Принялись за еду.
– Вот что, Балаж, – хмуро сказал Жуга, когда с рыбой было покончено. – Ответь-ка мне, девка Ганка, или нет?
Тот захлопал глазами:
– Ты что, Жуга, глаза потерял?! Вестимо, девка.
Терпение Жуги лопнуло.
– Я тебя спрашиваю, кобел бесхвостый! – рявкнул он, – девка Ганка, или уже нет?!
Балаж совсем растерялся.
– Причем тут это? – спросил он и покраснел до кончиков ушей. Промолчал.
– Не успел, стало быть! – удовлетворенно кивнул Реслав. – Ай да Ганка, молодчина, не далась дураку… а… правда, причем тут это?
Жуга уже думал о чем-то своем. Посмотрел в окошко.
– Сегодня что, опять базарный день?
– Так ведь базар всю неделю будет, – пояснил Реслав, вздохнул грустно. – Денег только вот нет…
В углу кто-то зашевелился. Жуга обернулся: с брошенного в закутке одеяла поднялся невысокий белобрысый паренек, зевнул, нахлобучил на голову черную катаную шляпу с лентой. Вытащил из ниши потертую скрипку, любовно сдул с нее пыль. Видно, это был один из вчерашних музыкантов, заночевавший прямо тут. Жуге вспомнилось, как лилась вчера, словно густое вино, плачущая вазурская дойна; он встал и подошел к нему.
– Здоров будь, хлопец, – начал он. – Как звать тебя?
Паренек с некоторой опаской оглядел долговязого рыжего незнакомца и улыбнулся, не почуяв угрозы.
– Здорово, коль не шутишь. Иваш я.
– Меня Жуга зовут… Подзаработать хочешь?
– Кто ж не хочет! А что делать-то надо?
– Слыхал я твою скрипку вчера. А повеселее можешь?
Тот заулыбался. Кудрявые волосы выбились из-под шляпы.
– Шутишь? Конечно, могу!
– Кто вчера играл с тобою? Можно сейчас кого сыскать?
– Владек-цимбалист тут, вроде, оставался ночевать наверху… а больше – все. К вечеру, разве что.
Жуга кивнул:
– Годится. Тащи его сюда. Что заработаем, третья часть – ваша.
– Да что делать-то надо? – не отступал Иваш.
– Вам? – Жуга поднял бровь, рассмеялся. – Играть! Инструменты захватите.
Вернувшись к столу, он подхватил свой заплечный мешок, поднял посох. Реслав и Балаж вопросительно смотрели на него.
– Сколько мы задолжали? – спросил Жуга.
– Тридцать шесть менок, – ответил Реслав.
– С полушкой, – добавил Балаж и почему-то покраснел.
* * *
На базаре было людно. Реслав и Жуга шли первыми, волоча за ручки большую жаровню. Сзади раскрасневшийся Балаж тащил вязанку дров. Последними шли Иваш и дородный чернявый Владек со своими цимбалами.
Реслав начал смекать, что к чему, когда Жуга отыскал ровное место и разжег жаровню. Балажа услали за второй вязанкой, а когда вернулся – за третьей. Народ останавливался, с любопытством поглядывал на них, проходил мимо.
– По углям ходить будешь? – тихо спросил Реслав. Жуга кивнул:
– А что еще остается?
– Ну… покудесничать малость.
– Мало тебя, дурака, били…
– Все не могу взять в толк, как это у тебя получается, – задумчиво сказал Реслав. – Наговор, что ль какой?
– Да какой там наговор… – Жуга поворошил угли, подбросил еще дров. – Тут все просто. Главное – не бояться, и ногу поплотнее ставить, чтоб воздух не попадал.
– Гасить их, что ли?
– Вроде как… Еще мыть не надо ноги, ни до, ни сразу после. А то еще плохо, если железки в костер попадут. Вот они обожгут, так обожгут…
– Это что ж, – опешил несколько Реслав, – и я бы так смог?
– Отчего нет? только потом как-нибудь попробуешь… Помнишь, как ты вчера за петухом лазал? Зазывай народ, чем ты хуже того мужика? Сможешь?
– Попробую…
Жуга оттолкнул пару-тройку любопытных и опрокинул жаровню. Угли рассыпались, развалились мерцающей горкой. Захваченной заранее кочергой разровняли правильный круг сажени в три. В жаровню подложили новые поленья – на добавку. Жуга скинул царвули, повернулся к музыкантам, улыбнулся.
– Давайте что-нибудь побойчее. Эх, жаль, что светло!
– А мне что делать? – спросил Балаж.
– От тебя толку мало. Возьми вон барабан…
Стал скапливаться народ, привлеченный необычным зрелищем. Владек с Ивашем заиграли потихоньку, и когда собралось побольше людей, умолкли. Реслав заробел было, да вспомнил, как в глаза обжуливал торговок на рынке, как складно врал вчера дядька с петухом, и начал:
– Ай, честной народ, чего стоишь, под ноги глядишь? Раздай, расступись, а не то погоришь… – Он замешкался было, но на выручку пришел Жуга:
– Вишь, угли пылают, жаром пугают, а приметишь грош, так и по углям пойдешь! – Он обошел круг, длинный, рыжий, словно и сам выскочил из огня, осклабился весело. – Бросайте менки, берегите коленки – огонь не велик, да стоять не велит!
Снова вступил Реслав:
– Али вправду говорят, будто ноги не горят? – Он тоже двинулся вкруг углей. – Эй, добры молодцы, девицы красные, гляньте на диво! Все повидали, всякого-разного, лишь по углям не ходили, глянь, как красиво!
Жуга подмигнул музыкантам, Иваш поднял смычок.
Грянула плясовая. Глухо, сбивчиво бухал барабан. Жуга притопнул, всей пятой ступил вдруг на угли и – вперед, вперед, шажками мелкими, как горох, двинулся по кругу в лихом переплясе!
Народ ахнул, загомонил. Кто-то под напором людской толпы оступился на угли, ругнулся и отскочил назад. Все засмеялись, захлопали в ладоши.
Жуга спрыгнул на землю. Музыканты сделали паузу.
– Еще! – крикнул кто-то. В подставленную шляпу полетели менки, полушки, пятаки. – Еще! еще!
– Во, народ, застояться не дает! – веселился Реслав. – Кто не верит, пускай проверит, да потом все одно никто не поверит! Эй-эй, посмотри на нас, раскрой глаза да уши, смотри да слушай веселый пляс!
Ударили по струнам.
Жуга разошелся вовсю, угли так и летели во все стороны. Реслав ощутил вдруг веселую дрожь в груди, сел, стянул единым махом сапоги и, забыв, для чего он тут, припечатал босой ногою горячие угли. Припечатал и пошел, разбрасывая тлеющие огоньки, выгоняя из башки пьяную дурь, засмеялся от нахлынувшей радости – «Могу!»Поймал веселый взгляд Жуги – тот подмигнул лукаво – знай, мол, наших! «Эх, эх, жги!»
Было жарко и больно, но на удивление терпимо. Реслав вприпрыжку пересек огненный круг, постоял на холодных камнях и двинулся сызнова. Кое-где в угли упали медяки, Реслав, памятуя наставления Жуги, старался обходить их стороной, Жуга же нагибался, выхватывал их руками, пока не нагрелись, скалился весело.
Угли почти погасли. Реслав подскочил к жаровне: «А ну, берегись!»– опрокинул. Толпа подалась назад. Свежие угли были горячее, мерцали красно, вспыхивали бегущими огоньками. Реслав заробел было, но Жуга уже махнул рукой: «Давай!»– и первым выскочил на круг. И вновь плясали оба, крича шутки-прибаутки, пока не растоптали угли в пыль, в мелкую золу…
…Толпа разбрелась. Владек оборачивал свои цимбалы в чехол. Реслав сидел на земле, рассматривая попеременно свои босые ступни: ожогов и впрямь не было, лишь краснели две-три царапины, да пахло копченым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
– Вот что, Балаж, – хмуро сказал Жуга, когда с рыбой было покончено. – Ответь-ка мне, девка Ганка, или нет?
Тот захлопал глазами:
– Ты что, Жуга, глаза потерял?! Вестимо, девка.
Терпение Жуги лопнуло.
– Я тебя спрашиваю, кобел бесхвостый! – рявкнул он, – девка Ганка, или уже нет?!
Балаж совсем растерялся.
– Причем тут это? – спросил он и покраснел до кончиков ушей. Промолчал.
– Не успел, стало быть! – удовлетворенно кивнул Реслав. – Ай да Ганка, молодчина, не далась дураку… а… правда, причем тут это?
Жуга уже думал о чем-то своем. Посмотрел в окошко.
– Сегодня что, опять базарный день?
– Так ведь базар всю неделю будет, – пояснил Реслав, вздохнул грустно. – Денег только вот нет…
В углу кто-то зашевелился. Жуга обернулся: с брошенного в закутке одеяла поднялся невысокий белобрысый паренек, зевнул, нахлобучил на голову черную катаную шляпу с лентой. Вытащил из ниши потертую скрипку, любовно сдул с нее пыль. Видно, это был один из вчерашних музыкантов, заночевавший прямо тут. Жуге вспомнилось, как лилась вчера, словно густое вино, плачущая вазурская дойна; он встал и подошел к нему.
– Здоров будь, хлопец, – начал он. – Как звать тебя?
Паренек с некоторой опаской оглядел долговязого рыжего незнакомца и улыбнулся, не почуяв угрозы.
– Здорово, коль не шутишь. Иваш я.
– Меня Жуга зовут… Подзаработать хочешь?
– Кто ж не хочет! А что делать-то надо?
– Слыхал я твою скрипку вчера. А повеселее можешь?
Тот заулыбался. Кудрявые волосы выбились из-под шляпы.
– Шутишь? Конечно, могу!
– Кто вчера играл с тобою? Можно сейчас кого сыскать?
– Владек-цимбалист тут, вроде, оставался ночевать наверху… а больше – все. К вечеру, разве что.
Жуга кивнул:
– Годится. Тащи его сюда. Что заработаем, третья часть – ваша.
– Да что делать-то надо? – не отступал Иваш.
– Вам? – Жуга поднял бровь, рассмеялся. – Играть! Инструменты захватите.
Вернувшись к столу, он подхватил свой заплечный мешок, поднял посох. Реслав и Балаж вопросительно смотрели на него.
– Сколько мы задолжали? – спросил Жуга.
– Тридцать шесть менок, – ответил Реслав.
– С полушкой, – добавил Балаж и почему-то покраснел.
* * *
На базаре было людно. Реслав и Жуга шли первыми, волоча за ручки большую жаровню. Сзади раскрасневшийся Балаж тащил вязанку дров. Последними шли Иваш и дородный чернявый Владек со своими цимбалами.
Реслав начал смекать, что к чему, когда Жуга отыскал ровное место и разжег жаровню. Балажа услали за второй вязанкой, а когда вернулся – за третьей. Народ останавливался, с любопытством поглядывал на них, проходил мимо.
– По углям ходить будешь? – тихо спросил Реслав. Жуга кивнул:
– А что еще остается?
– Ну… покудесничать малость.
– Мало тебя, дурака, били…
– Все не могу взять в толк, как это у тебя получается, – задумчиво сказал Реслав. – Наговор, что ль какой?
– Да какой там наговор… – Жуга поворошил угли, подбросил еще дров. – Тут все просто. Главное – не бояться, и ногу поплотнее ставить, чтоб воздух не попадал.
– Гасить их, что ли?
– Вроде как… Еще мыть не надо ноги, ни до, ни сразу после. А то еще плохо, если железки в костер попадут. Вот они обожгут, так обожгут…
– Это что ж, – опешил несколько Реслав, – и я бы так смог?
– Отчего нет? только потом как-нибудь попробуешь… Помнишь, как ты вчера за петухом лазал? Зазывай народ, чем ты хуже того мужика? Сможешь?
– Попробую…
Жуга оттолкнул пару-тройку любопытных и опрокинул жаровню. Угли рассыпались, развалились мерцающей горкой. Захваченной заранее кочергой разровняли правильный круг сажени в три. В жаровню подложили новые поленья – на добавку. Жуга скинул царвули, повернулся к музыкантам, улыбнулся.
– Давайте что-нибудь побойчее. Эх, жаль, что светло!
– А мне что делать? – спросил Балаж.
– От тебя толку мало. Возьми вон барабан…
Стал скапливаться народ, привлеченный необычным зрелищем. Владек с Ивашем заиграли потихоньку, и когда собралось побольше людей, умолкли. Реслав заробел было, да вспомнил, как в глаза обжуливал торговок на рынке, как складно врал вчера дядька с петухом, и начал:
– Ай, честной народ, чего стоишь, под ноги глядишь? Раздай, расступись, а не то погоришь… – Он замешкался было, но на выручку пришел Жуга:
– Вишь, угли пылают, жаром пугают, а приметишь грош, так и по углям пойдешь! – Он обошел круг, длинный, рыжий, словно и сам выскочил из огня, осклабился весело. – Бросайте менки, берегите коленки – огонь не велик, да стоять не велит!
Снова вступил Реслав:
– Али вправду говорят, будто ноги не горят? – Он тоже двинулся вкруг углей. – Эй, добры молодцы, девицы красные, гляньте на диво! Все повидали, всякого-разного, лишь по углям не ходили, глянь, как красиво!
Жуга подмигнул музыкантам, Иваш поднял смычок.
Грянула плясовая. Глухо, сбивчиво бухал барабан. Жуга притопнул, всей пятой ступил вдруг на угли и – вперед, вперед, шажками мелкими, как горох, двинулся по кругу в лихом переплясе!
Народ ахнул, загомонил. Кто-то под напором людской толпы оступился на угли, ругнулся и отскочил назад. Все засмеялись, захлопали в ладоши.
Жуга спрыгнул на землю. Музыканты сделали паузу.
– Еще! – крикнул кто-то. В подставленную шляпу полетели менки, полушки, пятаки. – Еще! еще!
– Во, народ, застояться не дает! – веселился Реслав. – Кто не верит, пускай проверит, да потом все одно никто не поверит! Эй-эй, посмотри на нас, раскрой глаза да уши, смотри да слушай веселый пляс!
Ударили по струнам.
Жуга разошелся вовсю, угли так и летели во все стороны. Реслав ощутил вдруг веселую дрожь в груди, сел, стянул единым махом сапоги и, забыв, для чего он тут, припечатал босой ногою горячие угли. Припечатал и пошел, разбрасывая тлеющие огоньки, выгоняя из башки пьяную дурь, засмеялся от нахлынувшей радости – «Могу!»Поймал веселый взгляд Жуги – тот подмигнул лукаво – знай, мол, наших! «Эх, эх, жги!»
Было жарко и больно, но на удивление терпимо. Реслав вприпрыжку пересек огненный круг, постоял на холодных камнях и двинулся сызнова. Кое-где в угли упали медяки, Реслав, памятуя наставления Жуги, старался обходить их стороной, Жуга же нагибался, выхватывал их руками, пока не нагрелись, скалился весело.
Угли почти погасли. Реслав подскочил к жаровне: «А ну, берегись!»– опрокинул. Толпа подалась назад. Свежие угли были горячее, мерцали красно, вспыхивали бегущими огоньками. Реслав заробел было, но Жуга уже махнул рукой: «Давай!»– и первым выскочил на круг. И вновь плясали оба, крича шутки-прибаутки, пока не растоптали угли в пыль, в мелкую золу…
…Толпа разбрелась. Владек оборачивал свои цимбалы в чехол. Реслав сидел на земле, рассматривая попеременно свои босые ступни: ожогов и впрямь не было, лишь краснели две-три царапины, да пахло копченым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165