Абу-л-Хасан кивнул им и скрылся в дверях.
– Ты запомнил его? - спросил Ахмад Башир.
– Запомнил, - ответил Имран.
– Прекрати глазеть по сторонам, - одернул его Ахмад Башир.
– Никак не могу поверить, что в десяти шагах отсюда находится живой халиф. А если я не могу в это поверить, то кто мне поверит, что я был здесь, - со вздохом сказал Имран. - Неужели нам нельзя войти в зал и посмотреть на халифа?
– Потише ты, деревенщина, - предостерег его Ахмад Башир, - здесь повсюду уши.
На "деревенщину" Имран не обиделся.
– Я, между прочим, - сказал он, - много раз бывал во дворце, в Кайруане.
– Почему он все-таки отказался от денег, - задумчиво произнес Ахмад Башир, - что у него на уме?
– Очень порядочный человек, - ответил Имран.
– Мне тоже так хочется думать, но если бы он согласился взять деньги, было бы спокойней.
– Можно подумать, что вы ему предлагали деньги, а он отказался.
– А что же я, по-твоему, предлагал? Овец? - рассердился Ахмад Башир.
– Я имею в виду, - пояснил Имран, - что денег в наличие у вас нет и получить их будет очень сложно. Как бы при этом головы не потерять.
– Да, это верно, - нехотя согласился Ахмад Башир.
– А ты заметил того, жирного ублюдка, прибывшего с огромной свитой. Это Назук, сахиб аш-шурта Багдада. Если бы моя жена не выкрала у меня деньги, я сейчас был бы на его месте.
– Вам, кажется, предлагали должность начальника ма'уны?
– Да какая разница, запомни, парень, - жены это самое большое зло на свете.
– Долго ли продлится аудиенция? - спросил Имран.
– Откуда я знаю, - ответил Ахмад Башир.
– Говорят, где-то здесь есть дом, во дворе которого, посреди пруда растет дерево с золотыми и серебряными ветками, с разноцветными листьями, и на ветках сидят игрушечные птицы и щебечут на разные лады. Может, сходим посмотрим.
– Сходим, - язвительно сказал Ахмад Башир, - там как раз тебя ждут, выглядывают из дверей и всех проходящих спрашивают, где там Имран, сын Юсуфа? Стой спокойно и смотри по сторонам. Мы не за этим сюда пришли.
– Как я выгляжу? - спросил ал-Муктадир, разглядывая себя в зеркале.
– Великолепно, - ответил Мунис.
– Ты говоришь правду или врешь?
– Ну, может быть, самую малость привираю. А как без лести, без лести нельзя, лесть входит в наши обязанности.
– В чьи обязанности?
– В обязанности евнухов, мой повелитель.
– А-а, - протянул ал-Муктадир.
– Тебе пора, мой повелитель, - сказал Мунис.
Он стоял в белом платье, перепоясанный красным поясом, возвышаясь над низкорослым халифом.
– Жаль, что тебе со мной нельзя на прием, - сказал ал-Муктадир, - когда ты рядом, я чувствую себя уверенней.
– Я всегда буду рядом, повелитель, - уверил Мунис.
– Странно, почему мне в голову не пришла эта мысль - назначить тебя военачальником. Я все больше склоняюсь к тому, что Али ибн Иса прав, у тебя несомненные склонности к военному делу. Но сейчас я не могу этого сделать. Мать словно взбесилась, узнав, что я готов последовать совету Али ибн Иса.
– Не следует так зависеть от Госпожи, - сказал Мунис, - ты уже давно не ребенок.
– Ты прав, мой дорогой Мунис, но ее поддерживает ал-Фурат, а с ними обоими мне тяжело спорить. Они говорят, что эта должность требует человека умудренного опытом, которого у тебя нет.
– Я не скажу о Госпоже, но ал-Фурат торгует назначениями налево и направо.
– Ах, Мунис, все это пустые разговоры, - надоедливо отмахнулся халиф.
– Он распоряжается твоей казной, как своей собственной, - заметил Мунис.
– Я сам одолжил ему деньги для покрытия дефицита бюджета. По мере поступления налогов он мне все вернет.
– А ты уверен, что эти деньги идут на государственные нужды.
– Если я получу доказательство его нечистоплотности, я изменю свое отношение к нему, - холодно сказал ал-Муктадир.
Мунис поклонился и оставался в таком положении до тех пор, пока халиф не вышел из комнаты.
На приеме между двумя вазирами завязался яростный спор. Ал-Фурат сказал, что взятые из личной казны халифа деньги, не покрыли дефицит бюджета. Жалование войскам полностью не выплачено и во избежание недовольства, а возможно и беспорядков, Ал-Фурат предложил услуги одного еврея-финансиста, готового выплатить один миллион динаров сейчас с тем, чтобы ему дали на откуп налоги с Вавилонии сроком на один год.
Услышав об этом, Али ибн Иса затрясся от негодования. Он назвал подобное предложение низостью со стороны ал-Фурата и предложил увеличить арендную плату для всех земель и учреждений и сократить количество чиновников.
Абу-л-Хасан, наблюдая за перебранкой, подсчитывал в уме примерную стоимость налоговых сборов с Вавилонии за год. Получалось примерно три миллиона динаров. "Недурно, - подумал он, - видимо половина пойдет ал-Фурату. И еврею хорошо, пятьдесят процентов годовых."
Абу-л-Хасан посмотрел на ал-Фурата. От былой приязни не осталось и следа. "Сколько же надо тебе украсть, чтобы успокоиться?", - подумал Абу-л-Хасан.
...На предложение Ахмад Башира он согласился сразу, не заставив себя уговаривать, чем вверг Ахмад Башира, приготовившего долгую и проникновенную речь, в легкое замешательство.
Абу-л-Хасан задал только один вопрос:
– Почему вы вместе? - сказал он, указывая на Имрана.
– Мы встретились в Багдаде, - ответил Ахмад Башир, - случайность.
– Абу-л-Хасан внимательно посмотрел на них, но возражать не стал, оставив это утверждение на совести Ахмад Башира. От денег он отказался наотрез.
– Мне так будет спокойнее, - объяснил он. - Я все-таки на государственной службе и соглашаюсь на это потому, что этот протокол никому не понадобился, хотя я гонялся за ним три года. И было мне очень обидно, что его никто даже не открыл. Кроме того, я в долгу перед вами и буду рад сослужить вам службу.
Ахмад Башир вспомнил, как Имран в тюрьме Сиджильмасы тоже отказался от денежного вознаграждения. "Какие честные люди меня окружают", - разозлился он, и спросил:
– Где может быть сейчас эта бумага?
– В бамбуковом ящике, - ответил Абу-л-Хасан. Увидев недоуменный взгляд Ахмад Башира, пояснил: - У моего начальника был бамбуковый ящик, где он хранил самые важные документы, я думаю, что протокол он положил именно в этот ящик.
Ахмад Башир открыл, было, рот, но Абу-л-Хасан, не дожидаясь нового вопроса, сказал:
– Мой начальник погиб во время дворцового переворота 296 года. С тех пор о ящике я ничего не слышал.
– Кто наследовал должность вашего начальника? - спросил молчавший до того Имран.
Абу-л-Хасан с интересом посмотрел на Имрана и сказал, обращаясь к Ахмад Баширу:
– Это тот парень, которого мы выпустили из тюрьмы?
– Он самый, раис, - с улыбкой сказал довольный Ахмад Башир.
– Мне нравится ход его мыслей, - одобрительно сказал Абу-л-Хасан. -Вазиром стал ал-Фурат, но мою службу, к счастью, передали под начало другого вазира, Али ибн Иса, как более опытного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Ты запомнил его? - спросил Ахмад Башир.
– Запомнил, - ответил Имран.
– Прекрати глазеть по сторонам, - одернул его Ахмад Башир.
– Никак не могу поверить, что в десяти шагах отсюда находится живой халиф. А если я не могу в это поверить, то кто мне поверит, что я был здесь, - со вздохом сказал Имран. - Неужели нам нельзя войти в зал и посмотреть на халифа?
– Потише ты, деревенщина, - предостерег его Ахмад Башир, - здесь повсюду уши.
На "деревенщину" Имран не обиделся.
– Я, между прочим, - сказал он, - много раз бывал во дворце, в Кайруане.
– Почему он все-таки отказался от денег, - задумчиво произнес Ахмад Башир, - что у него на уме?
– Очень порядочный человек, - ответил Имран.
– Мне тоже так хочется думать, но если бы он согласился взять деньги, было бы спокойней.
– Можно подумать, что вы ему предлагали деньги, а он отказался.
– А что же я, по-твоему, предлагал? Овец? - рассердился Ахмад Башир.
– Я имею в виду, - пояснил Имран, - что денег в наличие у вас нет и получить их будет очень сложно. Как бы при этом головы не потерять.
– Да, это верно, - нехотя согласился Ахмад Башир.
– А ты заметил того, жирного ублюдка, прибывшего с огромной свитой. Это Назук, сахиб аш-шурта Багдада. Если бы моя жена не выкрала у меня деньги, я сейчас был бы на его месте.
– Вам, кажется, предлагали должность начальника ма'уны?
– Да какая разница, запомни, парень, - жены это самое большое зло на свете.
– Долго ли продлится аудиенция? - спросил Имран.
– Откуда я знаю, - ответил Ахмад Башир.
– Говорят, где-то здесь есть дом, во дворе которого, посреди пруда растет дерево с золотыми и серебряными ветками, с разноцветными листьями, и на ветках сидят игрушечные птицы и щебечут на разные лады. Может, сходим посмотрим.
– Сходим, - язвительно сказал Ахмад Башир, - там как раз тебя ждут, выглядывают из дверей и всех проходящих спрашивают, где там Имран, сын Юсуфа? Стой спокойно и смотри по сторонам. Мы не за этим сюда пришли.
– Как я выгляжу? - спросил ал-Муктадир, разглядывая себя в зеркале.
– Великолепно, - ответил Мунис.
– Ты говоришь правду или врешь?
– Ну, может быть, самую малость привираю. А как без лести, без лести нельзя, лесть входит в наши обязанности.
– В чьи обязанности?
– В обязанности евнухов, мой повелитель.
– А-а, - протянул ал-Муктадир.
– Тебе пора, мой повелитель, - сказал Мунис.
Он стоял в белом платье, перепоясанный красным поясом, возвышаясь над низкорослым халифом.
– Жаль, что тебе со мной нельзя на прием, - сказал ал-Муктадир, - когда ты рядом, я чувствую себя уверенней.
– Я всегда буду рядом, повелитель, - уверил Мунис.
– Странно, почему мне в голову не пришла эта мысль - назначить тебя военачальником. Я все больше склоняюсь к тому, что Али ибн Иса прав, у тебя несомненные склонности к военному делу. Но сейчас я не могу этого сделать. Мать словно взбесилась, узнав, что я готов последовать совету Али ибн Иса.
– Не следует так зависеть от Госпожи, - сказал Мунис, - ты уже давно не ребенок.
– Ты прав, мой дорогой Мунис, но ее поддерживает ал-Фурат, а с ними обоими мне тяжело спорить. Они говорят, что эта должность требует человека умудренного опытом, которого у тебя нет.
– Я не скажу о Госпоже, но ал-Фурат торгует назначениями налево и направо.
– Ах, Мунис, все это пустые разговоры, - надоедливо отмахнулся халиф.
– Он распоряжается твоей казной, как своей собственной, - заметил Мунис.
– Я сам одолжил ему деньги для покрытия дефицита бюджета. По мере поступления налогов он мне все вернет.
– А ты уверен, что эти деньги идут на государственные нужды.
– Если я получу доказательство его нечистоплотности, я изменю свое отношение к нему, - холодно сказал ал-Муктадир.
Мунис поклонился и оставался в таком положении до тех пор, пока халиф не вышел из комнаты.
На приеме между двумя вазирами завязался яростный спор. Ал-Фурат сказал, что взятые из личной казны халифа деньги, не покрыли дефицит бюджета. Жалование войскам полностью не выплачено и во избежание недовольства, а возможно и беспорядков, Ал-Фурат предложил услуги одного еврея-финансиста, готового выплатить один миллион динаров сейчас с тем, чтобы ему дали на откуп налоги с Вавилонии сроком на один год.
Услышав об этом, Али ибн Иса затрясся от негодования. Он назвал подобное предложение низостью со стороны ал-Фурата и предложил увеличить арендную плату для всех земель и учреждений и сократить количество чиновников.
Абу-л-Хасан, наблюдая за перебранкой, подсчитывал в уме примерную стоимость налоговых сборов с Вавилонии за год. Получалось примерно три миллиона динаров. "Недурно, - подумал он, - видимо половина пойдет ал-Фурату. И еврею хорошо, пятьдесят процентов годовых."
Абу-л-Хасан посмотрел на ал-Фурата. От былой приязни не осталось и следа. "Сколько же надо тебе украсть, чтобы успокоиться?", - подумал Абу-л-Хасан.
...На предложение Ахмад Башира он согласился сразу, не заставив себя уговаривать, чем вверг Ахмад Башира, приготовившего долгую и проникновенную речь, в легкое замешательство.
Абу-л-Хасан задал только один вопрос:
– Почему вы вместе? - сказал он, указывая на Имрана.
– Мы встретились в Багдаде, - ответил Ахмад Башир, - случайность.
– Абу-л-Хасан внимательно посмотрел на них, но возражать не стал, оставив это утверждение на совести Ахмад Башира. От денег он отказался наотрез.
– Мне так будет спокойнее, - объяснил он. - Я все-таки на государственной службе и соглашаюсь на это потому, что этот протокол никому не понадобился, хотя я гонялся за ним три года. И было мне очень обидно, что его никто даже не открыл. Кроме того, я в долгу перед вами и буду рад сослужить вам службу.
Ахмад Башир вспомнил, как Имран в тюрьме Сиджильмасы тоже отказался от денежного вознаграждения. "Какие честные люди меня окружают", - разозлился он, и спросил:
– Где может быть сейчас эта бумага?
– В бамбуковом ящике, - ответил Абу-л-Хасан. Увидев недоуменный взгляд Ахмад Башира, пояснил: - У моего начальника был бамбуковый ящик, где он хранил самые важные документы, я думаю, что протокол он положил именно в этот ящик.
Ахмад Башир открыл, было, рот, но Абу-л-Хасан, не дожидаясь нового вопроса, сказал:
– Мой начальник погиб во время дворцового переворота 296 года. С тех пор о ящике я ничего не слышал.
– Кто наследовал должность вашего начальника? - спросил молчавший до того Имран.
Абу-л-Хасан с интересом посмотрел на Имрана и сказал, обращаясь к Ахмад Баширу:
– Это тот парень, которого мы выпустили из тюрьмы?
– Он самый, раис, - с улыбкой сказал довольный Ахмад Башир.
– Мне нравится ход его мыслей, - одобрительно сказал Абу-л-Хасан. -Вазиром стал ал-Фурат, но мою службу, к счастью, передали под начало другого вазира, Али ибн Иса, как более опытного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124