– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он у волшебника.
– Нет, – сердито отмахнулся тот. – Я вообще жалею, что пригласил тебя в свой дом. Хм… Знаешь, на твоем месте я бы постарался держаться подальше от людей, во избежание неприятностей.
– Это все, что вы мне можете сказать?
– Хм. Все. И скажи этим ротозеям снаружи, что я сегодня больше не принимаю.
– Ну что ж, раз так, тогда прощайте. Спрошу кого-нибудь еще.
И странник двинулся к двери.
Волшебник, кряхтя, поднялся с колен и потер ладонью лоб, пытаясь вспомнить, как назвался рыжий паренек. Не вспомнилось.
– Хм… Хм… Молодой человек!
Тот на мгновенье задержался в дверях.
– Я не человек, – буркнул он, не оборачиваясь.
И вышел вон.

* * *

– Сапоги, башмаки! Продаю, чиню, меняю!
– Кому огурчиков соленых? Последняя кадушка, дешево отдам!
– Ткани! Лучшее в городе сукно! На, посмотри, какое крепкое!
– Эй, дарагой, дай погадаю, всю правду скажу…
– Бритвы правлю, ножницы, ножи точу!
– Гребни! Черепаховые гребни! Зеркальца, шкатулки! Подходи!
На рынке Цурбаагена можно было найти все, что угодно.
В извечной карусели года снова наступило лето. Дни удлиннились, холод долгих и сырых ночей сменился ласковым приморским теплом. Прошли и канули в ничто весенние шторма, в порту чуть ли ни каждый день швартовались корабли; у девяти причалов с утра до вечера кипела добрая рабочая суета – Цурбааген вел торговлю. Со всех сторон, от города и в город шли обозы. Летом городской рынок просыпался рано. Едва всходило солнце, распоряженьем бургомистра открывались лавки, распахивали двери мастерские и склады, разбивали свои палатки торговцы, менялы, гадалки и ремесленники. Нехватки в покупателях не возникало. Вот и сейчас светлоглазый крепко сбитый бородач северянин остановился, привлеченный криками галантерейщика. Торговец, заприметив покупателя, рассыпался в любезностях:
– Чего изволите, господин мореход? Ожерелье? Зеркальце? Шкатулочку? Заколочку? В подарок, или по какой другой надобности?
Викинг молча оглядел прилавок и заложил ладони за пояс.
– Гребни покажи, – сказал он.
– Один момент! Какой желательно? Почаще, пореже? Есть костяные, деревянные, черепаховые… Черный? Белый? С ручкой или без? С резным рисунком, выжженый, простой? Прямой? Изогнутый? Есть вот такие – с зеркальцем. Со стеклышками пожал'те, с жемчугом, с филигранью…
Торговец нырнул в глубину палатки и ловким движением придвинул ближе к викингу высокую стойку с гребешками, ухитряясь одновременно нахваливать свой товар и разглядывать исподтишка светловолосого великана.
А поглядеть было на что.
Пришелец был высок и так широк в плечах, что в тесных рыночных рядах, должно быть, вынужден был пробираться боком. Впрочем, как уже успел заметить купец, дорогу ему уступали быстро и охотно – топор с широким лезвием, торчавший ненавязчиво за поясом варяга, действовал на рыночный народ получше всяких убеждений. Помимо топора мореход носил подвернутые в голенищах высокие морские сапоги, потертые кожаные штаны и мохнатую черную куртку, поверх которой был наброшен алый плащ. Длинные светлые волосы схватывал кожаный шнурок. Широкие, с застарелыми мозолями гребца ладони северянина обстоятельно, без глупого проворства перебирали тонкие пластинки гребешков, и купец, которого сперва одолевали опасения за целостность товара, вздохнул с облегчением.
– Этот, – наконец, выбрал викинг, и прежде чем торговец успел хотя бы рот раскрыть, потянул из общей связки черепаховый, украшеный эмалью гребень.
Веревка лопнула. Гребешки обрушились цветным каскадом, с полдюжины упало на прилавок, кое-что купец успел поймать в полете, остальное оказалось на мостовой. Народ, кто пошустрее, кинулся поднимать. Большую часть упавшего в возникшей суматохе тут же растащили, а то, что удалось собрать, составило чуть больше половины от начального числа.
– Держите! Ах, держите! – кричал купец, раскинув руки и прикрывая лавку, как наседка прикрывает своих цыплят.
Викинг некоторое время постоял молча, посмотрел на гребень в своей руке и полез в кошель.
– Сколько я тебе должен?
Тот принялся было подсчитывать убытки вслух, но звон полновесного серебряного талера прервал стенания галантерейщика на полуслове.
– В расчете?
– Но…
– Сдачи не надо.
Он сунул гребень в сумку, и пошел прочь, не слушая торговца. Однако не успел он отойти от палатки галантерейщика и двух шагов, как его внимание привлекла суета у рухнувшего ларька возле стены. Доносились крики, брань, да и вообще, по тому, как раздалась толпа, похоже было, что там дрались. Недолго думая, варяг свернул в соседний ряд и стал проталкиваться к стене.
За ворохом упавшей полосатой ткани, еще недавно бывшей торговой палаткой, прижалась к стене девчушка лет пятнадцати. Под глазом у нее набух синяк. А на развалинах ларька, с трудом сдерживая наседавших озлобленных горожан, метался рыжий парень. Посох в его руках так и кружился черным веером. Нападавших было семеро, и ни один не мог пробиться к ней. Лица, руки их пестрели ссадинами, один уже валялся в стороне без чувств. На мгновение варяг замер, не веря своим глазам, а в следующий миг одним движением сорвал с плеч плащ и ринулся на помощь этим двоим.
Кроме самого себя, он знал только одного человека, который мог бы, и осмелился бы так драться.
И похоже, это был он.
Вмешательство третьей силы не осталось незамеченным: двое – крайние из нападавших – отлетели прочь, словно щенята, один метнулся было к викингу, целясь ножом ему в брюхо, но получил кулаком по темени, закружился и рухнул носом в рыночную грязь. Драка рассыпалась. Пятеро оставшихся волной отхлынули назад, оставив варяга и рыжего парня возле девушки, и замерли, тяжело дыша и скаля зубы.
– Здорово, Жуга! – бросил через плечо викинг. – Чего стряслось?
– Яльмар! – обернулся рыжий. Грудь его ходила ходуном, длинные, собранные на затылке в хвост волосы растрепались. – Бог мой, никак и впрямь – ты! До чего ж вовремя… Каким ветром?
– Дела тут у меня. Чего ты с этими ублюдками не поделил?
– Долго объяснять.
– Ну, ладно. Так что, надерем им задницу?
– Ха!
Драчуны тем временем вновь вознамерились напасть, как вдруг в рядах возникло шевеление, и толпа расступилась.
– А ну, пропустите стражу! Что столпились, остолопы? Ну же!
Патруль – четыре мечника во главе со старшиной, с профессиональной сноровкой вклинились меж дерущимися. Заблестели мечи.
– Что тут стряслось?
Нападавшие притихли. Молчал и Жуга. Десятник оглядел поваленный ларек, девушку у стены и нахмурил брови.
– С чего побоище?
– Вон этот начал! – сбитый викингом драчун кивнул на Жугу.
– И вовсе даже и не он! – возразили в толпе. – Торгаш и начал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165