Так продолжалось всю зиму. Убайдаллах сидел в Раккаде безвыездно, но деятельность его охватила всю страну. Его эмиссары наводнили всю Ифрикию. В каждой провинции находились люди, славившие махди. Взамен распущенной армии берберов, была набрана новая. Наемники офицеры из числа дейлемитов и ливийцев спешно муштровали новобранцев. Появилась личная гвардия халифа, состоявшая из наемников армян и частью рабов, коптов и греков. Всю зиму генерал получал для ознакомления приказы об административных назначениях. В свое время, заняв Кайруан, он практически разогнал всю администрацию Зийадата Аллаха ибн Абдаллаха, последнего эмира Аглабидов, оставив по два-три человека в каждом ведомстве для бумажной работы. Убайдаллах объявил о создании военного ведомства - диванаалал-джайш, состоявшего из двух палат: военных расходов и набора войск; дивана аннафакат - ведомства расходов, состоявшего из пяти палат; казначейства; ведомства печати, вскрытия печати, благотворительности, внутренних дел и так далее. Во главе всех этих ведомств, ставились исмаилиты. В какой-то момент генерал обнаружил, что уже не контролирует управление страной. Это произошло тогда, когда он попытался помешать введению более высоких налогов. Но это уже было невозможно. Молодое Фатимидское государство нуждалось в огромных расходах. Убайдаллах объявил о создании новой резиденции, для этого было начато строительство нового города Махдии на берегу Средиземного моря. Строительство потребовало колоссальных средств. Налоги пришлось увеличить и ввести новые, такие как налог с поливных виноградников, с искусственно орошаемых земель. Налогом была обложена каждая финиковая пальма, с каждого дерева взималось по четверти дирхема. За городскую землю, на которой стояли частные дома, была назначена арендная плата. Население, уже привыкшее к введенным Абу Абдаллахом кораническим налогам: земельной десятине, садаке налог в пользу нищих; закяту - налогу на благотворительность, подушному налогу с христиан и иудеев и т.д. было возмущено. В городе начались волнения. Но армия быстро навела порядок, кое-где пролилась кровь. Разгневанный генерал с небольшой свитой отправился в Раккаду.
* * *
Когда генерал в сопровождении Имрана и Рахмана вошел в аудиенц-зал, там кроме халифа восседавшего на троне, находилось еще несколько человек: Мухаммад - племянник халифа, катиб, хаджиб и телохранители.
– Убайдаллах, - обратился к халифу генерал, - из-за увеличенных тобой налогов начались беспорядки, погибли люди.
Халиф обратил свой удивленный взор на полководца.
– Да, я знаю, - произнес он, - они сами виноваты.
– Почему столь важную вещь, как введение более высоких налогов, ты не согласовал со мной?
Халиф засмеялся. Придворные дружно поддержали его.
– Не много ли ты на себя берешь, Абу Абдаллах? - спросил халиф.
– Когда я завоевал эту страну, я отменил все налоги, кроме коранических. И это я сделал, помня учение ас-сабийя. Теперь ты отменил все, что я сделал. Что обо мне, да и о тебе тоже подумают люди? Разве что-то изменилось в канонах исмаилизма?
– Нет, не изменилось. Но государство нуждается в деньгах, у нас большие расходы. И ты зря беспокоишься, это временная мера. Потом мы отменим эти налоги.
– Отмени их сейчас, - сказал генерал, - не выставляй меня лжецом в глазах народа.
– Мы не можем этого сделать.
– Ты, кажется, забыл, как много я для тебя сделал, Убайдаллах?
– Нет, я не забыл. Но в любом случае советую тебе умерить свой пыл и больше не учить меня управлению государством.
Угроза прозвучала в голосе халифа.
– Ты не должен обращаться к халифу по имени, как к равному, - сказал Мухаммад. - Называй его повелителем.
Генерал молча посмотрел на племянника халифа.
– Я вижу, - сказал он, обращаясь к халифу, - что назрела необходимость нам с тобой, повелитель, обсудить одну важную вещь.
– Говори, - сказал халиф.
– Необходимо это сделать наедине, - добавил генерал.
– Ну что ж, - произнес халиф, обращась к своему окружению, - я не могу отказать в этой просьбе столь заслуженному человеку. Оставьте нас.
Люди, находившиеся в зале, поклонились халифу и вышли. Их примеру последовали и Имран с Рахманом.
– Охрану тоже следует удалить, - сказал полководец.
– Не думаешь ли ты напасть на меня? - криво усмехаясь, сказал Убайдаллах.
– Зачем мне было приводить тебе к власти, чтобы теперь нападать на тебя? Пусть уйдут, это в твоих интересах.
– Времена меняются, интересы тоже, - сказал халиф, но охрану все же удалил.
– Известно ли тебе, Убайдаллах, что-нибудь о власти румийских пап?-спросил Абу Абдаллах .
– Почему ты спрашиваешь об этом? - удивился халиф.
– Папская власть - духовная, она не простирается на светскую и военную сферы жизни общества. Румийский папа - владыка над душами своей паствы.
– Что ты хочешь этим сказать? - ледяным тоном, отчетливо произнес халиф.
– Я предлагаю тебе, Убайдаллах, поскольку ты есть самый главный наш имам, то есть лицо духовного звания, заняться духовным воспитанием этой страны. А светское управление оставь мне, я в этом сведущ, ведь я был мухтасибом в Басре. Ты же не станешь отрицать, что я как никто другой, заслуживаю этого. Итак, ты согласен?
Улыбка зазмеилась в устах Убайдаллаха, он встал и подошел к Абу Абдаллаху. Некоторое время они стояли друг против друга. И каждый пытался внушить противнику свою волю. Были они одного роста и телосложения, и примерно одинаковой силы.
– Неужели, - наконец сказал халиф, - неужели, ты презренный раб, хоть на миг допускаешь, что я соглашусь с этим?
– Я не раб, - сказал генерал, - я свободный человек, в прошлом мухтасиб, а ныне воин. Я думаю, что ты согласишься, Саид! Прости, но я устал стоять, я посижу на твоем стуле, жесткое мне на пользу. Поясница, знаешь ли, беспокоит, лекари так говорят, а ты как считаешь? Правы они или есть другие снадобья? Ты ведь тоже по этой части.
Генерал обошел халифа и сел на трон. Если бы сейчас в зале сверкнула молния, халиф не был бы так поражен. Убайдаллах медленно повернулся и спросил свистящим шепотом:
– Кто рассказал тебе?
– Это не имеет никакого значения, - ответил генерал.
– Что еще тебе известно? - спросил халиф.
– Мне известно все.
– И у тебя есть доказательства?
– Вот протокол твоего допроса в тюрьме Сиджильмасы.
Генерал достал из рукава свиток бумаги и показал халифу.
– Тебе никто не поверит, - с тревогой сказал халиф.
– Поверят, - успокоил его Абу Абдаллах, - население меня любит, а ты настроил их против себя, увеличив налоги. Они будут рады поверить мне. А если ты надеешься на верхушку ас-сабийя, то им будет интересно узнать, как ты предал своих сторонников во время Карматского восстания в Сирии в 285 году и трусливо бежал, бросив всех, в том числе и свою родню, на произвол судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
* * *
Когда генерал в сопровождении Имрана и Рахмана вошел в аудиенц-зал, там кроме халифа восседавшего на троне, находилось еще несколько человек: Мухаммад - племянник халифа, катиб, хаджиб и телохранители.
– Убайдаллах, - обратился к халифу генерал, - из-за увеличенных тобой налогов начались беспорядки, погибли люди.
Халиф обратил свой удивленный взор на полководца.
– Да, я знаю, - произнес он, - они сами виноваты.
– Почему столь важную вещь, как введение более высоких налогов, ты не согласовал со мной?
Халиф засмеялся. Придворные дружно поддержали его.
– Не много ли ты на себя берешь, Абу Абдаллах? - спросил халиф.
– Когда я завоевал эту страну, я отменил все налоги, кроме коранических. И это я сделал, помня учение ас-сабийя. Теперь ты отменил все, что я сделал. Что обо мне, да и о тебе тоже подумают люди? Разве что-то изменилось в канонах исмаилизма?
– Нет, не изменилось. Но государство нуждается в деньгах, у нас большие расходы. И ты зря беспокоишься, это временная мера. Потом мы отменим эти налоги.
– Отмени их сейчас, - сказал генерал, - не выставляй меня лжецом в глазах народа.
– Мы не можем этого сделать.
– Ты, кажется, забыл, как много я для тебя сделал, Убайдаллах?
– Нет, я не забыл. Но в любом случае советую тебе умерить свой пыл и больше не учить меня управлению государством.
Угроза прозвучала в голосе халифа.
– Ты не должен обращаться к халифу по имени, как к равному, - сказал Мухаммад. - Называй его повелителем.
Генерал молча посмотрел на племянника халифа.
– Я вижу, - сказал он, обращаясь к халифу, - что назрела необходимость нам с тобой, повелитель, обсудить одну важную вещь.
– Говори, - сказал халиф.
– Необходимо это сделать наедине, - добавил генерал.
– Ну что ж, - произнес халиф, обращась к своему окружению, - я не могу отказать в этой просьбе столь заслуженному человеку. Оставьте нас.
Люди, находившиеся в зале, поклонились халифу и вышли. Их примеру последовали и Имран с Рахманом.
– Охрану тоже следует удалить, - сказал полководец.
– Не думаешь ли ты напасть на меня? - криво усмехаясь, сказал Убайдаллах.
– Зачем мне было приводить тебе к власти, чтобы теперь нападать на тебя? Пусть уйдут, это в твоих интересах.
– Времена меняются, интересы тоже, - сказал халиф, но охрану все же удалил.
– Известно ли тебе, Убайдаллах, что-нибудь о власти румийских пап?-спросил Абу Абдаллах .
– Почему ты спрашиваешь об этом? - удивился халиф.
– Папская власть - духовная, она не простирается на светскую и военную сферы жизни общества. Румийский папа - владыка над душами своей паствы.
– Что ты хочешь этим сказать? - ледяным тоном, отчетливо произнес халиф.
– Я предлагаю тебе, Убайдаллах, поскольку ты есть самый главный наш имам, то есть лицо духовного звания, заняться духовным воспитанием этой страны. А светское управление оставь мне, я в этом сведущ, ведь я был мухтасибом в Басре. Ты же не станешь отрицать, что я как никто другой, заслуживаю этого. Итак, ты согласен?
Улыбка зазмеилась в устах Убайдаллаха, он встал и подошел к Абу Абдаллаху. Некоторое время они стояли друг против друга. И каждый пытался внушить противнику свою волю. Были они одного роста и телосложения, и примерно одинаковой силы.
– Неужели, - наконец сказал халиф, - неужели, ты презренный раб, хоть на миг допускаешь, что я соглашусь с этим?
– Я не раб, - сказал генерал, - я свободный человек, в прошлом мухтасиб, а ныне воин. Я думаю, что ты согласишься, Саид! Прости, но я устал стоять, я посижу на твоем стуле, жесткое мне на пользу. Поясница, знаешь ли, беспокоит, лекари так говорят, а ты как считаешь? Правы они или есть другие снадобья? Ты ведь тоже по этой части.
Генерал обошел халифа и сел на трон. Если бы сейчас в зале сверкнула молния, халиф не был бы так поражен. Убайдаллах медленно повернулся и спросил свистящим шепотом:
– Кто рассказал тебе?
– Это не имеет никакого значения, - ответил генерал.
– Что еще тебе известно? - спросил халиф.
– Мне известно все.
– И у тебя есть доказательства?
– Вот протокол твоего допроса в тюрьме Сиджильмасы.
Генерал достал из рукава свиток бумаги и показал халифу.
– Тебе никто не поверит, - с тревогой сказал халиф.
– Поверят, - успокоил его Абу Абдаллах, - население меня любит, а ты настроил их против себя, увеличив налоги. Они будут рады поверить мне. А если ты надеешься на верхушку ас-сабийя, то им будет интересно узнать, как ты предал своих сторонников во время Карматского восстания в Сирии в 285 году и трусливо бежал, бросив всех, в том числе и свою родню, на произвол судьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124