Отложил миску, проверил, на месте ли меч, и окликнул горбуна:
– Роджер! Вроде едет кто-то!
Со стороны дороги уже явственно был слышен перестук копыт, а через мгновение показался небольшой отряд верховых. Завидев притулившийся у берега фургон, они тут же свернули к нему и окружили поляну. Кони фыркали, переступали, звякая збруей и шумно дыша, от их раздувающихся боков валил пар. Сразу же запахло кислым лошадиным потом. Всадники спешились, поправляя амуницию и осматриваясь. Было их семеро, все рослые, добротно и тепло одетые, при саблях, с луками. Их предводитель – высокий и худой, по-военному гибкий в суставах малый лет тридцати с выбритым до синевы лицом – соскочил с коня, одернул на себе потрепанную серую хламиду и направился к костру. Остальные разбрелись по поляне.
– Не дергайтесь, но будьте настороже, – не выпуская трубки изо рта, пробормотал еле слышно Роджер. – Это не разбойники.
Жуга кивнул и предпочел промолчать.
Горбун привстал. Приподнял шляпу.
– Доброго здоровья, – приветственно сказал он. – Чем привлек вас мой фургон?
Не доходя шагов пяти, тот остановился. Посмотрел на горбуна, на Вайду, на Жугу. Взгляд его был холоден, как зима.
– Кто вы такие?
Вопрос упал и канул в тишину. Как раз в этот миг показались Линора и Иваш, в сопровождении рослого детины, плотоядно поглядывавшего на стройную фигурку девушки.
– Обыскать, – коротко бросил предводитель. Кто-то полез в фургон. Обшарив карманы странников и не найдя в них ничего интересного, за исключением пары талеров, тут же перекочевавших в бездонные солдатские сумки, Иваша и Линору вытолкнули к костру.
– Ну? – нетерпеливо бросил тот.
– Артисты, ваша милость, – ответил Роджер.
– Артисты? – тот поднял бровь. – Посмотри на себя – какой из тебя артист! Что ты можешь?
Не говоря ни слова, Роджер вынул из кармана четыре раскрашенных шарика чуть побольше грецкого ореха каждый, и быстро подбросил их в воздух. Цветные пятна замелькали радужной дугой. Горбун поймал все шарики одной рукой, сжал ладонь в кулак, подул в него и развернул в воздухе тонкий большой платок. Вынул из-за уха шарик, ловко покрутил его меж пальцев, затем, откуда – непонятно, прибавил к нему остальные три, сложил их на коленях, накрыл получившуюся пирамидку платком и с размаху шлепнул по нею ладонью. Платок смялся – шарики исчезли. Послышались довольные смешки – похоже было, что представление понравилось. Предводитель, однако, нахмурился.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Понятно. Этот играет на лютне, этот – на скрипке. А девка что делает?
– Да разное, – ответил Роджер. – Предсказывает, желания угадывает, вещи спрятанные находит…
– А этот?
Длинный палец, обтянутый потертой тканью перчатки, указал на Жугу. На пару секунд воцарилось напряженное молчание.
– По углям я хожу, – буркнул тот.
– Ха! – усмехнулся тот. – Так-таки и по углям? Ты еще скажи, что стрелы ловишь.
Травник поднял голову. Под кожей на его лице заходили желваки.
– Могу и стрелы, – сказал он.
Солдаты заинтересованно подались вперед – нечасто ведь такую забаву глянуть можно. Стрелы – не угли, костра разводить не надо. «Поймает! Не поймает!»– слышалось меж ними. Звякнули монеты спорящих.
– Дерек! – не оборачиваясь, позвал предводитель. – Лук! – Он повернулся к травнику. – Становись-ка у фургона, циркач. За хвастовство полагается платить. Сейчас проверим, на что ты способен. Двадцать шагов тебя устроит?
Жуга покосился на фургон.
– Если не покажется слишком далеко, то лучше двадцать пять.
Тем временем принесли лук и колчан. Предводитель отряда отсчитал двадцать пять шагов и наложил стрелу на тетиву. Остальные всадники сгрудились у него за спиной. Линора, стоя в сторонке, нервно покусывала сжатый кулак. Чуть развернувшись боком, травник стянул рубашку и встал у бортика фургона. Подвигался, проверяя, не скользят ли башмаки, убрал с земли пару камешков. Сосредоточился. Время привычно замедлило свой бег. Жуга вздохнул и поднял взгляд.
– Я готов.
Лук разогнулся. Чуть прянув назад, травник взмахнул рукой и продемонстрировал зажатую в кулаке стрелу. Бросил ее на землю. Со стороны полукруга зрителей донесся изумленный вздох. Один лишь предводитель остался невозмутим и снова потянулся к колчану.
С коротким разрывом вторая стрела сорвалась с тетивы, и снова упала, пойманная в воздухе.
Предводитель ухмыльнулся. Отложил в сторону лук.
– Дерек! – вновь окликнул он. – Мой арбалет!
Он присоединил к арбалету рычаг, натянул стальную тетиву, положил на ложе стрелу и вскинул оружие к плечу. Травник сглотнул и взглядом отыскал Линору. Та покачала головой. «Не лови,»– одними губами прошептала она.
Предводитель спустил курок. С коротким «Бам!» стрела пробила борт фургона и застряла там. Жуга запоздало махнул рукой. Зрители возбужденно зашумели, предводитель же, все также криво улыбаясь, погладил черное ложе арбалета и передал его стоявшему рядом всаднику.
– Фокусы фокусами, – сказал он, подойдя к Жуге, – а против доброго старого арбалета ничего не устоит.
Коротким движением отломив стрелу, он помахал древком перед самым носом травника и указал на засевший в борту фургона осколок металла.
– Это вам на память, чтобы знали свое место. Эй, вы! – он повернулся к всадникам. – Все в седла! Да пошевеливайтесь!
И вскочил в седло.
Отряд выехал на дорогу, конский топот перешел в галоп, и вскоре всадники скрылись за поворотом.
– Дурак! – Линора бросилась к Жуге. – Зачем тебе все это было нужно? Ну зачем?!
– Да, это… – кивнул Вайда. – Ты и впрямь того… маху дал.
Роджер подошел к костру, поворошил золу и, отыскав горячий уголек, разжег свою кривую трубку. Помолчал.
– Вот что, Лис, – сказал он наконец. – Уходи.
И принялся запрягать волов. Линора метнулась было к нему, но тот лишь покачал головой в ответ.
Жуга молчал. В голове были холод и пустота. Гулкая и звонкая пустота потери. Пришло время принимать решения.
– Хорошо, – сказал он. – Я уйду.
– Я с тобой, – быстро сказал Вайда.
– Скатертью дорога, – кивнул горбун.
И только Иваш молчал, глядя на грудь травника, где багровела тонкой полосой запекшаяся кровь.
* * *
Ни за что, ни про что,
На авось, просто так
Грел снежок, тер очки,
Не заметил – осень пришла.
Так и гнал, так и брел
За собой по пятам.
Все на пятки себе
Упоенно наступал.
Через край, через рай,
Через раз, через год
Да забыл про волосы -
Зацепились за забор.
Лишь слегка врезался,
Оказалось – наповал.
Наступил лишь одной ногой,
А в говне уж по уши.
На заре, на столе
Разноцветны стеклушки,
Разноцветны тряпочки -
Непонятно ни хрена…
Жуга поднял взгляд на Вайду.
– Это ты про кого?
– Да так, – пожал плечами тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
– Роджер! Вроде едет кто-то!
Со стороны дороги уже явственно был слышен перестук копыт, а через мгновение показался небольшой отряд верховых. Завидев притулившийся у берега фургон, они тут же свернули к нему и окружили поляну. Кони фыркали, переступали, звякая збруей и шумно дыша, от их раздувающихся боков валил пар. Сразу же запахло кислым лошадиным потом. Всадники спешились, поправляя амуницию и осматриваясь. Было их семеро, все рослые, добротно и тепло одетые, при саблях, с луками. Их предводитель – высокий и худой, по-военному гибкий в суставах малый лет тридцати с выбритым до синевы лицом – соскочил с коня, одернул на себе потрепанную серую хламиду и направился к костру. Остальные разбрелись по поляне.
– Не дергайтесь, но будьте настороже, – не выпуская трубки изо рта, пробормотал еле слышно Роджер. – Это не разбойники.
Жуга кивнул и предпочел промолчать.
Горбун привстал. Приподнял шляпу.
– Доброго здоровья, – приветственно сказал он. – Чем привлек вас мой фургон?
Не доходя шагов пяти, тот остановился. Посмотрел на горбуна, на Вайду, на Жугу. Взгляд его был холоден, как зима.
– Кто вы такие?
Вопрос упал и канул в тишину. Как раз в этот миг показались Линора и Иваш, в сопровождении рослого детины, плотоядно поглядывавшего на стройную фигурку девушки.
– Обыскать, – коротко бросил предводитель. Кто-то полез в фургон. Обшарив карманы странников и не найдя в них ничего интересного, за исключением пары талеров, тут же перекочевавших в бездонные солдатские сумки, Иваша и Линору вытолкнули к костру.
– Ну? – нетерпеливо бросил тот.
– Артисты, ваша милость, – ответил Роджер.
– Артисты? – тот поднял бровь. – Посмотри на себя – какой из тебя артист! Что ты можешь?
Не говоря ни слова, Роджер вынул из кармана четыре раскрашенных шарика чуть побольше грецкого ореха каждый, и быстро подбросил их в воздух. Цветные пятна замелькали радужной дугой. Горбун поймал все шарики одной рукой, сжал ладонь в кулак, подул в него и развернул в воздухе тонкий большой платок. Вынул из-за уха шарик, ловко покрутил его меж пальцев, затем, откуда – непонятно, прибавил к нему остальные три, сложил их на коленях, накрыл получившуюся пирамидку платком и с размаху шлепнул по нею ладонью. Платок смялся – шарики исчезли. Послышались довольные смешки – похоже было, что представление понравилось. Предводитель, однако, нахмурился.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Понятно. Этот играет на лютне, этот – на скрипке. А девка что делает?
– Да разное, – ответил Роджер. – Предсказывает, желания угадывает, вещи спрятанные находит…
– А этот?
Длинный палец, обтянутый потертой тканью перчатки, указал на Жугу. На пару секунд воцарилось напряженное молчание.
– По углям я хожу, – буркнул тот.
– Ха! – усмехнулся тот. – Так-таки и по углям? Ты еще скажи, что стрелы ловишь.
Травник поднял голову. Под кожей на его лице заходили желваки.
– Могу и стрелы, – сказал он.
Солдаты заинтересованно подались вперед – нечасто ведь такую забаву глянуть можно. Стрелы – не угли, костра разводить не надо. «Поймает! Не поймает!»– слышалось меж ними. Звякнули монеты спорящих.
– Дерек! – не оборачиваясь, позвал предводитель. – Лук! – Он повернулся к травнику. – Становись-ка у фургона, циркач. За хвастовство полагается платить. Сейчас проверим, на что ты способен. Двадцать шагов тебя устроит?
Жуга покосился на фургон.
– Если не покажется слишком далеко, то лучше двадцать пять.
Тем временем принесли лук и колчан. Предводитель отряда отсчитал двадцать пять шагов и наложил стрелу на тетиву. Остальные всадники сгрудились у него за спиной. Линора, стоя в сторонке, нервно покусывала сжатый кулак. Чуть развернувшись боком, травник стянул рубашку и встал у бортика фургона. Подвигался, проверяя, не скользят ли башмаки, убрал с земли пару камешков. Сосредоточился. Время привычно замедлило свой бег. Жуга вздохнул и поднял взгляд.
– Я готов.
Лук разогнулся. Чуть прянув назад, травник взмахнул рукой и продемонстрировал зажатую в кулаке стрелу. Бросил ее на землю. Со стороны полукруга зрителей донесся изумленный вздох. Один лишь предводитель остался невозмутим и снова потянулся к колчану.
С коротким разрывом вторая стрела сорвалась с тетивы, и снова упала, пойманная в воздухе.
Предводитель ухмыльнулся. Отложил в сторону лук.
– Дерек! – вновь окликнул он. – Мой арбалет!
Он присоединил к арбалету рычаг, натянул стальную тетиву, положил на ложе стрелу и вскинул оружие к плечу. Травник сглотнул и взглядом отыскал Линору. Та покачала головой. «Не лови,»– одними губами прошептала она.
Предводитель спустил курок. С коротким «Бам!» стрела пробила борт фургона и застряла там. Жуга запоздало махнул рукой. Зрители возбужденно зашумели, предводитель же, все также криво улыбаясь, погладил черное ложе арбалета и передал его стоявшему рядом всаднику.
– Фокусы фокусами, – сказал он, подойдя к Жуге, – а против доброго старого арбалета ничего не устоит.
Коротким движением отломив стрелу, он помахал древком перед самым носом травника и указал на засевший в борту фургона осколок металла.
– Это вам на память, чтобы знали свое место. Эй, вы! – он повернулся к всадникам. – Все в седла! Да пошевеливайтесь!
И вскочил в седло.
Отряд выехал на дорогу, конский топот перешел в галоп, и вскоре всадники скрылись за поворотом.
– Дурак! – Линора бросилась к Жуге. – Зачем тебе все это было нужно? Ну зачем?!
– Да, это… – кивнул Вайда. – Ты и впрямь того… маху дал.
Роджер подошел к костру, поворошил золу и, отыскав горячий уголек, разжег свою кривую трубку. Помолчал.
– Вот что, Лис, – сказал он наконец. – Уходи.
И принялся запрягать волов. Линора метнулась было к нему, но тот лишь покачал головой в ответ.
Жуга молчал. В голове были холод и пустота. Гулкая и звонкая пустота потери. Пришло время принимать решения.
– Хорошо, – сказал он. – Я уйду.
– Я с тобой, – быстро сказал Вайда.
– Скатертью дорога, – кивнул горбун.
И только Иваш молчал, глядя на грудь травника, где багровела тонкой полосой запекшаяся кровь.
* * *
Ни за что, ни про что,
На авось, просто так
Грел снежок, тер очки,
Не заметил – осень пришла.
Так и гнал, так и брел
За собой по пятам.
Все на пятки себе
Упоенно наступал.
Через край, через рай,
Через раз, через год
Да забыл про волосы -
Зацепились за забор.
Лишь слегка врезался,
Оказалось – наповал.
Наступил лишь одной ногой,
А в говне уж по уши.
На заре, на столе
Разноцветны стеклушки,
Разноцветны тряпочки -
Непонятно ни хрена…
Жуга поднял взгляд на Вайду.
– Это ты про кого?
– Да так, – пожал плечами тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165