И в первую очередь он задумал совершить то, что не удалось бывшим правителям Веденского округа Добровольскому и Галаеву. Андроников решил уничтожить Зелимхана, обитающего в его округе.
Вот уже несколько лет от Хасав-Юрта до Ведено, от Ведено до Ассинского ущелья гремела слава заступника всех обиженных, от важного абрека Зелимхана. Кто только из властей ни пытался уничтожить его, но это им не удавалось.
Самоуверенный Андроников и мысли не допускал, что он не расправится с неуловимым абреком. Да не тут-то было.
И вот его постигла участь Добровольского и Галаева.
Пристав, понятно, был не в себе. И Саада, к которому он прежде относился дружелюбно, встретил непривычно грубо и даже злобно.
– Нашел заботу! Подумаешь, сено сожгли да лошадь отобрали! Ты понимаешь, что случилось? Понимаешь, какой человек погиб от руки дикого зверя?! Князь погиб! А ты о пастухе бормочешь… Зелимхана надо убрать! И Суламбека! Все зло от них! Вот чем надо заниматься.
– Что я могу сделать Зелимхану? – развел руками Саад.
– А Суламбек! Может, скажешь, он в небе? Бывает в селе, на вещает своих?
– Кто знает! Я его не вижу.
– «Кто знает!» Так всегда и уходите в сторону. Власти поддерживают вас во всем, богатство ваше оберегают, а вы никогда ни чем не поможете. Даже эту рыжую собаку Суламбека у себя под носом схватить не хотите!..
Саад понял, что на этот раз ничего он от пристава не добьется, и ни с чем уехал домой.
В пути его терзала мысль о том, что пристав теперь, чего доброго, отвернется от него. Вон как злится! «А что я могу сделать Суламбеку, – думал Саад, – не сидеть же мне день и ночь в засаде у его дома и ждать, когда он появится».
К тому же Саад знает: Суламбек – не Беки. Вражда с этим человеком – дело опасное. Да и не нужна она ему. Сейчас Сааду важно одно: во что бы то ни стало убрать Касума. А Суламбека пусть власти ловят. Сааду он ведь ничего плохого не сделал.
Только Касум не дает покоя Сааду. Всегда покорный и бессловесный, он отчего-то вдруг взбунтовался, да так, что отважился сено поджечь. А теперь вот грозится усадьбу спалить и все хозяйство. А еще его беспокоило, не заодно ли с Касумом и Сайфутдин и не надумали бы они угнать отару.
Раньше Сааду казалось, что Сайфутдин предан ему, как собака. Но теперь все изменилось, и хозяин больше не верит своему пастуху. Ведь оба они, и Касум и Сайфутдин, земляки и конечно же всегда помогут друг другу…
Словом, очень тревожно на душе у Саада. С нетерпением ждет он, пока пристав немного успокоится после бурных событий последних дней, сменив гнев на милость, и придет-таки ему на помощь.
Хасан всеми силами рвется в лес. Там ведь Касум. Один, без пищи и без табака. Но мать возражает. Напуганная бесконечными напастями, она боится новой беды.
– И не просись, никуда не пущу! – твердит она.
– Ну чего ты боишься? – сердится Хасан. – Надо же нам дрова привезти.
– Ты, может, не слыхал, что с Аюбом произошло? Дрова твои никуда не денутся. Вот перестану носить Султана к Елгаз, сама съезжу в лес.
По совету Шаши Кайпа вот уже несколько дней ходит с Султаном к старушке Елгаз. Та поит мальчика настоями из каких-то трав.
Но Хасан не отступается.
– Ты же не знаешь, где мы сложили дрова.
– Не найду, других нарублю.
– Но с тобой ведь тоже может что-нибудь случиться?
– Мне не страшно. И умру – не беда!
Хасан обхватил ее за талию и даже несколько приподнял:
– А мы тебя не пустим в лес. Ты нам еще очень нужна. И всегда будешь нужна.
Кайпа улыбнулась и высвободилась из рук сына.
– Смотри-ка, сильный какой?! Настоящим мужчиной стал!
– Потому и прошусь в лес!
– Ничего не выйдет, не уговоришь.
– Нани, а шуба, которую я спрятал в лесу? Она же отсыреет и сгниет!
– А пусть сгниет! Она уже старая.
Мать была неумолима. И Хасана это злило.
Ведь и Касум, наверно, ждет, да и в лесу сейчас хорошо: дров нарубить можно и с Касумом посидеть. Винтовку Хасан решил больше с собой не носить. Патроны надо беречь для Саада. К тому же Хасан слышал, что власти стали отбирать у людей даже ружья.
«Надо опять спрятать ее подальше от чужих глаз», – подумал Хасан. И не ведал он, что прятать винтовку придется совсем недолго.
21
В час, когда уставший за день человек забывается самым крепким сном, кто-то постучал в окно дома Беки. Стук был совсем слабый, но чуткая Кайпа все же услышала его, поднялась с постели и приникла к стеклу.
– Кто там? – спросила она.
Стоявший по другую сторону тоже приблизился к окну. Его пышные усы и расплывшееся в улыбке лицо показалось Кайпе очень знакомым. Но в темноте она не могла рассмотреть ночного гостя.
– Это я! – почти одними губами сказал он. – Ты что, не узнаешь меня, Кайпа?
Она нерешительно покачала головой. Поманив ее рукой, человек кивнул в сторону двери и отошел от окна.
Кайпа тоже подошла к двери. Но из осторожности отворила не сразу. И вдруг она услышала шепот в замочную скважину:
– Это я, Дауд!
Она рывком сдвинула засов и через мгновение уже радостно причитала:
– Да будет благословенным твой приход! Отпустили, наконец.
– Отпустить-то отпустили, но осторожность соблюдать надо. Ну а вы как тут управляетесь?
– Так и управляемся. Одна беда другую сменяет. Да ты проходи, садись…
Кайпа взяла его за локоть и сама провела в темноте в глубь комнаты, чтобы ненароком не наткнуться на спящего на полу Хасана.
– Какое счастье, что отпустили тебя! Поберегись их хоть теперь.
– Придется поберечься, – вздохнул Дауд. – Но не долго им осталось лютовать. Скоро конец этой власти. Умные люди говорят, революция будет!
– А что это такое, Дауд?
– Революция – значит, новая власть будет. Без царя, без помещиков, без пристава…
– Ой, да разве такое возможно?
– Очень даже возможно. Только для этого все люди должны подняться против старой власти. Это я слыхал от русских еще в Грозном, да и от тех, с кем в тюрьме сидел. Их за то и посадили, что они народ поднимают против царя и помещиков. И я теперь буду в наших аулах делать то же самое. Вчера вот встретился с двумя-тремя верными людьми. Они другим расскажут, глаза откроют…
– Поберегись, Дауд! Как бы новая беда тебя не настигла! – с печалью в голосе сказала Кайпа. – Каково твоей матери вечно жить в тревоге за сына!
Сказала, а сама посмотрела на своих спящих сыновей. Ей ли не знать, какое это счастье для матери, когда дети живы-здоровы и в безопасности.
– Как вы в поле-то одни управляетесь, Кайпа? Удается ли по сеять чего-нибудь?
– Да где уж там. Лошадь у нас пала прямо на пахоте. С тех пор живем только тем, что возле дома посеем, на огороде.
– Э! Без лошади дело плохое! Какая уж там жизнь!.. Надо вам любой ценой добыть лошадь…
– Что ты! На какие деньги нам лошадь покупать. Все лето кое– как перестраивали завалившийся дом. Совсем я из сил выбилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Вот уже несколько лет от Хасав-Юрта до Ведено, от Ведено до Ассинского ущелья гремела слава заступника всех обиженных, от важного абрека Зелимхана. Кто только из властей ни пытался уничтожить его, но это им не удавалось.
Самоуверенный Андроников и мысли не допускал, что он не расправится с неуловимым абреком. Да не тут-то было.
И вот его постигла участь Добровольского и Галаева.
Пристав, понятно, был не в себе. И Саада, к которому он прежде относился дружелюбно, встретил непривычно грубо и даже злобно.
– Нашел заботу! Подумаешь, сено сожгли да лошадь отобрали! Ты понимаешь, что случилось? Понимаешь, какой человек погиб от руки дикого зверя?! Князь погиб! А ты о пастухе бормочешь… Зелимхана надо убрать! И Суламбека! Все зло от них! Вот чем надо заниматься.
– Что я могу сделать Зелимхану? – развел руками Саад.
– А Суламбек! Может, скажешь, он в небе? Бывает в селе, на вещает своих?
– Кто знает! Я его не вижу.
– «Кто знает!» Так всегда и уходите в сторону. Власти поддерживают вас во всем, богатство ваше оберегают, а вы никогда ни чем не поможете. Даже эту рыжую собаку Суламбека у себя под носом схватить не хотите!..
Саад понял, что на этот раз ничего он от пристава не добьется, и ни с чем уехал домой.
В пути его терзала мысль о том, что пристав теперь, чего доброго, отвернется от него. Вон как злится! «А что я могу сделать Суламбеку, – думал Саад, – не сидеть же мне день и ночь в засаде у его дома и ждать, когда он появится».
К тому же Саад знает: Суламбек – не Беки. Вражда с этим человеком – дело опасное. Да и не нужна она ему. Сейчас Сааду важно одно: во что бы то ни стало убрать Касума. А Суламбека пусть власти ловят. Сааду он ведь ничего плохого не сделал.
Только Касум не дает покоя Сааду. Всегда покорный и бессловесный, он отчего-то вдруг взбунтовался, да так, что отважился сено поджечь. А теперь вот грозится усадьбу спалить и все хозяйство. А еще его беспокоило, не заодно ли с Касумом и Сайфутдин и не надумали бы они угнать отару.
Раньше Сааду казалось, что Сайфутдин предан ему, как собака. Но теперь все изменилось, и хозяин больше не верит своему пастуху. Ведь оба они, и Касум и Сайфутдин, земляки и конечно же всегда помогут друг другу…
Словом, очень тревожно на душе у Саада. С нетерпением ждет он, пока пристав немного успокоится после бурных событий последних дней, сменив гнев на милость, и придет-таки ему на помощь.
Хасан всеми силами рвется в лес. Там ведь Касум. Один, без пищи и без табака. Но мать возражает. Напуганная бесконечными напастями, она боится новой беды.
– И не просись, никуда не пущу! – твердит она.
– Ну чего ты боишься? – сердится Хасан. – Надо же нам дрова привезти.
– Ты, может, не слыхал, что с Аюбом произошло? Дрова твои никуда не денутся. Вот перестану носить Султана к Елгаз, сама съезжу в лес.
По совету Шаши Кайпа вот уже несколько дней ходит с Султаном к старушке Елгаз. Та поит мальчика настоями из каких-то трав.
Но Хасан не отступается.
– Ты же не знаешь, где мы сложили дрова.
– Не найду, других нарублю.
– Но с тобой ведь тоже может что-нибудь случиться?
– Мне не страшно. И умру – не беда!
Хасан обхватил ее за талию и даже несколько приподнял:
– А мы тебя не пустим в лес. Ты нам еще очень нужна. И всегда будешь нужна.
Кайпа улыбнулась и высвободилась из рук сына.
– Смотри-ка, сильный какой?! Настоящим мужчиной стал!
– Потому и прошусь в лес!
– Ничего не выйдет, не уговоришь.
– Нани, а шуба, которую я спрятал в лесу? Она же отсыреет и сгниет!
– А пусть сгниет! Она уже старая.
Мать была неумолима. И Хасана это злило.
Ведь и Касум, наверно, ждет, да и в лесу сейчас хорошо: дров нарубить можно и с Касумом посидеть. Винтовку Хасан решил больше с собой не носить. Патроны надо беречь для Саада. К тому же Хасан слышал, что власти стали отбирать у людей даже ружья.
«Надо опять спрятать ее подальше от чужих глаз», – подумал Хасан. И не ведал он, что прятать винтовку придется совсем недолго.
21
В час, когда уставший за день человек забывается самым крепким сном, кто-то постучал в окно дома Беки. Стук был совсем слабый, но чуткая Кайпа все же услышала его, поднялась с постели и приникла к стеклу.
– Кто там? – спросила она.
Стоявший по другую сторону тоже приблизился к окну. Его пышные усы и расплывшееся в улыбке лицо показалось Кайпе очень знакомым. Но в темноте она не могла рассмотреть ночного гостя.
– Это я! – почти одними губами сказал он. – Ты что, не узнаешь меня, Кайпа?
Она нерешительно покачала головой. Поманив ее рукой, человек кивнул в сторону двери и отошел от окна.
Кайпа тоже подошла к двери. Но из осторожности отворила не сразу. И вдруг она услышала шепот в замочную скважину:
– Это я, Дауд!
Она рывком сдвинула засов и через мгновение уже радостно причитала:
– Да будет благословенным твой приход! Отпустили, наконец.
– Отпустить-то отпустили, но осторожность соблюдать надо. Ну а вы как тут управляетесь?
– Так и управляемся. Одна беда другую сменяет. Да ты проходи, садись…
Кайпа взяла его за локоть и сама провела в темноте в глубь комнаты, чтобы ненароком не наткнуться на спящего на полу Хасана.
– Какое счастье, что отпустили тебя! Поберегись их хоть теперь.
– Придется поберечься, – вздохнул Дауд. – Но не долго им осталось лютовать. Скоро конец этой власти. Умные люди говорят, революция будет!
– А что это такое, Дауд?
– Революция – значит, новая власть будет. Без царя, без помещиков, без пристава…
– Ой, да разве такое возможно?
– Очень даже возможно. Только для этого все люди должны подняться против старой власти. Это я слыхал от русских еще в Грозном, да и от тех, с кем в тюрьме сидел. Их за то и посадили, что они народ поднимают против царя и помещиков. И я теперь буду в наших аулах делать то же самое. Вчера вот встретился с двумя-тремя верными людьми. Они другим расскажут, глаза откроют…
– Поберегись, Дауд! Как бы новая беда тебя не настигла! – с печалью в голосе сказала Кайпа. – Каково твоей матери вечно жить в тревоге за сына!
Сказала, а сама посмотрела на своих спящих сыновей. Ей ли не знать, какое это счастье для матери, когда дети живы-здоровы и в безопасности.
– Как вы в поле-то одни управляетесь, Кайпа? Удается ли по сеять чего-нибудь?
– Да где уж там. Лошадь у нас пала прямо на пахоте. С тех пор живем только тем, что возле дома посеем, на огороде.
– Э! Без лошади дело плохое! Какая уж там жизнь!.. Надо вам любой ценой добыть лошадь…
– Что ты! На какие деньги нам лошадь покупать. Все лето кое– как перестраивали завалившийся дом. Совсем я из сил выбилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154