«Позор-то какой, – подумал Хусен, разглядывая в полутьме лицо Мурада. – Хорошо хоть, мы не чужие люди, не осудим!»
Хозяин вывел гостей на веранду, прошел с ними в другой конец и пригласил войти в комнату.
– Зря беспокоишься, – сказал Керам, – мы бы и там посидели, со мной ведь…
– Нет-нет, заходите, – прервал его Мурад, – кто бы с тобой ни был – вы гости…
Он зажег лампу, предложил им сесть, но Керам и Хусен остались стоять.
– Садитесь оба. Посади же гостя, Керам.
– А ты, я вижу, не узнаешь его, – сказал Керам. – Это же Хусен, сын Беки.
Мурад ударил себя по коленям и вскочил как ужаленный:
– Да если бы я знал, что это ты, сопляк, стал бы я вас водить из комнаты в комнату!.. Надо же, и молчат.
Хусен опустил голову.
– Твоя мать жалуется, что ты проводишь дни и ночи черт знает где, говорит, новую власть завоевываешь. Как же ты в эту ночь остался дома? – спросил он, не скрывая ехидства.
– Власть мы уже завоевали, – ответил Хусен. – Мы – это те, кому она была нужна. И охраняют ее те, кому она нужна.
– Что ты говоришь? А вам она очень нужна? Вам а всяким другим бездельникам, которые шатаются там с вами. Думаете, наверно, что новая власть будет вас медом кормить? А?
– Этого мы не думаем.
– Смотрите, как бы даровой кусок в горле не застрял.
У Хусена забегали желваки, тонкие губы его плотно сжались. Он не на шутку разозлился. Вспомнилось, как Мурад всегда сторонится от дела и забот своих односельчан и отсиживается в одиночку. Имеет такой большой дом, а не поселил у себя пи одного кумыка-беженца… Мурад испытующе посмотрел на Хусена:
– Ну, а то, что я слышал, это правда или нет? Про дочь Соси… – пояснил Мурад.
– Да, это так, – ответил вместо Хусена Керам.
– Воллахи, что это за люди! – Мурад вскочил и подбежал к двери, словно собирался поделиться со всем селом. – Что вы делаете? Может, думаете, у меня других забот нет, только вашими делами заниматься? А? Всего час-другой назад прибежали, говорят, брата твоего убили, теперь вот…
– Кого убили? Хасана? – в один голос воскликнули Хусен и Керам. – Кто убил? Где?
– Успокойтесь, успокойтесь! – замахал руками Мурад. – Жив он. Ложный был хабар. Приехал, дома сейчас парень.
Хусен ничего не понимал. Что это – сон или явь? И правда ли, что Хасан сейчас дома?
– Воллахи, какая радостная весть! – вырвалось у Керама.
– Эта весть, может, и радостная, но то, что сказали вы, совсем не радостно. В такое время чем занимается! – Мурад метнул недобрый взгляд в сторону Хусена.
Но Хусен ничего не видел и не слышал. Сейчас он мысленно был с Хасаном и не представлял, как бы он посмотрел ему в глаза. А еще Хусен думал, как бы уйти из этого дома, где ему так тошно. Уйти? Но куда?
– Может, пошлешь сына за Хасаном? – попросил Керам.
– Послать сына! Еще чего придумал. Он нездоров. Сейчас не о Хасане надо думать, – сказал он и, остановившись посреди комнаты, пристально посмотрел на Хусена. – Я думаю о вражде, о тяжести, которую мне на горб взвалил вот этот сопляк! Сразу две вражды! Люди от одной не могут отделаться, а тут…
Не в состоянии больше слушать это брюзжание, Хусен внезапно сорвался с места и бросился к двери, но раньше, чем он взялся за ручку, Керам остановил его.
– Ты не пойдешь, я сам позову его, – сказал он, считая, что Хусен решил сбегать, повидать брата, – Оставайся здесь, скоро увидишь Хасана.
Мурад молчал, надеясь в душе, что и тот и другой уйдут наконец из его дома.
Керам вышел, а Хусен остался в постылой тесной комнате.
Мурад с минуту смотрел на него, потом развел руками и вышел. Хусен обрадовался. Даже комната вроде стала шире, но это только так показалось. Скоро он снова ощутил ее тесноту и вышел на крыльцо в надежде там вздохнуть полной грудью. Из дома отчетливо донесся голос Мурада. Он жаловался жене:
– Чем жениться, лучше бы своей матери платье купил. Дочь Соси не будет сидеть во вшах. И до чего же мне надоели эти ублюдки! Теперь вот и старший приехал. Хоть оставь им село и уезжай отсюда!..
Мурад вскоре поплатился за своп излияния. Его голос разбудил Амайга.
– Дади, какой это старший приехал? – спросил тот, входя в комнату.
– Никакой. Иди спи.
– А вы чего не спите?
– Мы тоже сейчас ложимся.
– Это не сын ли Беки приехал? А?
– Ну хоть бы и он. Тебе-то что от этого?
Амайг ушел к себе. Через минуту он вернулся одетый.
Мурад сразу все понял. Попытался удержать сына, сказал, что за Хасаном уже пошел человек и сейчас приведут его, но ничего не помогло.
– Иди тогда! – И он со злобой отворил дверь, – Ты, я вижу, такой же, как и они.
Увидев на веранде Хусена, Амайг спросил:
– Ты что здесь стоишь? Брат не пришел?
– Сейчас придет, – буркнул Хусен.
Амайг все же вышел за ворота.
Хусен прислонился плечом к столбу и прикрыл глаза, но не дремал, не до сна ему, хотя уже кричат вторые петухи и все тело ломит от усталости.
Вот заскрипели ворота и послышались шаги. Хусен открыл глаза и увидел Хасана. Брат шел впереди. Хусен рванулся ему навстречу, но Хасан прошел мимо, словно не узнал. Вслед за Амайгом он направился к двери дома.
– Идем и ты, если не прячешься от нас, – обернувшись, бросил Хасан озадаченному брату.
Три с половиной года Хусен не слышал голоса старшего брата. Такой же, как и прежде, может, чуть хрипотцы прибавилось. Характер, видать, тоже не изменился! Уезжал – ласкового слова не сказал, а вернулся вот – даже не поздоровался.
– Ну, что будем делать? – спросил Мурад, увидев входящего Хасана.
Хасан сердито сверкнул глазами.
– А ты что думаешь, ты же старший из нас? – ответил он вопросом на вопрос.
– Сейчас вы вспомнили, что я старший! Надо было раньше подумать об этом, когда все затевали! У людей в таких случаях принято прежде советоваться со старшими, а вы…
– Меня, ты знаешь, не было дома, и потому я не мог советоваться ни со старшими, ни с младшими.
– Можно подумать, раньше ты слушался старших, когда был дома, – с иронией произнес Мурад.
Хасан хотел что-то сказать, но Мурад прервал его:
– Если бы вы послушались меня, и в особенности ты, вражды с Саадом уже давно не было бы. Очень уж вы любите враждовать с людьми. А зря. Еще отцы наши говорили: «Враждующий сына не взрастит…»
– Мурад, из-за вражды с Саадом ты не переживав – решительно сказал Хасан. – Это – дело мое. Пусть мне не суждено взрастить ни сына, ни брата – свой долг я исполню сам.
– Десять лет дело тянется. Не такие мужчины, как мы, прощали кровь. Саад богатый человек, он заплатит…
Хасан не дал ему договорить.
– Мурад, ты, видно, никогда не поймешь меня. Я ведь уже говорил, что никогда не продам кровь отца sa деньги…
– А чем вы заплатите за дочь Соси, если он согласится примириться? А?
– Тем же, чем люди платят, – ответил Хасан.
Только тут Хусен почувствовал себя так, словно с него свалилась большая тяжесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154