Но это не значит, что, если мать или отец при-
шли на прием, они во всем готовы слушаться врача и пере-
строиться. Нет, впереди еще небыстрый путь. Надо ска-
зать, что в ряде случаев отцы потом приходят. Если же
отец остается дома и продолжает игнорировать лечение
ребенка, мы никогда не добьемся надежных результатов.
Мы сможем, конечно, улучшить состояние ребенка, но нет
уверенности, что это будет прочно. Все-таки конфликтная
ситуация дома, в семье, останется.
В. Р. Итак, вы начинаете одновременно работать с
ребенком и его родителями. Как происходит эта работа?
А. 3. Эта работа идет параллельно. Мы должны опре-
делить, насколько проблемы, встречающиеся у ребенка,
присущи и самим родителям. Родители затем отдельно
приходят на прием, мы беседуем с ними, даем психологи-
ческие опросники, которые позволяют дополнить инфор-
мацию. Затем все, что узнаем от самого ребенка, от роди-
телей, обсуждаем с ними, показываем истоки возникнове-
ния проблем. Нередко приходится проводить беседы с ма-
терью и отцом отдельно, потому что мы не имеем права
касаться некоторых вопросов без согласия обоих супру-
гов. Проводим иногда занятия с родителями, так называе-
мый супружеский ролевой тренинг: взрослые взаимодей-
ствуют между собой в игровых конфликтных ситуациях,
которые специально создаются. Они как бы учатся видеть
себя, свои недостатки в общении с другими, то есть стано-
134
вятся более самокритичными. Почему нередко супруже-
ский конфликт оказывается неразрешимым? Да потому,
что каждый указывает на другого, считает, что виноват кто
угодно, только не он сам.
А что мы видим в отношениях с детьми? Да то же
самое! Обвинений много, а взрослым признаться бы, в чем
они сами грешны. Нет, не признаются. И здесь-то помога-
ют опросники. Они показывают неблагополучие у самих
взрослых, скажем, высокую степень тревожности, особен-
но у матери, или мнительности у отца, на что раньше не
обращалось должного внимания. И родители уже осознан-
но могут учиться взаимодействию с детьми. Итак, когда
мы лрчим, мы лечим и родителей, и детей.
В. Р. А с чего начинается работа с ребенком?
А. 3. С дошкольниками и младшими школьниками
мы .начинаем с игры. В помещениях много игрушек, об-
становка непринужденная; кстати говоря, мы и принимаем
без халатов, чтобы ребенок не боялся врача. Вначале предо-
ставляется возможность поиграть самостоятельно. И сразу
видишь, кто скован, нерешителен. Или скучает без роди-
телей, начинает плакать, рваться к ним. Или долго не мо-
жет занять себя, ходит из угла в угол. Дома привык все
делать под контролем, его всегда принуждают: ты должен
делать вот это, это... А тут вдруг один, свободен. Бери что
хочешь, играй во что хочешь. А он не может, растерялся...
Что еще видно? Иногда ребенок не может взять ка-
кие-то игрушки. Просто он их боится: волка, медведя...
Затем даем ему возможность порисовать, просим на-
рисовать свою семью: маму, папу, себя, брата, дедушку,
бабушку - всех, с кем живет вместе. Эти рисунки помо-
гают понять переживания ребенка. Например, у него кон-
фликт с братом или сестрой. Ревность. Как это отражает-
ся на рисунке? А очень просто: нет на нем брата или
сестры. <Забыл> их нарисовать.
135
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
ЧЕГО ЖДУТ ОТ ВРАЧА
Далее... Как он изображает родителей? Папа - ги-
гантского роста. А мама и сам он - маленькие, худень-
кие. Это показывает, что для мальчика папа - большой
авторитет, но папа занят, не может уделить сыну внима-
ния. Мы потом отцу покажем этот рисунок, пусть он учтет
это обстоятельство.
Интересует нас не только семья. Предлагаем детям
нарисовать себя в детском саду или в школе, на улице, во
дворе. При неврозах рисуют себя одинокими: нет ни сверс-
тников, ни взрослых - никого. Это не значит, что дети
не хотят общаться; они тянутся, стремятся к общению,
но сверстники не принимают их, поэтому они боятся об-
щения.
А затем мы переходим к совместной игре. Оказывает-
ся, ребенок с неврозом не может играть, изображать кого-
то. Он скован, напряжен, неестествен.
В. Р. А почему?
А. 3. Потому что нет навыка игры. С ним дома совсем
не играют либо играли когда-то очень мало. И репертуар
игровой бедноват, он не знаком со сказочными персона-
жами, потому что родители то ли боялись ему читать сказ-
ки, то ли забывали об этом, то ли считали это <несерьез-
ным чтением>. А сказки так нужны ребенку! Мир сказок
словно и создан для того, чтобы знакомить детей с жизнью
взрослых. В нем бывают и опасности, и конфликты, и си-
туации, где добро борется со злом и надо защищать себя.
И все это как бы репетируется, предвосхищается. Если
этого опыта ребенок не получил, его надо учить. Учить
приходится с азов. Как?
Мы приглашаем вместе с ним папу и маму в комнату
сказок. И предлагаем: давайте разыграем вместе какую-
нибудь несложную историю. Сразу видно: родители не могут
взять на себя какую-то роль, смущаются, ведут себя неес-
тественно, напряженно.
136
В. Р. Да, не умеем играть, притом в самую элементар-
ную детскую игру, где ничего не требуется, надо только
вести себя непосредственно. А у нас - зажим, скован-
ность... Может быть, оттого что взрослый слишком фик-
сирован в своей роли?
А. 3. Да, совершенно верно. Эти родители - <слиш-
ком взрослые>. Они не могут снизойти до ребенка, его
проблем, забот, детской непосредственности. Даже пред-
ставить себя на месте ребенка им трудно, а уж тем более
взаимодействовать с ним на равных. Скажем, требуется
заставить ребенка подчиняться правилам игры. И как де-
лают это родители? Они давят на ребенка: делай так - и
все! Так что игра дает хороший урок родителям: они во-
очию видят, что им неизбежно надо меняться.
В. Р. Что же их убеждает?
А. 3. А хотя бы то, что родители наблюдают, как с
ребенком взаимодействует врач. У них, скажем, не полу-
чается, возникают трения, а у врача трений нет, хотя си-
туация та же самая. Можно, оказывается, и без трений. Но
что для этого требуется? - спрашивают они себя и сами
отвечают: измениться, перестроиться, по-новому оценить
свои отношения с детьми. И смотришь, через несколько
занятий уже иначе играют с детьми, становятся непосред-
ственнее, отзывчивее, добреют как бы.
В. Р. Так сказать, школа наглядного обучения...
А. 3. Несомненно. А кроме того, игра позволяет снять
некоторые страхи у детей. Как это происходит? Девочка
четырех лет боится волка. Волк ей снится: хочет загрызть.
Она просыпается ночью, вскакивает, кричит. Начинает
иногда и заикаться. Как помочь? Родители приказывают:
<А ты не бойся!>, <Перестань бояться, а то мы тебя нака-
жем!> Увы, все это только усиливает страх.
А почему девочка боится волка? А потому, что в его
образе отражается косвенно, аллегорически образ отца,
137
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
ЧЕГО ЖДУТ ОТ ВРАЧА
импульсивного, чрезмерно строгого, наказывающего или
постоянно угрожающего всякими карами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
шли на прием, они во всем готовы слушаться врача и пере-
строиться. Нет, впереди еще небыстрый путь. Надо ска-
зать, что в ряде случаев отцы потом приходят. Если же
отец остается дома и продолжает игнорировать лечение
ребенка, мы никогда не добьемся надежных результатов.
Мы сможем, конечно, улучшить состояние ребенка, но нет
уверенности, что это будет прочно. Все-таки конфликтная
ситуация дома, в семье, останется.
В. Р. Итак, вы начинаете одновременно работать с
ребенком и его родителями. Как происходит эта работа?
А. 3. Эта работа идет параллельно. Мы должны опре-
делить, насколько проблемы, встречающиеся у ребенка,
присущи и самим родителям. Родители затем отдельно
приходят на прием, мы беседуем с ними, даем психологи-
ческие опросники, которые позволяют дополнить инфор-
мацию. Затем все, что узнаем от самого ребенка, от роди-
телей, обсуждаем с ними, показываем истоки возникнове-
ния проблем. Нередко приходится проводить беседы с ма-
терью и отцом отдельно, потому что мы не имеем права
касаться некоторых вопросов без согласия обоих супру-
гов. Проводим иногда занятия с родителями, так называе-
мый супружеский ролевой тренинг: взрослые взаимодей-
ствуют между собой в игровых конфликтных ситуациях,
которые специально создаются. Они как бы учатся видеть
себя, свои недостатки в общении с другими, то есть стано-
134
вятся более самокритичными. Почему нередко супруже-
ский конфликт оказывается неразрешимым? Да потому,
что каждый указывает на другого, считает, что виноват кто
угодно, только не он сам.
А что мы видим в отношениях с детьми? Да то же
самое! Обвинений много, а взрослым признаться бы, в чем
они сами грешны. Нет, не признаются. И здесь-то помога-
ют опросники. Они показывают неблагополучие у самих
взрослых, скажем, высокую степень тревожности, особен-
но у матери, или мнительности у отца, на что раньше не
обращалось должного внимания. И родители уже осознан-
но могут учиться взаимодействию с детьми. Итак, когда
мы лрчим, мы лечим и родителей, и детей.
В. Р. А с чего начинается работа с ребенком?
А. 3. С дошкольниками и младшими школьниками
мы .начинаем с игры. В помещениях много игрушек, об-
становка непринужденная; кстати говоря, мы и принимаем
без халатов, чтобы ребенок не боялся врача. Вначале предо-
ставляется возможность поиграть самостоятельно. И сразу
видишь, кто скован, нерешителен. Или скучает без роди-
телей, начинает плакать, рваться к ним. Или долго не мо-
жет занять себя, ходит из угла в угол. Дома привык все
делать под контролем, его всегда принуждают: ты должен
делать вот это, это... А тут вдруг один, свободен. Бери что
хочешь, играй во что хочешь. А он не может, растерялся...
Что еще видно? Иногда ребенок не может взять ка-
кие-то игрушки. Просто он их боится: волка, медведя...
Затем даем ему возможность порисовать, просим на-
рисовать свою семью: маму, папу, себя, брата, дедушку,
бабушку - всех, с кем живет вместе. Эти рисунки помо-
гают понять переживания ребенка. Например, у него кон-
фликт с братом или сестрой. Ревность. Как это отражает-
ся на рисунке? А очень просто: нет на нем брата или
сестры. <Забыл> их нарисовать.
135
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
ЧЕГО ЖДУТ ОТ ВРАЧА
Далее... Как он изображает родителей? Папа - ги-
гантского роста. А мама и сам он - маленькие, худень-
кие. Это показывает, что для мальчика папа - большой
авторитет, но папа занят, не может уделить сыну внима-
ния. Мы потом отцу покажем этот рисунок, пусть он учтет
это обстоятельство.
Интересует нас не только семья. Предлагаем детям
нарисовать себя в детском саду или в школе, на улице, во
дворе. При неврозах рисуют себя одинокими: нет ни сверс-
тников, ни взрослых - никого. Это не значит, что дети
не хотят общаться; они тянутся, стремятся к общению,
но сверстники не принимают их, поэтому они боятся об-
щения.
А затем мы переходим к совместной игре. Оказывает-
ся, ребенок с неврозом не может играть, изображать кого-
то. Он скован, напряжен, неестествен.
В. Р. А почему?
А. 3. Потому что нет навыка игры. С ним дома совсем
не играют либо играли когда-то очень мало. И репертуар
игровой бедноват, он не знаком со сказочными персона-
жами, потому что родители то ли боялись ему читать сказ-
ки, то ли забывали об этом, то ли считали это <несерьез-
ным чтением>. А сказки так нужны ребенку! Мир сказок
словно и создан для того, чтобы знакомить детей с жизнью
взрослых. В нем бывают и опасности, и конфликты, и си-
туации, где добро борется со злом и надо защищать себя.
И все это как бы репетируется, предвосхищается. Если
этого опыта ребенок не получил, его надо учить. Учить
приходится с азов. Как?
Мы приглашаем вместе с ним папу и маму в комнату
сказок. И предлагаем: давайте разыграем вместе какую-
нибудь несложную историю. Сразу видно: родители не могут
взять на себя какую-то роль, смущаются, ведут себя неес-
тественно, напряженно.
136
В. Р. Да, не умеем играть, притом в самую элементар-
ную детскую игру, где ничего не требуется, надо только
вести себя непосредственно. А у нас - зажим, скован-
ность... Может быть, оттого что взрослый слишком фик-
сирован в своей роли?
А. 3. Да, совершенно верно. Эти родители - <слиш-
ком взрослые>. Они не могут снизойти до ребенка, его
проблем, забот, детской непосредственности. Даже пред-
ставить себя на месте ребенка им трудно, а уж тем более
взаимодействовать с ним на равных. Скажем, требуется
заставить ребенка подчиняться правилам игры. И как де-
лают это родители? Они давят на ребенка: делай так - и
все! Так что игра дает хороший урок родителям: они во-
очию видят, что им неизбежно надо меняться.
В. Р. Что же их убеждает?
А. 3. А хотя бы то, что родители наблюдают, как с
ребенком взаимодействует врач. У них, скажем, не полу-
чается, возникают трения, а у врача трений нет, хотя си-
туация та же самая. Можно, оказывается, и без трений. Но
что для этого требуется? - спрашивают они себя и сами
отвечают: измениться, перестроиться, по-новому оценить
свои отношения с детьми. И смотришь, через несколько
занятий уже иначе играют с детьми, становятся непосред-
ственнее, отзывчивее, добреют как бы.
В. Р. Так сказать, школа наглядного обучения...
А. 3. Несомненно. А кроме того, игра позволяет снять
некоторые страхи у детей. Как это происходит? Девочка
четырех лет боится волка. Волк ей снится: хочет загрызть.
Она просыпается ночью, вскакивает, кричит. Начинает
иногда и заикаться. Как помочь? Родители приказывают:
<А ты не бойся!>, <Перестань бояться, а то мы тебя нака-
жем!> Увы, все это только усиливает страх.
А почему девочка боится волка? А потому, что в его
образе отражается косвенно, аллегорически образ отца,
137
НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ
ЧЕГО ЖДУТ ОТ ВРАЧА
импульсивного, чрезмерно строгого, наказывающего или
постоянно угрожающего всякими карами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94