Амайга они, пожалуй, и не узнают – давно уж не мальчишка. Наверно, и Василий стал взрослым?… Интересно, что он скажет, увидев револьвер у Амайга? Ружьем-то его, конечно, не удивишь, у него и свое есть, а вот револьвера наверняка нет. Хотя кто его знает: Амайг ведь так давно у них не был. За это время многое могло измениться.
Вообще-то Амайг считает, что мирному человеку, такому, например, как Егор или его отец Мурад, револьвер ни к чему. Сндят себе дома, ни с кем не враждуют. Вот ему, Амайгу, револьвер очень нужеп.
Уже у самого Магомед-Юрта Амайг вдруг увидел всадника. Тот, похоже, давно приметил Амайга – он явно скакал к нему. Утро было ясное, вершина Казбека сияла в безоблачном небе.
К всаднику подъехал еще один. Амайг поравнялся с ними и проследовал дальше, делая вид, что не обращает на них никакого внимания. Те двое переглянулись, затем один повернул лошадь и затрусил за Амайгом.
Три года назад, когда началась война, то ли из-за недостатка людей, то ли из-за того, что горцам и казакам было не до тяжбы, в казачьих станицах сняли сторожевые посты. Но с тех пор как под Гушко-Юртом произошло столкновение между горцами и терскими казаками, вновь денно и нощно постовые стерегли все пути-дороги.
Всадник следовал за Амайгом, памятуя о строгом приказе не пропускать в станицу не едппого горца. Прельщал его и отменный конь под незнакомым седоком. Может, оттого казак и не трогал пока Амайга, боялся, что, выстрели он на людях, конь, чего доброго, достанется кому-нибудь другому. Вот за станицей убрать пришельца – это другое дело.
Так они ехали, думая каждый с своем, когда произошло такое, чего казак и в мыслях не мог допустить: Амайг свернул в станицу.
– Назад! – крикнул казак.
Остановив коня, Амайг оглянулся.
– Куда прешь, вон дорога на Моздок! – указал он рукой.
Тут подоспел и второй казак.
– Странный парень, никого не боится.
– Может, казак? – сказал подъехавший.
– Разве он казак, нешто не видишь, какая на нем шапка?
– Похоже, он не понимает нашей речи?
– Ты, звереныш, – крикнул первый из всадников, – подъезжай сюда!
– Зверей ищите в лесу! – зло отпарировал Амайг. Казаки опять переглянулись.
– Слыхал? – сказал один. – А ты говорил, что он не понимает меня. Смотри, как русский выучил! Но ничего, сейчас он у меня все забудет – и родной свой язык, не то что русский!
Второй, на сером коне, вдруг прищурился и пристально посмотрел на Амайга.
– Погоди, погоди, – махнул он товарищу.
Тот опустил руку, протянутую было за винтовкой.
– Чего ждать? Не думаешь ли ты отпустить его?
Казак не обращал внимания на товарища.
– Ты Ахмет? – спросил он остановившегося неподалеку Амайга, правая рука которого лежала в кармане шубы и крепко сжимала рукоять взведенного револьвера.
– Да, Ахмет, – ответил Амайг, кивнув головой и внимательно глядя на всадника.
И вдруг казак, что восседал на сером коне, широко улыбнулся и крикнул:
– Амайга! Это ты?
Амайг узнал его. Перед ним был Вася, сын Егора.
– Куда путь держишь?
– К вам еду!
Амайг и Вася обнялись и через минуту уже вместе ехали в станицу. Второй казак крикнул им вслед:
– Я тоже домой. Мне не больше других нужно!
Вася пообещал, что вернется мигом, и упросил напарника не бросать пост. Амайг попробовал было уговорить Васю остаться: мол, и сам дорогу знаю. Но друг решительно покачал головой.
– Дорогу-то ты знаешь, и смелости тебе не занимать, но лучше поостеречься. У нас приказ ни одного горца не подпускать к станице.
– С чего это?
– Откуда мне знать? Говорят, полковник Рымарь из Моздока так повелел. Он теперь командует нашими казаками… – Вася посмотрел на ружье Амайга и улыбнулся. – Ты, наверное, думаешь, что с ним тебе сам черт не страшен? У наших казаков знаешь какие ружья? Пятизарядные!..
И тут Амайг не выдержал: сунул руку в карман, чуть вынул рукоять револьвера и гордо глянул на Васю, но тот только махнул рукой:
– И револьверы у нас есть. Всякое навезли с войны. – Он потрогал висевшую за спиной винтовку. – Эту привезли с турецкой. Купил отец у одного. И патронов предостаточно, а все равно ругается, стоит мне за день хоть один извести. Надо, говорит, беречь, война, мол, будет. Ты что-нибудь такое слыхал? С кем она будет?
Амайг пожал плечами, а Вася уже дальше рассказывал и рассказывал, словно боялся, что не успеет всего поведать. Из-за хлюпанья грязи под копытами коней Амайг не все слышал.
– Если будет война, я уж не усижу дома, как прежде.
– И я пойду, – ответил Амайг.
– Вот бы хорошо попасть нам в одно подразделение. В одну сотню! Не правда ли, Амайга?
– Что и говорить! – согласился Амайг.
– Хорошо бы, да только ничего из этого не выйдет, – вздохнул Вася. – Казаки, видишь ли, в разладе с вашими. А кому все это надо, один бес знает.
Помолчав немного, Вася спросил:
– Ты сегодня у нас заночуешь?
Амайгу, честно говоря, уже не хотелось оставаться у них. После всех разговоров он даже пожалел, что по поверил отцу, когда тот отговаривал его ехать. Выходит, Мурад вовсе не напугал его и здесь действительно все очень изменилось! Но отчего?… Ответить на этот вопрос Амайг не мог…
– Я ночую дома, – сказал Вася. – Молодых только днем ставят на пост, а ночами караулят все больше те, кто на войне был. Многие ругаются на чем свет стоит, три года, говорят, мечтали о доме, и на тебе, опять гоняй по степи. Ночами много постов выставляют, боятся казаки горцев…
Егор очень удивился, увидев Амайга, и искренне обрадовался.
– Смотри, как вырос! – восклицал он. – Встреть я тебя в другом месте – и не узнал бы.
Егор вдруг погрустнел. Ему представилось, что, натолкнись он на Амайга где-нибудь на дороге, чего доброго, и убить бы мог. А за что? В чем виноват этот ребенок? Егор тряхнул головой, словно хотел освободиться от одолевающих его мыслей, и улыбнулся Амайгу.
– Заходи в дом. Интересно, мать признает тебя? А ты, сын, возвращайся на пост, – сказал он Васе.
Вася уехал. Амайгу уже не было здесь так весело, как прежде. Вспомнилось, как, пробыв день-другой дома, он летел сюда словно на крыльях, и все соседские дети радовались его возвращению. А сейчас никто не пришел, хотя, конечно, все знают о его приезде: от людских глаз ничего не скроешь.
Егор был грустный и все крутил свой рыжий ус. Амайгу даже показалось, что он не рад его приезду. Но вроде бы нет: с ним они ласковы – и Егор и его жена, а младший их сын Саня будто прилип к Амайгу.
Наутро Амайг собрался в путь. Проводить его поехал Вася. Далеко за селом они стали прощаться.
– Вася, – сказал вдруг Амайг, – ты не помог бы мне купить винтовку?
Вася удивленно посмотрел на друга и пожал плечами:
– Попробую, поговорю с одним человеком. А когда тебе ее надо?
– Чем скорее, тем лучше.
– Что ж, приезжай в следующий мой пост. Через три дня это будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Вообще-то Амайг считает, что мирному человеку, такому, например, как Егор или его отец Мурад, револьвер ни к чему. Сндят себе дома, ни с кем не враждуют. Вот ему, Амайгу, револьвер очень нужеп.
Уже у самого Магомед-Юрта Амайг вдруг увидел всадника. Тот, похоже, давно приметил Амайга – он явно скакал к нему. Утро было ясное, вершина Казбека сияла в безоблачном небе.
К всаднику подъехал еще один. Амайг поравнялся с ними и проследовал дальше, делая вид, что не обращает на них никакого внимания. Те двое переглянулись, затем один повернул лошадь и затрусил за Амайгом.
Три года назад, когда началась война, то ли из-за недостатка людей, то ли из-за того, что горцам и казакам было не до тяжбы, в казачьих станицах сняли сторожевые посты. Но с тех пор как под Гушко-Юртом произошло столкновение между горцами и терскими казаками, вновь денно и нощно постовые стерегли все пути-дороги.
Всадник следовал за Амайгом, памятуя о строгом приказе не пропускать в станицу не едппого горца. Прельщал его и отменный конь под незнакомым седоком. Может, оттого казак и не трогал пока Амайга, боялся, что, выстрели он на людях, конь, чего доброго, достанется кому-нибудь другому. Вот за станицей убрать пришельца – это другое дело.
Так они ехали, думая каждый с своем, когда произошло такое, чего казак и в мыслях не мог допустить: Амайг свернул в станицу.
– Назад! – крикнул казак.
Остановив коня, Амайг оглянулся.
– Куда прешь, вон дорога на Моздок! – указал он рукой.
Тут подоспел и второй казак.
– Странный парень, никого не боится.
– Может, казак? – сказал подъехавший.
– Разве он казак, нешто не видишь, какая на нем шапка?
– Похоже, он не понимает нашей речи?
– Ты, звереныш, – крикнул первый из всадников, – подъезжай сюда!
– Зверей ищите в лесу! – зло отпарировал Амайг. Казаки опять переглянулись.
– Слыхал? – сказал один. – А ты говорил, что он не понимает меня. Смотри, как русский выучил! Но ничего, сейчас он у меня все забудет – и родной свой язык, не то что русский!
Второй, на сером коне, вдруг прищурился и пристально посмотрел на Амайга.
– Погоди, погоди, – махнул он товарищу.
Тот опустил руку, протянутую было за винтовкой.
– Чего ждать? Не думаешь ли ты отпустить его?
Казак не обращал внимания на товарища.
– Ты Ахмет? – спросил он остановившегося неподалеку Амайга, правая рука которого лежала в кармане шубы и крепко сжимала рукоять взведенного револьвера.
– Да, Ахмет, – ответил Амайг, кивнув головой и внимательно глядя на всадника.
И вдруг казак, что восседал на сером коне, широко улыбнулся и крикнул:
– Амайга! Это ты?
Амайг узнал его. Перед ним был Вася, сын Егора.
– Куда путь держишь?
– К вам еду!
Амайг и Вася обнялись и через минуту уже вместе ехали в станицу. Второй казак крикнул им вслед:
– Я тоже домой. Мне не больше других нужно!
Вася пообещал, что вернется мигом, и упросил напарника не бросать пост. Амайг попробовал было уговорить Васю остаться: мол, и сам дорогу знаю. Но друг решительно покачал головой.
– Дорогу-то ты знаешь, и смелости тебе не занимать, но лучше поостеречься. У нас приказ ни одного горца не подпускать к станице.
– С чего это?
– Откуда мне знать? Говорят, полковник Рымарь из Моздока так повелел. Он теперь командует нашими казаками… – Вася посмотрел на ружье Амайга и улыбнулся. – Ты, наверное, думаешь, что с ним тебе сам черт не страшен? У наших казаков знаешь какие ружья? Пятизарядные!..
И тут Амайг не выдержал: сунул руку в карман, чуть вынул рукоять револьвера и гордо глянул на Васю, но тот только махнул рукой:
– И револьверы у нас есть. Всякое навезли с войны. – Он потрогал висевшую за спиной винтовку. – Эту привезли с турецкой. Купил отец у одного. И патронов предостаточно, а все равно ругается, стоит мне за день хоть один извести. Надо, говорит, беречь, война, мол, будет. Ты что-нибудь такое слыхал? С кем она будет?
Амайг пожал плечами, а Вася уже дальше рассказывал и рассказывал, словно боялся, что не успеет всего поведать. Из-за хлюпанья грязи под копытами коней Амайг не все слышал.
– Если будет война, я уж не усижу дома, как прежде.
– И я пойду, – ответил Амайг.
– Вот бы хорошо попасть нам в одно подразделение. В одну сотню! Не правда ли, Амайга?
– Что и говорить! – согласился Амайг.
– Хорошо бы, да только ничего из этого не выйдет, – вздохнул Вася. – Казаки, видишь ли, в разладе с вашими. А кому все это надо, один бес знает.
Помолчав немного, Вася спросил:
– Ты сегодня у нас заночуешь?
Амайгу, честно говоря, уже не хотелось оставаться у них. После всех разговоров он даже пожалел, что по поверил отцу, когда тот отговаривал его ехать. Выходит, Мурад вовсе не напугал его и здесь действительно все очень изменилось! Но отчего?… Ответить на этот вопрос Амайг не мог…
– Я ночую дома, – сказал Вася. – Молодых только днем ставят на пост, а ночами караулят все больше те, кто на войне был. Многие ругаются на чем свет стоит, три года, говорят, мечтали о доме, и на тебе, опять гоняй по степи. Ночами много постов выставляют, боятся казаки горцев…
Егор очень удивился, увидев Амайга, и искренне обрадовался.
– Смотри, как вырос! – восклицал он. – Встреть я тебя в другом месте – и не узнал бы.
Егор вдруг погрустнел. Ему представилось, что, натолкнись он на Амайга где-нибудь на дороге, чего доброго, и убить бы мог. А за что? В чем виноват этот ребенок? Егор тряхнул головой, словно хотел освободиться от одолевающих его мыслей, и улыбнулся Амайгу.
– Заходи в дом. Интересно, мать признает тебя? А ты, сын, возвращайся на пост, – сказал он Васе.
Вася уехал. Амайгу уже не было здесь так весело, как прежде. Вспомнилось, как, пробыв день-другой дома, он летел сюда словно на крыльях, и все соседские дети радовались его возвращению. А сейчас никто не пришел, хотя, конечно, все знают о его приезде: от людских глаз ничего не скроешь.
Егор был грустный и все крутил свой рыжий ус. Амайгу даже показалось, что он не рад его приезду. Но вроде бы нет: с ним они ласковы – и Егор и его жена, а младший их сын Саня будто прилип к Амайгу.
Наутро Амайг собрался в путь. Проводить его поехал Вася. Далеко за селом они стали прощаться.
– Вася, – сказал вдруг Амайг, – ты не помог бы мне купить винтовку?
Вася удивленно посмотрел на друга и пожал плечами:
– Попробую, поговорю с одним человеком. А когда тебе ее надо?
– Чем скорее, тем лучше.
– Что ж, приезжай в следующий мой пост. Через три дня это будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154