Ази очень старался угодить Сааду. Он не теряет надежды, что такие люди, как Саад, помогут ему восстановить свою былую власть. На это он бьет и в разговоре с Соси.
– Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, кто тебе будет больше нужен, когда прогонят этих смутьянов, – говорит он. – Уж конечно не сыновья Беки. Я да Саад – вот кто твоя опора. А мы, так и знай, рядом с этими недокормышами сидеть никогда не будем…
Глядя на все, что творилось в этом доме, и на то скопище людей, которые здесь собрались, можно было подумать, что в данное время значительнее этого события в мире ничего не происходило.
В довершение ко всему прибыли потерпевшие из Сурхохи. Хотя держались они спокойно, но говорили так, словно брали Соси за горло. А тот, виновато опустив голову, почесывал затылок и молчал. И никому из собравшихся, конечно, в голову не приходило подумать о том, что бедная Эсет, судьбой которой они так безжалостно распоряжаются, сделала то, что ей диктовало сердце и чувство. Вот если бы ее насильно сосватали и выдали замуж за нелюбимого, каждый из этих людей, что толкутся во дворе Соси, сказал бы: «Такова воля всевышнего – судьбой ей наречен этот человек, с ним ей и быть».
Воля, судьба – эти слова веками затмевали сознание людей и отодвигали на задний план понятие о чести, стыде и благородстве.
Соси – как и другие. Он твердо знает одно: дочь не вправе сама решать свою судьбу. Знает, а поделать ничего не может. По лености ума и характера Соси готов махнуть на все рукой и смириться со свершившимся. Но люди вокруг не дают ему забыть обычай предков. Они требуют объявления вражды, и Соси из трусости согласно вторит им.
– Не бывать миру между нами, – говорит он, поглаживая колени. – Ни миру, ни родству! Я заявил об этом посредникам и буду стоять на своем!..
– Правильно ты решил, Соси! – радостно блеснув глазами, поддерживает его Гарси. – Мы отберем у них девушку, пусть это будет стоить гибели всему нашему роду! Дайте нам только найти, где она упрятана!..
И тут случилось неожиданное. Старший из тех, кто явился с претендентами на невесту, подкрутив ус, проговорил:
– Дело ваше, поступайте, как знаете, а нам ваша девушка больше не нужна.
– Как не нужна? – вскинулся Соси. Кончик его уса так и остался вздернутым кверху. Казалось, он вот-вот заплачет.
– Так и не нужна. Зачем она нам после того, как ее коснулись другие руки?
– Так что же вы от нас хотите? – развел руками Соси.
– Хотим только того, что хотят в такие минуты все другие люди. Во-первых, вы должны возместить нам все наши расходы, а во-вторых, уплатить неустойку. Ведь вы нас оскорбили, опозорили.
– Возвратить расходы – это само собой, но платить неустойку… – Соси воздел руки к небу. – Она ведь не отказалась от вашего жениха и не вышла за другого? Ее же украли!
Старик, что вел с Соси этот разговор, глянув на своих, понимающе перемигнулся с ними и с ухмылкой сказал:
– Э-эх, Соси, даже вороны в небе и те знают, что дочь твою не украли.
Один из рода пострадавших, человек с лошадиной мордой, бросил в лицо Соси:
– Чем вы докажете, что ее украли? Кто скажет, что слышал крики, и почему не произошло никакой стычки? Меня-то не провести, я в ту ночь был здесь!
Понимая, что противная сторона права, Соси старался подкрепить свои доводы.
– Пока у нас нет других предположений, мы считаем, что ее украли.
– Нам мало толку от того, что вы так считаете, – сказал старик. – Нечего изворачиваться. Все ваше село, и не только село – вся Ингушетия знает правду.
– Не всегда правдой бывает то, о чем говорит все село…
– Ну что ж, – сказал старик, – если ты настаиваешь на своем, подтверди свою правоту по обычаю вайнахов.
Соси опять потянулся пятерней к затылку, словно там у пего присосался клещ. Ответить по обычаю – это значит поклясться на Коране. Поклясться всем тайпом. Соси понимает, что пусть даже он возьмет на душу грех, но родственники-то, конечно, не станут давать ложной клятвы.
– Я должен увидеть свою дочь, поговорить с ней, – сказал наконец Соси, – и тогда только решу, могу ли поклясться на Коране в истинности моих предположений.
Старик скривился, словно глотнул кислого рассола из-под сыра, и встал. Поднялись и его спутники.
– Обещали лосю прицепить хвост, а он и поныне ходит бесхвостым.
Соси на радостях оттого, что гости собрались уходить, заюлил, закружился вокруг них, словно пес.
– Бог свидетель, что ты не к месту припомнил эту пословицу. Помяни мое слово, не пройдет и недели, как Эсет будет дома…
– Пусть ценой гибели всего нашего рода, но будет! – подтвердил Гарси.
Тархан глянул на сородича и положил руку на рукоять кинжала, словно хотел этим показать, что он готов умереть первым.
Не знали в Сагопши ни Соси, ни Гарси, ни Тархан и никто из собравшихся здесь людей, что в Ачалуках, так же как и здесь, собрался народ. Только не за тем, чтобы призывать к вражде: всего несколько минут назад мулла освятил брак Хусена и Эсет.
Они не стали ждать согласия Соси. И свершилось это благодаря Сийбат, точнее, из-за ее тревоги. Увидела она Хусена и Эсет вдвоем и испугалась: где это видано, чтобы до освящения брака муллой мужчина осмелился подойти к девушке! Более страшного греха бедная женщина и представить себе не могла.
Кинулась она к мулле жаловаться, а тот вдруг и заявил, что не может терпеть у себя в селе такое нарушение шариата, а потому уж скорее готов освятить брак Хусена и Эсет без согласия Соси.
Можно представить, как обрадовались этому молодые. А тут еще, на счастье, приехал Хасан. Его и снарядили в Сагопши за Керамом и Исмаалом. Они не заставили себя ждать. И в ту же ночь мулла сделал свое дело.
Не слышал Соси, с какой радостью и трепетом отвечала согласием его Эсет на вопрос муллы о том, хочет ли она стать женой стоящего рядом с ней Хусена. Не слышал. Не то не стал бы он утверждать, что не пройдет и педели, как дочь его вернется в отчий дом.
Кстати, старик, тот, что представлял потерпевшего соискателя руки Эсет, заявил, что он больше не намерен ездить за ответом, время, мол, смутное, дороги опасные, а потому пора кончать с расчетами.
– Да, время и впрямь смутное… – протянул Соси, и не успел он закончить свою мысль, как с минарета мечети разнеслось по всему селу:
– Ассалату ва ассалату!..
– Это голос Торко-Хаджи! – воскликнул Соси.
– И призывает он не к уразе, – процедил сквозь зубы один из родичей Соси.
– А к чему же? – пожал плечами старик.
– Похоже, возвещает селу опасность…
Все присутствующие всполошились.
На улице все больше и больше нарастал гул шагов и конский топот. Люди спешили на призыв.
10
Выехав на рассвете из Ачалуков, Амайг свернул на Магомед-Юрт. Он чувствовал себя как птица, вырвавшаяся из клетки. Ему вдруг представилось, какое удивление и переполох вызовет его появление в станице у Егора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154