- Кто? - удивился Ахмад Башир, - Имран?
Н- ет, его жена.
Ахмад Башир крякнул с досады:
- Вот не могу понять, что вы в нем такого нашли, ведь человек совершенно никчемный. Сколько мы с ним знакомы, он все время сидит в тюрьме, а я его вытаскиваю из нее. Стоит мне потерять его ненадолго из виду, как он опять в кандалах, а я ломай голову, как его освободить. У этого человека, просто какая-то тяга к неволе.
- Где Фарида? - спросила Анна у отца.
- Спит, - ответил Ибн Лайс, - весь день спит.
Словно опровергая его слова, в дверях появилась Фарида. Она села рядом с Анной и сказала:
- Мне снились дети, они играли, но невесело, наверное, скучают по мне.
- Обычно бывает наоборот, если во сне плохо, то будет хорошо, - заметил Ахмад Башир.
Фарида задумчиво выслушала слова, затем недоуменно взглянула на говорившего и в следующий момент, вскочив с места, вцепилась ему в руку.
Именно в этом месте у Ахмад Башира была едва зажившая рана. Взвыв от боли, он вскочил и опрокинул миску и бутыль на колени. Едва удержавшись от бранного слова, Ахмад Башир укоризненно произнес только одно.
- Женщина!
- Прости, - торопливо сказала Фарида, - тебя отпустили, а где Имран?
Ахмад Башир сокрушенно оглядел залитое вином платье и сказал:
– Он отказался выйти из тюрьмы.
– Что-то мне напоминает эта ситуация, а вот, что именно, вспомнить не могу. Память стала совсем дырявая.
Назар издал короткий смешок, и словно подражая узнику, сел также , что вызвало улыбку Имрана. Назар появился в тюремной камере несколько минут назад и все это время молчал.
- Я должен поблагодарить тебя за оказанную услугу, - сказал Имран.
Но Назар вытянул вперед обе руки с раскрытыми ладонями, словно защищаясь от напраслины.
- Ничего не знаю, и знать не хочу.
Но после этого он приложил палец ко рту и сделал большие глаза.
Имран кашлянул и виновато произнес:
- Действительно, кажется, я тебя спутал, или с головой у меня что-то.
- Думаю, что и то, и другое, - предположил Назар и воскликнул, вспомнил, Сократ, как же я мог забыть. Хотя, это было так давно.
- Сократ, кто это? - спросил Имран.
- Один грек, философ, тоже был приговорен к смертной казни и отказался от побега, сочтя для себя смерть наиболее приемлемым выходом в той ситуации.
- Вот как, - с интересом сказал Имран, - а чем он это объяснил.
- Я не помню его доводов, как несущественные, хотя тогда, я помню, они мне были интересны.
- А за что его приговорили к смерти?
- Один из пунктов обвинения гласил, что он не признает существующих богов и вводит новых.
- Богов?
- Да, это было очень смешно, но они были язычниками. Афинский мудрец был первым, кто приблизился к пониманию Единого. Его поручили моим заботам, но он проявил редкое упорство и, несмотря на все мои старания, выпил свою чашу с ядом. Я уже не говорю о том, как он подставил беднягу Асклепия.
- Кто это, - спросил Имран.
С- ейчас уже никто, а был некий торговец кожей. Сократ, умирая, сказал дословно следующее: " Критон, я задолжал петуха Асклепию, так отдайте же, не забудьте". Наутро к торговцу, жившему по соседству с Сократом, явился раб с петухом в руках. Асклепий удивился, но петуха взял, ибо был охоч до дармовшины. Это его и погубило. Кто-то донес властям, и Асклепия взяли под стражу. Как бедняга не отпирался на допросе, его обвинили в сообщничестве, и казнили.
Помолчав, Назар пояснил:
– Сократ имел в виду другого Асклепия, так называемого греческого бога врачевания. В той фразе было известное мужество и пренебрежение к смерти. Умирающий человек просил друзей принести за него петуха в жертву богу жизни и здоровья. Это была шутка мудреца, которую не поняли убитые горем друзья.
– Афинский мудрец, - заворожено повторил Имран.
- Да, так его называли, хотя между нами говоря, он был редким занудой. Он числил себя противником софистов, хотя сам часто пользовался их приемами и достиг в этом совершенства. Аристофан даже вывел его в своей комедии. Его промежуточные положения, находящиеся между посылкой и выводом могли свести меня с ума. И я думаю, что часто многие признавали его правоту, и соглашались с ним только потому, что не могли удержать в голове бесконечную цепь его противоречивых силлогизмов.
- Понятно, - сказал Имран, теряя интерес к разговору.
По его тону было ясно, что он ничего не понимает. Назар улыбнулся и переменил тему.
- Умереть хочешь? - спросил он.
Имран пожал плечами.
- Тебе не откажешь в благородстве, но твоя смерть не спасет этих людей, или тебе предложили умереть за них.
- Нет, мне не делали такого предложения.
- Тогда тем более странно. Не станешь же ты отрицать того, что явился причиной гибели большого количества людей, и при этом ты не чувствовал угрызений совести. А сейчас вдруг заартачился.
- Я воевал в первых рядах, - сказал Имран, - и подвергал свою жизнь опасности наравне со всеми. Может, я лучше владел мечом, может, мне больше везло.
- Не кощунствуй, - сказал Назар, - над тобой было благоволенье. Но не покупаешь ты свою жизнь ценой жизни других людей, в этом я могу тебя уверить. И знаешь, что я тебе скажу, слишком ты щепетилен для избранного тобой дела. Взять, к примеру, нынешнего фатимидского халифа, того самого которого ты выпустил из тюрьмы в Сиджильмасе. Когда его жизни угрожала опасность, он бросал на произвол судьбы кого угодно от соратников до членов своей семьи и не мне рассказывать о том, что с ним стало.
Имран молчал.
- Но больше всего меня возмущает то, как быстро человек способен поменять свои устремления. Вот, казалось бы, не далее, как три месяца назад ты просил меня оказать содействие в обретении свободы.
- Правда, при этом я пальцем не пошевелил, чтобы тебе помочь, - оглядываясь куда-то назад и вверх, добавил Назар, - но дело не в этом. Я так зол, что готов даже ускорить твою смерть.
- Сделай одолжение, - попросил Имран.
- Ладно, забудем, - сказал Назар, - считай, что я этого не говорил.
- Послушай, - сказал Имран, - сделай мне еще одно одолжение.
- Нет, - наотрез отказался Назар.
- Передай Ахмад Баширу, Анне и моей жене, что я благодарю их за все, что они для меня сделали.
- Кажется, я сейчас заплачу, - сказал Назар и, достав откуда-то кусок белой ткани, стал сморкаться в него. Затем он аккуратно сложил платок и сказал:
- Я говорил в свое время, что право выбора погубит человечество, но разве кто-нибудь стал считаться с моим мнением. Изначально было принято решение наделить человека двумя инстинктами: Самосохранение и Воспроизведение. Но потом ему дали еще и право Выбора.
Назар поднялся.
- Эта наша последняя встреча, - сказал он, - желаю легкой смерти.
Имран поднял в знак приветствия руку:
- Идущие на смерть приветствуют тебя, - вдруг произнес он.
- Откуда ты это знаешь? - удивился Назар.
- Вдруг пришло на ум, - ответил Имран, - прощай, до встречи на небесах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124