Он имеет право выбирать. Кто хочет что-нибудь сказать?»
На мгновение над маленькой поляной у скалы повисло молчание.
«Он помогал другим,» – сказала, сделав шаг вперед, лиса.
«Он просил нас помочь,» – уточнил белый волк.
«Он расплатился вперед,» – проревел медведь.
«Он украл мою добычу!» – провыл-пролаял пес дождя.
Единорог помолчал. Затем повернулся… к Реславу.
«Ну, а ты что скажешь?»
От неожиданности тот опешил. Посмотрел на собравшихся вокруг зверей, на травника, и сжал кулаки.
– Он мой друг, – сказал он. – Он спас жизнь мне, моей жене и моему неродившемуся сыну. И если вы хотите навредить ему, то сперва вам придется убить меня. А все что вы сказали про него, так это сделал бы и любой другой человек!
Единорог кивнул, принимая ответ, и повернулся к травнику.
«Твое слово.»
Жуга молчал довольно долго.
– Время не бежит вспять, – сказал он, наконец. – Я сам пришел сюда, и сам позвал его. И если он хочет вырваться из плена, куда его заточили другие боги, это его право. Не беспокойся: я помню, ты предупреждал меня, тогда, на поляне… Но теперь выбираю я.
Он повернулся к замершему Черному Лису.
– Пускай попробует.
Слова прозвучали, и Единорог склонил голову в знак согласия.
«Это справедливо. Что ты хочешь?»
– Огня, – сказал Жуга.
И угли вспыхнули огнем.
* * *
Жуга сбросил меч, башмаки, и шагнул на горящие угли. Лис встал на дыбы и людское обличье принял. Они зашагали по кругу, танцуя на пламенной сцене. А звери молчали, поляну кольцом окружив. Они танцевали вдвоем. Загорелись штанины. Жуга вспоминал, забывая про пламя в ногах. Он был не один в этот миг. Из подвесок браслета он не оборвал ничего для себя одного. Был Вайда-рифмач (травник слышал сейчас его лютню). Был брат Леонард, Збых-кузнец и Ружена, сестра кузнеца. Был Яльмар, и Янко, плясал на углях Зимородок, и Влана, и Зерги с Линорой – они были тут… Был рядом Рагнур, скалил зубы насмешливо Роджер, и много других. Тек слезами янтарь на груди…
Жуга танцевал. На востоке вставало светило.
Жуга танцевал для того, чтоб остаться собой.
Жуга танцевал. Обгорали лохмотья рубахи.
Жуга танцевал: «Да пребудет со мной моя боль!»
Реслав еле видел его, заслоняясь руками от жара.
Все звери молчали.
Два тела горели.
Жуга танцевал…
танцевал…
танцевал…
Опал: ЕДИНОРОГ
12
Рассвело. День принес с собой туман, прохладу раннего утра, синеву безоблачного неба и яркий солнечный свет. Пели птицы. Лес вокруг постепенно просыпался. На маленькой поляне меж трех сосен резвились лисы – прыгали, скакали и гонялись друг за другом, тявкали заливисто, вертелись волчком. Им было весело: день за днем приближалось их время.
Два человека полулежали у погасшего костра.
– Неужели тебе не было страшно? – спросил Реслав.
Жуга пожал плечами.
– Вначале, конечно, было. А потом не помню.
– Как так – не помнишь?
Травник покосился на Реслава. Улыбнулся виновато.
– Много ли ты помнил из того, что было, когда родился?
– Как ты себя чувствуешь… теперь?
Жуга помедлил, прежде чем ответить.
– Мне хорошо, – сказал он. И умолк.
Одежда травника сгорела без следа, остались лишь царвули и кожух. Сгорел янтарный крестик и веревка от него. Волосы же травника, к немалому удивлению Реслава, обгорели лишь чуть-чуть. Реслав отдал ему свою рубашку. Вторая пара штанов нашлась у Жуги в мешке. Травник лежал, полузакрыв глаза, задумчиво смотрел на резвящихся лисиц.
– Ты знал, что все так случится?
Травник рассмеялся и сел. Потер ладонью подбородок.
– Ну ты даешь, Реслав! Кто ж мог такое знать? Черт… морда чешется… Неужто борода растет?
Жуга перевернулся на живот и потянул из ножен меч. На гнутой рукояти тупорылым матовым клинком засеребрилась бритва. Лис плясал на клинке. Травник поднял взгляд на Реслава, в глазах его поблескивали озорные искорки.
– Как думаешь, сумею?
– Лучше уж не надо, – с сомнением сказал Реслав. – А то еще распластаешь себе горло с непривычки… Я бы научил, да сам не бреюсь.
Травник спрятал Хриз обратно в ножны, дважды обернул их ремнем и сунул поглубже в мешок.
– И что ж ты дальше делать думаешь? – спросил Реслав.
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Жизнь продолжается. Или… не продолжается… – Он улыбнулся. – Я не решил еще. Наверное, осяду где-нибудь, сделаюсь целителем… Людей, зверей буду пользовать. Давно собирался этим заняться. Бог даст, не пропаду. Так, куда же я… Ага. – Он вынул что-то из мешка и протянул Реславу. – Держи, Реслав. На память.
На ладони травника переливался красным полированный овальный камень. Травник подобрал его с алтаря, когда все кончилось. Опал и кучка серой пыли – все, что осталось от злосчастного браслета. В рассветных солнечных лучах камень был неверятно, сказочно красив. Реслав замялся в нерешительности.
– Ну, что ты… зачем…
– Бери, бери! – рассмеялся Жуга. – Мне он теперь без надобности. Да ты не бойся – это самый обычный черный опал. Отдашь дочурке.
– Я… – начал было Реслав, и тут до него дошел смысл сказанного. – Что ты сказал?! Дочурке? Но я… откуда…
– Дочке, Реслав, дочке, – утвердительно кивнул Жуга, чему-то улыбаясь про себя. – Можешь мне поверить.
– Спасибо… – ошеломленный, Реслав повертел опал в руке. – Скажи, Жуга, – он поднял взгляд на травника. – Ты мне рассказывал про этих четырех зверей. А кто был тот, единорог который?
«Ты думаешь, у года нет хозяина?»– вдруг прозвучало рядом.
Реслав подскочил на месте и вытаращился на вдруг возникшего перед ними единорога. Сглотнул мгновенно пересохшим горлом. Посмотрел на Жугу. Травник уже был на ногах.
– Ты вернулся!
«А я пока что и не уходил.»
Жуга сделал шаг, другой и оказался рядом с ним. Протянул руку. Осторожно провел пальцами по лебединому изгибу шеи, взъерошил белую гриву. Единорог не возражал, наоборот, даже придвинулся поближе. Зверь выглядел усталым. Ноздри его трепетали. Под тонкой бархатистой кожей синела сетка вздутых вен. Глаза у единорога были голубые.
– Спасибо, – произнес Жуга и отступил.
«Ты заставил меня поволноваться.»
– Я и вправду… с ним в родстве?
«Да, – единорог кивнул. – И со мной тоже.»
– Вот значит, как… – Жуга помрачнел. – И кто же я теперь? Демон? Ангел? Зверь?
«Ты выбрал сам. Ты человек, и никто у тебя этого не отнимет. Но среди нас ты всегда будешь своим. Ты смог очень многим помочь, ты достоин. А теперь – прощай.»
– Постой, – окликнул его Жуга. Единорог остановился. – Еще один вопрос…
«Спрашивай.»
– Как же меня все таки зовут?
Тот долго молчал, прежде чем ответить, и было в его глазах что-то такое… Реслав не знал, могут ли единороги улыбаться, но был уверен, что если бы могли, это выглядело бы именно так, как сейчас, и никак иначе.
Наконец Единорог поднял взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
На мгновение над маленькой поляной у скалы повисло молчание.
«Он помогал другим,» – сказала, сделав шаг вперед, лиса.
«Он просил нас помочь,» – уточнил белый волк.
«Он расплатился вперед,» – проревел медведь.
«Он украл мою добычу!» – провыл-пролаял пес дождя.
Единорог помолчал. Затем повернулся… к Реславу.
«Ну, а ты что скажешь?»
От неожиданности тот опешил. Посмотрел на собравшихся вокруг зверей, на травника, и сжал кулаки.
– Он мой друг, – сказал он. – Он спас жизнь мне, моей жене и моему неродившемуся сыну. И если вы хотите навредить ему, то сперва вам придется убить меня. А все что вы сказали про него, так это сделал бы и любой другой человек!
Единорог кивнул, принимая ответ, и повернулся к травнику.
«Твое слово.»
Жуга молчал довольно долго.
– Время не бежит вспять, – сказал он, наконец. – Я сам пришел сюда, и сам позвал его. И если он хочет вырваться из плена, куда его заточили другие боги, это его право. Не беспокойся: я помню, ты предупреждал меня, тогда, на поляне… Но теперь выбираю я.
Он повернулся к замершему Черному Лису.
– Пускай попробует.
Слова прозвучали, и Единорог склонил голову в знак согласия.
«Это справедливо. Что ты хочешь?»
– Огня, – сказал Жуга.
И угли вспыхнули огнем.
* * *
Жуга сбросил меч, башмаки, и шагнул на горящие угли. Лис встал на дыбы и людское обличье принял. Они зашагали по кругу, танцуя на пламенной сцене. А звери молчали, поляну кольцом окружив. Они танцевали вдвоем. Загорелись штанины. Жуга вспоминал, забывая про пламя в ногах. Он был не один в этот миг. Из подвесок браслета он не оборвал ничего для себя одного. Был Вайда-рифмач (травник слышал сейчас его лютню). Был брат Леонард, Збых-кузнец и Ружена, сестра кузнеца. Был Яльмар, и Янко, плясал на углях Зимородок, и Влана, и Зерги с Линорой – они были тут… Был рядом Рагнур, скалил зубы насмешливо Роджер, и много других. Тек слезами янтарь на груди…
Жуга танцевал. На востоке вставало светило.
Жуга танцевал для того, чтоб остаться собой.
Жуга танцевал. Обгорали лохмотья рубахи.
Жуга танцевал: «Да пребудет со мной моя боль!»
Реслав еле видел его, заслоняясь руками от жара.
Все звери молчали.
Два тела горели.
Жуга танцевал…
танцевал…
танцевал…
Опал: ЕДИНОРОГ
12
Рассвело. День принес с собой туман, прохладу раннего утра, синеву безоблачного неба и яркий солнечный свет. Пели птицы. Лес вокруг постепенно просыпался. На маленькой поляне меж трех сосен резвились лисы – прыгали, скакали и гонялись друг за другом, тявкали заливисто, вертелись волчком. Им было весело: день за днем приближалось их время.
Два человека полулежали у погасшего костра.
– Неужели тебе не было страшно? – спросил Реслав.
Жуга пожал плечами.
– Вначале, конечно, было. А потом не помню.
– Как так – не помнишь?
Травник покосился на Реслава. Улыбнулся виновато.
– Много ли ты помнил из того, что было, когда родился?
– Как ты себя чувствуешь… теперь?
Жуга помедлил, прежде чем ответить.
– Мне хорошо, – сказал он. И умолк.
Одежда травника сгорела без следа, остались лишь царвули и кожух. Сгорел янтарный крестик и веревка от него. Волосы же травника, к немалому удивлению Реслава, обгорели лишь чуть-чуть. Реслав отдал ему свою рубашку. Вторая пара штанов нашлась у Жуги в мешке. Травник лежал, полузакрыв глаза, задумчиво смотрел на резвящихся лисиц.
– Ты знал, что все так случится?
Травник рассмеялся и сел. Потер ладонью подбородок.
– Ну ты даешь, Реслав! Кто ж мог такое знать? Черт… морда чешется… Неужто борода растет?
Жуга перевернулся на живот и потянул из ножен меч. На гнутой рукояти тупорылым матовым клинком засеребрилась бритва. Лис плясал на клинке. Травник поднял взгляд на Реслава, в глазах его поблескивали озорные искорки.
– Как думаешь, сумею?
– Лучше уж не надо, – с сомнением сказал Реслав. – А то еще распластаешь себе горло с непривычки… Я бы научил, да сам не бреюсь.
Травник спрятал Хриз обратно в ножны, дважды обернул их ремнем и сунул поглубже в мешок.
– И что ж ты дальше делать думаешь? – спросил Реслав.
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Жизнь продолжается. Или… не продолжается… – Он улыбнулся. – Я не решил еще. Наверное, осяду где-нибудь, сделаюсь целителем… Людей, зверей буду пользовать. Давно собирался этим заняться. Бог даст, не пропаду. Так, куда же я… Ага. – Он вынул что-то из мешка и протянул Реславу. – Держи, Реслав. На память.
На ладони травника переливался красным полированный овальный камень. Травник подобрал его с алтаря, когда все кончилось. Опал и кучка серой пыли – все, что осталось от злосчастного браслета. В рассветных солнечных лучах камень был неверятно, сказочно красив. Реслав замялся в нерешительности.
– Ну, что ты… зачем…
– Бери, бери! – рассмеялся Жуга. – Мне он теперь без надобности. Да ты не бойся – это самый обычный черный опал. Отдашь дочурке.
– Я… – начал было Реслав, и тут до него дошел смысл сказанного. – Что ты сказал?! Дочурке? Но я… откуда…
– Дочке, Реслав, дочке, – утвердительно кивнул Жуга, чему-то улыбаясь про себя. – Можешь мне поверить.
– Спасибо… – ошеломленный, Реслав повертел опал в руке. – Скажи, Жуга, – он поднял взгляд на травника. – Ты мне рассказывал про этих четырех зверей. А кто был тот, единорог который?
«Ты думаешь, у года нет хозяина?»– вдруг прозвучало рядом.
Реслав подскочил на месте и вытаращился на вдруг возникшего перед ними единорога. Сглотнул мгновенно пересохшим горлом. Посмотрел на Жугу. Травник уже был на ногах.
– Ты вернулся!
«А я пока что и не уходил.»
Жуга сделал шаг, другой и оказался рядом с ним. Протянул руку. Осторожно провел пальцами по лебединому изгибу шеи, взъерошил белую гриву. Единорог не возражал, наоборот, даже придвинулся поближе. Зверь выглядел усталым. Ноздри его трепетали. Под тонкой бархатистой кожей синела сетка вздутых вен. Глаза у единорога были голубые.
– Спасибо, – произнес Жуга и отступил.
«Ты заставил меня поволноваться.»
– Я и вправду… с ним в родстве?
«Да, – единорог кивнул. – И со мной тоже.»
– Вот значит, как… – Жуга помрачнел. – И кто же я теперь? Демон? Ангел? Зверь?
«Ты выбрал сам. Ты человек, и никто у тебя этого не отнимет. Но среди нас ты всегда будешь своим. Ты смог очень многим помочь, ты достоин. А теперь – прощай.»
– Постой, – окликнул его Жуга. Единорог остановился. – Еще один вопрос…
«Спрашивай.»
– Как же меня все таки зовут?
Тот долго молчал, прежде чем ответить, и было в его глазах что-то такое… Реслав не знал, могут ли единороги улыбаться, но был уверен, что если бы могли, это выглядело бы именно так, как сейчас, и никак иначе.
Наконец Единорог поднял взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165