– Эй! – позвал он вполголоса. – Есть здесь кто-нибудь?
Одна из бочек шевельнулась, и в слабом свете чуть мерцающих пещерных стен замаячила уже знакомая физиономия Орге.
– Лезь сюды, – прошептал он, – но только – быстро.
Лаз оказался донельзя узким. Помедлив, Жуга расстегнул перевязь и влез в отверстие, нащупывая путь мечом. Наткнулся пару раз на что-то мягкое. Гном ругнулся: «Эй, полегче там!»– и резво пополз вперед.
Ползти пришлось долго. Туннель змеей вился в граните скал, Жуга два раза застревал в его узких извивах, и если б не уверенность его странного провожатого, впору было бы впасть в панику. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем каменная нора расширилась, и оба оказались в обширном зале с низким потолком. Здесь тоже было сыро, но зато тепло. Стены светились словно бы вполсилы, дальние края зала тонули в темноте. В кровь обдирая локти и колени, Жуга извернулся и спрыгнул на пол вслед за дварагом. Огляделся по сторонам.
– Эй, Хагг! – позвал негромко Орге. – Мы пришли.
Золтан выступил из темноты, сопровождаемый легким шорохом, причину которого Жуга понял чуть позже: за парой глаз, блеснувших в полумраке, возникла вторая пара, третья, четвертая… Они подходили один за другим, эти гномы, выбравшие мрак и неизвестность, подходили и замирали неподвижно за спиной Зууба, молча глядя на травника.
– Ну что ж, – помедлив, сказал Золтан. – Спасибо, что пришел.
– Не твоя в том заслуга, Зууб, – Жуга покачал головой. – Я пришел, чтоб разобраться, наконец, во всем. – Он повернулся к столпившимся гномам и поднял руку:
– Аой. Меня зовут Жуга.
По неподвижным рядам пронеслось шевеление, затем один из гномов выступил вперед.
– Хлейн, – назвался он.
Почти тотчас же вслед за ним шагнул другой, худой и жилистый, с мосластыми шишками суставов…
– Вольпер.
Коренастый, гладкокожий, смахивающий на отполированный ветром старый пень…
– Ругер.
Два близнеца, по пояс Хаггу ростом, неразличимые лицом и телом…
– Глюм.
– Тингер.
Поток имен не иссякал.
– Хег.
– Манол.
– Спелле.
– Реган.
– Кримбл.
– Гассенпфеффер.
– Зинбар…
Жуга стоял недвижный, молча слушая, как гномы доверяют ему свои Имена. Их было двадцать шесть. Разновеликие, одетые как попало и вооруженные кто чем, грязные, давно не видавшие нормальной пищи, все из разных кланов и из разных мест, настороженные, злые, угрюмые…
Выродки.
Свободные.
Жуга поднял голову, взглянул Золтану в глаза. Губы его шевельнулись. «Зачем?»– прозвучал еле слышный вопрос.
– Они с поверхности, – ответил тот. – Их тоже выгнала война. Они…
– Я знаю, – остановил его Жуга. – Мне рассказывали о них те, в пещере…
– Вот как? Хм. Ну ладно.
– Мне надоела эта болтовня, Зууб. Где он?
– Кто?
– Четвертый меч.
Золтан с шумом втянул воздух. Помолчал.
– Как ты догадался? – спросил он наконец.
Жуга пожал плечами.
– Это несложно. Явно ведь чего-то не хватало в тех легендах. Сам посуди. Стихий четыре, а способов закалки только три: воздух, земля, кровь означает – огонь, ведь так? А как насчет воды?
Зууб молчал.
– Потом ты говорил, что Хриз – клинок вечерних сумерек. Ночь и день – конечно же, Хиор и Хейтон. Где же утро? И потом… Зверей-то ведь четыре. Я даже знаю, как он выглядит. Черный клинок и белая рукоять, так? Где он, тот второй меч-на-грани, меченый собакой, из-за которого разгорелся весь сыр-бор?!
Некоторое время царила тишина.
– Хануд. Клинок-предатель, проданный султану за долги, – нарушил наконец свое молчание Золтан. Поднял взгляд на травника, облизал пересохшие губы. – Это он начал войну.
– Докажи.
Хагг не ответил. Вместо этого темнота за его спиной шевельнулась, и показался еще один двараг. Заметно выше остальных, собравшихся в пещере Свободных и чересчур широкоплечий даже для гнома, он был гораздо старше их. В его курчавой бороде белела седина.
– Я – Севелон, – помолчав, сказал он. Смерил травника взглядом. – Я был подмастерьем у Родарина. Я ковал Хануд. Чего ты хочешь услышать? Спрашивай. Я отвечу.

* * *

– В те годы мы всегда работали вдвоем, – медленно роняя слова, рассказывал двараг. – По меркам нашего народа я тогда был молод, и потому оставался в тени Родарина. На всем, что выходило из нашей мастерской, стояло его клеймо. Меня никто не принимал всерьез. Я же хотел работать сам. Когда случился тот спор, я понял – вот мой шанс доказать им всем, что я и сам чего-то стою! И я принялся за работу.
Мы вместе ковали Хриз, на нем лежат и мои заклятия тоже. Мой молот оставил не один след на его клинке. И это я в ту ночь закаливал его у моря – Родарин так и не решился выйти на поверхность.
Хануд я ковал в одиночку. Сам. Мне не хотелось повторять никакой меч, как бы хорош он ни был. Наконец пришла пора показывать работу. Я тоже принес на суд свой меч. И знаешь, что? Они посмеялись надо мной! Они не захотели даже выслушать меня. Родарин победил в этом споре. Хануд никто не принял всерьез. Три меча поместили в сокровищницу и окружили почетом.
Мой клинок положили на склад.
С тех пор минули годы. Ушли и Вирофилт, и Родарин, и Хульдре. Я уже давно признанный мастер. Но меч… Меч так и не признали. И вот недавно, расплачиваясь с людьми, король Лаутир принял решение отдать им Хануд. Я был против, но государь молод и упрям. Почти также упрям, как был когда-то я. Меч отдали, и случилось то, чего я опасался – снаружи началась война. И тогда я выкрал Хриз. Конечно, не один… – Севелон оглянулся на Золтана. – Мне помогли Свободные. А Хагг… нашел достойного.
И двараг умолк.
– Какое заклятие несет Хануд? – спросил Жуга.
Севелон поднял голову.
– Одерживать победу.
– Всегда?
– Всегда.
Теперь тишина воцарилась надолго.
– Останови весы, Жуга, – сказал Золтан. – Хриз выбрал тебя. Останови весы.

* * *

– Это и вправду так необходимо?
Жуга кивнул, и Золтан покачал головой.
– Далась тебе эта Лестница…
Они лежали, выглядывая из узкой расселины под самым потолком большой пещеры. Отсюда все было видно, как на ладони – и дворец, неровно громоздившийся в дальнем конце зала потеками застывшего базальта, и квадраты гномовских жилых кварталов и клепсидру на центральной площади. Около клепсидры с весьма сосредоточенным видом копошились гномы.
Жуга, упираясь локтями, продвинулся назад и повернулся на бок. Переложил поудобнее меч.
– Перекусим?
– Давай.
Достали хлеб и мясо. Долго жевали, прихлебывая из фляжки и глядя на возню трех гномов на площади.
– Шварц…
– А? – Травник поднял голову.
– Шварц, говорю, – Хагг указал рукой. – Вон, видишь? Стену ковыряет…
Внизу маячила черная фигурка монаха.
Золтан лежал вполоборота к травнику, даже сейчас готовый отразить нападение сзади. Обнаженный меч его был рядом, под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165