Побежали к Гойберду.
– Конечно, в ад попадешь! – подтвердил тот. – Это же райская птица! Клянусь богом, райская.
Хусен тогда вернулся домой весь в слезах.
Кайпа долго утешала сына.
– Ты ведь не знал, что она райская! А знал бы, так ни за что бы не убил! Правда?
Хусен кивнул.
– Ты же ведь не знал, что убить птицу – большой грех. Не знал – значит, и бог тебя простит.
Хусен тогда успокоился. Но и по сей день он с болью вспоминает об этом случае и всякий раз, заслышав голос этой птицы или невзначай увидев ее, вздрагивает. Вот и сейчас: сон слетел с него мигом. Пусть поет, сколько хочет, Хусен не тронет ее…
Мать обещала привезти из Моздока мяч. Не сейчас, а в другой раз. Она решила, если удачно продаст таркала, снова поедет на базар, тогда и купит. «Хоть бы продала, – думает Хусен. – Неужели не повезет нам? Люди ведь продают?»
Сегодня Кайпа впервые выехала на арбе. Наконец решилась: продала корову и купила лошадь. Сегодня она привезет муки и подсолнечного масла. Больше ничего. Надо беречь деньги, снова собирать по крохам на корову. Потому что ведь и без коровы не прожить, хотя все говорят, что главное в хозяйстве – лошадь.
В надежде, что мать привезет муки и масла и он тогда досыта наестся вкусных, жаренных на масле чапилгов, Хусен взялся за дело: замочил кукурузных отрубей и дал цыплятам. А пока они клевали, не спускал глаз, чтобы воробьи не подлетали на цыплячий завтрак. Подползший к двери Султан сидел и пристально смотрел во двор. На минуту и он показался брату похожим на цыпленка. Хусен больше не сердился на Султана. С тех пор как мать все же снесла его в какой-то из дворов, где резали скотину, и подержала во вспоротом коровьем желудке, он стал заметно поправляться. Теперь и на ноги встает. Но ходить пока не ходит. Попробует шагнуть, закачается и в страхе тотчас садится и дальше уже ползет.
– Хусен, бапи, – попросил Султан. И когда Хусен протянул ему кусок сискала, он взял, потом показал на красные вишни и захныкал.
– Ну чего тебе? Вишни? Сейчас принесу.
Хусен направился к дереву. Вишни – это можно. Лишь бы не ревел. Он обхватил ствол дерева обеими руками, уже собирался подтянуться, и вдруг услыхал, как его зовет Эсет. Хусен забыл обо всем и побежал к плетню. Сквозь щели на него смотрели два знакомых синих глаза.
– Хусен, иди к нам.
– Что случилось?
– Ничего. Просто так. А знаешь, что мне дади привез?
– Куклу, наверно?
– Тоже мне, куклу! – скривила губы Эсет. – Что я, маленькая?
– Ну что же тогда?
– Догадайся! Что покупают девушкам?
От нетерпения и от радости глаза Эсет горели, как угольки.
– А ты разве уже девушка? – усмехнулся Хусен.
– Ну я же не о том! Просто мне хочется, чтобы ты сам догадался, что мне купили.
– Откуда мне знать? Что я, святой, что ли?
– Ну ладно, так и быть, я сейчас покажу тебе. – Эсет вприпрыжку понеслась к дому.
А Хусен тем временем услышал плач Султана и побежал к нему. Братишка плакал оттого, что на него, распушив свои крылья, кидалась нахохлившаяся квочка. Она уже успела клюнуть его в щеку, и здорово. Султан прижал ладошку к царапине и ревел в голос. Курица хотела было и на Хусена броситься, да вдруг увидела в небе ястреба и затихла.
Наступила тишина. Хусен взял Султана на руки и пошел в сад.
– Ну где ты пропадаешь, Хусен? – крикнула Эсет. – Я ведь жду тебя.
Хусен подошел. Синие глаза смотрели встревоженно. В руках у Эсет была гармошка.
– Что он плачет? – спросила девочка.
– Пока мы с тобой болтали, квочка его клюнула, – сердито ответил Хусен.
– Хорошо, что не в глаз.
– Сказала бы сразу, что тебе купили, я бы не торчал здесь так долго и с ним бы ничего не случилось…
Эсет на минуту помрачнела. Опять Хусен сердится на нее. Но, глянув на Султана, она потеплела и засветилась нежной улыбкой, пожалела мальчонку. Стала утешать. А на Хусена и внимания не обращала, будто его и не было рядом. Султан потянулся к гармошке. Эсет попробовала заиграть. Но стройной мелодии у нее не получилось. Однако и этого было достаточно, чтобы мальчик совсем забыл про свою болячку и успокоился. Даже таких нескладных, отдельных звуков он никогда еще не слышал. Зато Хусен не восторгался этой мелодией.
– Ты играть-то не умеешь! Зачем тебе гармошка? – поджав губы, бросил он.
– Выучусь. Ведь мне только вчера ее купили! – без обиды ответила Эсет.
Султан опять потянулся к гармошке и снова заныл.
– Не тяни свои лапы! – закричал на него Хусен. – Не видишь разве, плетень?
– А вы идите к нам, – позвала Эсет. – Я одна. Никого дома нет.
– Где же ваши?
– Уехали в Моздок. Гармошку тоже оттуда привезли. А что тебе привезут из Моздока? – полюбопытствовала Эсет.
Хусен потупился.
– Ничего. Нам надо деньги копить на корову.
Эсет тоже загрустила.
– Если бы дади исполнил свое обещание и купил вам лошадь, не пришлось бы корову продавать… Потому он теперь и во Владикавказ не ездит – боится встретить Дауда. А как ты думаешь, Хусен, на моздокской дороге он не может встретить дади? А?
– Откуда я знаю?
– Ну как же не знаешь? Он ведь ваш родственник?
– И что, что родственник? – глаза Хусена опять смотрели сердито.
– А ты не знаешь, где он сейчас?
– Зачем тебе? Хочешь донести?
– Я не доносчица.
– Зато твой отец доносчик! Наверное, подучил тебя выспрашивать. Ведь это он тогда донес, будто у нас Дауд! Из-за него и Сями убили!
Эсет нечего было возразить. Хусен прав. Она не забыла, как отец все выведывал у нее, не видит ли она у соседей Дауда. Девочка и тогда понимала, что делал он это не из простого любопытства.
Нет, Эсет не станет возражать Хусену, не будет ссориться с ним.
– Идем к нам. Мне скучно, – попыталась она перевести разговор.
– Отчего же скучно? У тебя гармошка, вот и весели себя!
– Мне и с гармошкой скучно!.. Одной!.. – сказала и зарделась. А голос при этом был такой нежный, такой просящий, будто ребенок ластится к матери.
– Не могу я уйти к вам. Мальчишки залезут и оберут вишни, – уже дружелюбно ответил Хусен. – Идем лучше ты. Досыта вишен наешься.
– Нани будет ругать, если узнает, что я уходила…
Они бы еще долго спорили – и плетень им не мешал, да Султан услыхал про вишню, снова захныкал и потянул брата в сад. Хусен и сам не прочь полакомиться. Еще не согретые солнцем ягоды особенно вкусны с сискалом.
Эсет так и не пришла к ним. Дела были сделаны, теперь и Хусену скучно. У Гойберда – никого. Рашид, как обычно, ушел в поместье купать овец, все остальные – у родственников, полют кукурузу. Мажи еще с вечера радовался этому, предвкушая сытную еду в поле. О том, что целый день будет жариться на солнце, он не думал.
С соседского двора неслись нестройные звуки гармошки: Эсет учится играть.
Конечно, если бы не сад, Хусен охотно пошел бы к соседям. И ничего обидного не сказал бы Эсет. Сегодня 1 он вдруг почувствовал какую-то нежность к ней и теперь уже твердо решил больше никогда не ссориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154