны и кожаная куртка на шнурках. Да и вообще он выглядел изрядно посвежевшим. Топор был по-прежнему при нем, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.
Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями и крепкими ногтями, широкими ступнями ног, обутых в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но вот Рагнур откинул назад свой всегдашний капюшон, и обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, весь в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос. Он производил странное впечатление, и все же в любом трактире на поверхности двараг вполне бы мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…
В руках у Рагнура была корзина.
– Еда, – сказал он и кивнул на стол. – Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.
Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!»– гордо выставил на стол полупустую флягу.
Гном поднял взгляд.
– Вино?
– Ага, – кивнул монах. – Белое. У Тибора закурковал!
Рагнур поднял флягу, потряс ее недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул и вытер губы рукавом. Вернул флягу Бертольду.
– Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И все равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина… Ну, что ж, давайте есть.
Снеди оказалось на удивленье много, разной и вкусной. Копченое мясо и рыба разных видов (похоже, что и впрямь рыбачить здесь было где), какие-то орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились горками всяческие сласти – Жуга попробовал, налил себе воды. Задумался о чем-то. Наконец, когда с трапезой было покончено, решился спросить.
– Рагнур, – тот повернулся. – Скажи… Мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моем доме вы в гостях.
– Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
– Пойдем. Меч можешь взять с собой.
– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.

* * *

На то, чтоб обойти хотя бы половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд непрерывно ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее ко дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165