Многое передумал и Хусен. Кукуруза уродилась плохая. Разговоров о земле хоть отбавляй, а денежки за аренду вынь да положь. Только где их взять? И о Хасане ни слуху ни духу… Эсет тоже с начала лета нет в селе. Кабират, будто назло Хусену, отправила дочку к своим родственникам в дальнее село Сурхохи.
Порой Хусен просто отчаивался: не надеялся больше увидеть Эсет. «Кто знает, как сложится ее судьба? Она ведь такая красивая, – думал Хусен, – еще засватают».
Но перед самой уборкой кукурузы Тархан привез сестру, и в тот же вечер она пришла к плетню. Хусен был уже там. Лицо его сияло. «Значит, тоже соскучилась!» Но вслух он сказал:
– Удивляюсь, как это ты надумала приехать!
– Потому и приехала, чтобы тебя удивить! – сверкнула своим смеющимся взглядом Эсет.
– А зачем ты ездила туда?
– Парней посмотреть и себя показать, – не унималась Эсет. Но потом, вдруг испугавшись, наверно, как бы Хусен не обиделся, сказала уже совсем другим тоном: – Думаешь, я по своей воле поехала? Не надо на меня сердиться, Хусен…
– Эсет, что ты там делаешь у плетня? – раздался вдруг из-за сарая окрик Тархана.
Глаза девушки испуганно расширились, а Хусен, словно придавленный чьей-то сильной рукой, пригнулся и скрылся в высоком бурьяне.
– Ничего я не делаю, – наконец ответила Эсет. – Голова у меня закружилась, вот и стою…
– С чего бы это?
– Хомяка испугалась.
Она и сама удивилась, как быстро придумала, чем отговориться.
– Где ты его видела?
– Вот там, у нашего сарая…
Тархан стал приглядываться, где может быть нора, а Эсет быстро пошла к дому.
Все окончилось благополучно, Хусена Тархан не заметил, но с тех пор Эсет больше не приходила к плетню. И Хусен не искал встреч. Он стал осторожнее, понимал: детство кончилось, а вместе с ним и прежняя свобода отношений с Эсет. Обычай запрещает встречи молодой девушки с парнем. И не дай бог, если их увидят вместе. Но каково это? Не встречаться сейчас, когда им, как никогда, трудно друг без друга!
Был уже поздний час. Хусен стоял у ворот. Село отдыхало после трудового дня. В тишине особенно отчетливо слышался голос муллы, возвещающего с минарета о времени вечернего намаза. По улице изредка проезжали груженные кукурузой арбы.
Хусен и Кайпа уже привезли свою кукурузу. Всего две арбы. А сколько труда в нее вложено?!
Всем, кто сеял в этот год в Витэ-балке, не повезло. Урожай там был плохой. А с земель Мазая и Мочко и по сию пору возят.
Хусен с завистью посмотрел вслед проехавшей мимо груженой арбе и вдруг увидел Эсет. Она с кувшином шла в его сторону. Шла этой дорогой явно потому, что приметила Хусена – ведь за водой можно пройти совсем другой стороной, и куда короче.
– Добрый вечер, – с улыбкой сказала она, поравнявшись с Хусеном.
– Вечер добрый, – в тон ей ответил он.
И оба, смутившись, примолкли.
– Что ты тут стоишь? – первой нарушила молчание Эсет. – Не девушек ли караулишь, идущих за водой?
– Вот уж нет! Просто скучно, вот и вышел.
– Ну а если скучно, приходи попозже к плетню, – шепнула Эсет и пошла дальше.
Хусен, будто обогретый словами девушки, весь засветился и провожал ее долгим ласковым взглядом, пока наступающая темнота не поглотила белого платья.
Скоро Эсет вернулась. Хусен стоял все там же.
– Придешь? – спросила она. – Я выучила новую песню. Сыграю тебе.
Хусен вздохнул.
– Мне не песня нужна…
– Тебе не нравится, как играю? – кокетливо дернула плечиком девушка.
– Мне нужна ты, Эсет! – сказал Хусен и, как бы испугавшись своей смелости, замолчал. Но тут же снова заговорил: – Я не могу без тебя. Каждую минуту хочу видеть!
Хусен подошел к ней совсем близко.
– Но это невозможно сейчас, – сказала нерешительно Эсет.
– Все возможно, если захочешь.
– Но как?
– Э, да ты все равно не решишься прийти туда! – махнул он рукой.
– Куда?
– К нам, в огород. Там никто нас не увидит.
Эсет опустила голову и не ответила.
– Ну, я же знал, что побоишься! А может, просто не хочешь? Ты так долго была в Сурхохи, может, милого себе завела?
Эсет укоризненно посмотрела на Хусена. Глаза ее наполнились слезами. Ну за тем ли она шла этой дорогой? Сделала вон какой круг, только бы повидаться. А Хусен говорит такое! Что может быть обиднее.
– Ты молчишь, – значит, я прав?
Эсет покачала головой.
– Тогда придешь? Расчистить проход в плетне?
Девушка помедлила с ответом. Пристально посмотрела в глаза Хусену и кивнула.
– Эсет, что ты там застряла? – крикнула от своих ворот Кабират. – К нам же гости пришли.
…Ночь была темная. Хусен расчищал дыру в плетне. Соси недавно обнаружил ее и довольно основательно заделал.
Слышались звуки гармошки. В такт музыке хлопали в ладоши. Хусен от злости скрежетал зубами – каково ему знать, что в доме Соси какие-то гости и Эсет им играет. Но вот все затихло. А еще через некоторое время Хусен услышал шорох сухого бурьяна и оцепенел. Он мог, не прикладывая руки к груди, отсчитывать удары своего сердца. Такого с ним еще не бывало.
Хусен протянул руки. Эсет словно только того и ждала.
– Возьми, – сказала она шепотом, – это платок, я для тебя его вышила.
Хусен зажал и платок и руки Эсет. Потом притянул ее всю.
– Ты так долго не шла! – выдохнул он наконец.
– Знаешь ведь, были гости, они только ушли.
Эсет говорила тихо, почти на одном дыхании, без звука. И шепот этот вызывал дрожь у Хусена. Он не мог слова выговорить, только все ближе и ближе прижимал к себе Эсет. Она не сопротивлялась, что-то еще лепетала: о гостях, о том, что не могла дождаться, пока они уйдут. Но Хусен ничего не слышал.
Голова Эсет склонилась к нему на плечо. Волосы выбились и нежно защекотали щеку Хусена.
…А звезды были такие большие и яркие.
Чтобы они ничего не подсмотрели, Эсет закрыла глаза…
Не было у этой ночи свидетелей.
6
В доме Соси все чаще и чаще появлялись гости. И все труднее становилось Кабират заставить Эсет выйти к ним, блеснуть умением сыграть на гармошке.
Какая мать не мечтает, чтобы получше устроилась судьба ее дочери, чтобы женихов было на выбор. Только не знала Кабират, да ей бы такое и в голову не пришло, что сердце ее дочери уже отдано Хусену. А не зная об этом, она денно и нощно, где могла, с гордостью хвасталась тем, как Эсет играет на гармошке да какие у нее наряды – ни у кого, мол, таких нет, как гости часто приходят к ней.
Каждый раз Эсет уговаривали выйти к гостям, и часто эти уговоры оказывались тщетными и кончались ссорами. И тогда Соси в сердцах кричал:
– Отдам за того, кто первым посватается, и делу конец!
Эсет в таких случаях молча опускала голову, а сама думала: «Если бы этим первым оказался Хусен!» Но она понимала, что это только мечта. Мог ли почти нищий Хусен отважиться посватать Эсет. Уж он-то знал, какого зятя ждут Кабират и Соси.
И Хусен даже с Эсет не заговаривал об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154