– Отвези нас поближе к кварталу Аш-Шаммасия, - крикнул Ахмад Башир. Там караван-сарай, - пояснил он Имрану. - Ты где собирался ночевать?
– В мечети, у меня мало денег.
– Ничего, пойдешь со мной, у меня там номер оплачен с прошлого раза.
Имран, раздевшись догола, отжимал одежду. Ахмад Башир, пошарив по углам, сказал ему:
– Не трудись, приятель, вот сухая, - и бросил ему охапку тряпья.
Имран брезгливо взял одежду в руки.
– Ее, наверное, с убитого сняли, - сказал он, поднося кафтан к светильнику.
– Нет, - уверенно ответил Ахмад Башир, - тебя же они в одежде сбросили.
– На мою они просто не позарились, - резонно заметил Имран, - не хочу.
Он решительно бросил одежду в угол и стал натягивать свою.
– Ишь, - усмехнулся Ахмад Башир, - забыл, как у старьевщика одежду покупал?
Имран не ответил, пытаясь согреться, он яростно размахивал руками. Лодка легко скользила по воде, разрезая серый туман.
– Эй ты, где мы плывем? - крикнул Ахмад Башир.
– Канал ал-Му'алли, господин, - кланяясь, ответил матрос, - уже скоро.
– Смотри у меня, - погрозил ему Ахмад Башир.
Через некоторое время лодка пристала к берегу.
– Здесь господин, - сказал матрос, кланяясь.
– Не врешь? - спросил Ахмад Башир, вглядываясь в очертания домов.
– Нет, господин, здесь рукой подать.
– Что с ним будем делать, а Имран?
– Ничего, пусть живет, - отозвался тот.
– Слышишь, недоносок, мой друг дарит тебе жизнь, он добрый. Но свое занятие лучше бросай, попадешься мне еще раз, не пожалею.
Из тумана донесся голос матроса: "Это были аййары, они вам отомстят, будьте осторожны".
Имран, а за ним Ахмад Башир перебрались на берег. Лодка тут же исчезла в тумане, словно ее и не было.
Ворота караван-сарая были заперты. Естественно, ведь была еще ночь. Но Ахмад Башир принялся стучать, переполошив обитателей.
Чей то голос спросил:
– Кто стучит в столь поздний час?
– Путник, - отозвался Ахмад.
– Иди своей дорогой, путник, в это время мы не открываем, утром придешь.
– До утра еще далеко, открывай, кому говорят, я оплатил ночлег.
– Не открою, - упрямился человек.
– Сейчас ворота подожгу, - пообещал Ахмад Башир.
– Может уйдем, - неуверенно сказал Имран.
За воротами послышались новые голоса, и в щелях ворот появились всполохи света. Это на шум вышел разбуженный хозяин караван-сарая. Дверь открылась. Хозяин, выглядывая из-за спины охранника, сказал:
– Эй вы, уходите, свободных мест все равно нет, а не уйдете, пошлю за полицией, и вас арестуют.
– Может быть, ты меня не узнал, подлая скотина? - грозно спросил Ахмад Башир.
Хозяин взял из рук раба факел и поднес поближе. Узнать он никого не узнал, но дурное предчувствие уже охватило его.
– Разве ты не помнишь, как восемь лет назад ты снял две шкуры с одной овцы, и оплаченную мною комнату отдал другим людям, а потом они чуть не убили меня.
Теперь хозяин вспомнил и, отступив назад, приказал закрыть ворота. Но не тут-то было. Ахмад Башир, протянув руку, ухватил его за бороду, и держа ее в руках, оттолкнув охранника, вступил во двор. За ним вошел Имран.
– Господин, - жалобно сказал хозяин, - а ведь я в больницу вас отправил, помните?
– Помню, поэтому ничего тебе не сделаю. Давай комнату, и будем квиты.
Ахмад Башир выпустил из рук бороду и, указывая на колодезный камень, сказал Имрану:
– Это место едва не стало моим надгробием. Как увидел, сразу в голове зуд появился. - И, - обращаясь к хозяину: - Жить мы будем в той же комнате.
– Господин, - заискивающе сказал хозяин, - не сердитесь, эта комната сейчас занята, я дам вам другую.
– Ну, нет, я этого больше не потерплю, оплаченную мною комнату постоянно кто-то занимает. Придется их выселить, пошли.
Имран дотронулся до руки Ахмад Башира.
– С вами поступили дурно, - миролюбиво сказал он, - если вы поступите так же, зло никогда не кончится.
Ахмад Башир не стал спорить. Он и куражился-то больше для забавы.
– Хорошо, подлая скотина, скажи спасибо моему другу, он добрый человек, а то бы я показал тебе. Давай другую комнату, а этому благородному господину надо высушить одежду.
– Прошу за мной, - облегченно сказал хозяин. - Слава Аллаху, обошлось.
Ахмад Башир заснул мгновенно, лишь только голова его коснулась подушки. Имран же, напротив, долго ворочался, пытаясь согреться, затем ему пришлось выйти во двор по малой нужде. Для этого он надел кабу Ахмад Башира, поскольку его одежду слуги унесли сушить. Когда, вернувшись, он стал раздеваться, из какой-то прорехи в одежде вдруг выкатилась круглая белая печать, точь-в-точь такая же, какая была у него.
Абу-л-Хасан отправился на службу и пробыл там до обеда, разбирая каракули агентурных донесений. Обычно он полагался в этом на специального секретаря, но в серьезных ситуациях делал это собственноручно, надеясь найти слово или происшествие, которые придадут его мыслям правильное направление. Но все было тщетно. Наступил час трапезы. В это время чиновники его ранга отправлялись по домам, чтобы отдохнуть, а затем вечером вернуться к своим обязанностям. Так же обычно поступал и Абу-л-Хасан, но сейчас, чувствуя нарастающее беспокойство, он никуда не пошел. Начальник тайной службы отправил слугу к воротам халифского гарема за едой. Повара, обслуживающие гарем, славились свои искусством, а халифские жены назло друг другу заказывали себе столько блюд, что съесть их все не могли. Поварята затем продавали остатки. Любой человек, ожидающий гостей, мог пойти к гарему и купить там самую изысканную пищу, какую не готовили больше нигде в Багдаде.
Пообедав, Абу-л-Хасан в сопровождении секретаря совершил прогулку по территории халифской резиденции. Одну за другой обошел казармы гвардейцев, Яанисиййа, Муфлихиййа, названные так по именам командиров полков грека Иоанна Яниса и евнуха Муфлиха, отборных солдат аскар-ал-хасса и личной гвардии халифа Мухтарин. На плацу позади халифского дворца происходили учебные бои, доносились звон мечей и шумные возгласы. Участники состязаний были окружены плотным кольцом зрителей. Подойдя ближе, Абу-л-Хасан пробрался в первый ряд. Узнавая министра люди, почтительно, расступались перед ним. Абу-л-Хасан с удивлением отметил, что в этот неурочный час среди зрителей очень много придворных высокого ранга и военачальников. Подняв глаза, он увидел, что на трибуне сидит сам халиф ал-Муктадир и с интересом следит за происходящим. Абу-л-Хасан поклонился на всякий случай, хотя был уверен, что его поклон никто не заметит, и перевел взгляд на ристалище:
– Вот оно что, - пробормотал он себе под нос. Среди участников состязания он заметил ладную фигуру евнуха Муниса. Держа в каждой руке по мечу Мунис сражался против четырех тюрок-гвардейцев. В этой игре выбывшим считался солдат, получивший порез или не удержавший в руках оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124