Отец повторил одно и то же раз десять кряду. Наверно, он и сам не понимал, что значат слова, пел просто от нечего делать.
Под уклон лошадь пошла быстрее. Скоро скрылись из виду горы и нависший над ними желтый диск солнца, похожий на медный таз. В лощине было сумрачно и прохладно.
– Тпру, – вдруг придержал Соси лошадь.
И вслед затем Эсет услышала, как он сказал кому-то:
– Салам алейкум.
– Ва алейкум салам, – отозвался уже другой голос и добавил: – Я ответил на твое приветствие не потому, что считаю тебя мужчиной.
Эсет повернулась и увидела человека с винтовкой в руках. Он стоял около кустов шиповника у самой дороги.
– А кто ты такой, что меня за мужчину не считаешь? – удивился Соси.
– Сейчас узнаешь кто. Слезай с арбы!
Соси все еще не узнавал говорящего, хотя смотрел на него пристально и долго, затем повернулся и полез за винтовкой, спрятанной между ящиками.
Человек у кустов навел на него дуло своей винтовки и крикнул:
– Соси, не двигайся! Не то все пять пуль пущу в тебя! Руки вверх!
Испуганная Эсет заплакала, а Соси, как в танце, поднял руки и замер.
– А теперь слезай с арбы!
– Прошу, не говори лишнего. Я такой же ингуш, как и ты. Нам лучше не враждовать. Да я-то и вообще ни с кем не враждую, не только с тобой!
– Зато я с тобой враждую! Потому и поджидаю тебя с самого утра.
– Я не знаю тебя! Кто ты?
– Забыл человека из Бердыкеля? Может, вспомнишь день, когда соседа твоего хоронили, Беки?
Соси так и затрясся. Теперь-то он узнал Дауда. Попытался что-то сказать, но в горле словно комок застрял.
– Ты думал, что упек меня на всю жизнь?
Чуть придя в себя, Соси проговорил:
– Клянусь чем хочешь, я не повинен в твоем аресте!
– Ах ты продажная сука! Слезай с арбы, пока я не нажал на курок.
Соси послушно слез и встал посреди дороги. Глядя расширенными глазами на Дауда, захлебываясь, всхлипывала Эсет. А отец ее вдруг упал на колени и взмолился:
– Ради бога, пожалей! Не меня, так ребенка…
– Я поклялся вырвать из тебя душу, помнишь? Так бы оно и было, если бы не эта девочка. Ради нее оставляю тебе жизнь.
– Да продлит Бог твои дни и даст всего, что ты хочешь!..
Соси поднялся с колен и уже хотел забраться на арбу. И Эсет утихла.
– Нет, так ты не уйдешь, – сказал Дауд. Соси обернулся.
– Что тебе? Может, деньги нужны? Есть деньги. Или выпить хочешь, закусить? Тоже есть.
– Снимай сапоги!
Соси скривился в глупой улыбке и развел руками.
– Зачем они тебе? Я лучше денег дам, новые купишь…
– Снимай без разговоров.
Соси снял сапоги и положил их перед Даудом. Он рассчитывал, что на этом все кончится. Но Дауд снова приказал:
– А теперь штаны скидывай!
– Что?! – вырвалось у Соси. – Ну это уж слишком.
– Снимай, если жизнь дорога!
– Не позорь меня! – взмолился Соси. – Какая тебе польза от моих штанов? Возьми лучше деньги…
– По себе всех меряешь. Думаешь, одной только пользой да деньгами и живут люди.
– Проси что хочешь, но не позорь меня.
– Мне не штаны твои нужны и не лошадь, не арба с товаром. Я бы догола тебя раздел и пустил по дороге на посмешище людям. Да уж ладно. Скажи спасибо, что девочка с тобой. Ее только и жалею.
– Дади, иди садись… – позвала дрожащим голосом Эсет.
– Ну так, – сказал Дауд, – уйдешь сегодня от меня живым, а за это сделаешь вот что…
– Все сделаю, что скажешь, – поспешно согласился Соси. – Никаких денег не пожалею…
– Мне ничего от тебя не надо. А вот детям Беки ты купишь лошадь…
– Куплю!
Соси кинулся надевать сапоги.
– …И дашь арбу кукурузы.
– И кукурузу дам.
– Ну, а теперь лезь на арбу и достань свою винтовку.
– Какую винтовку? – прикинулся удивленным Соси. – Не требуй того, чего у меня нет.
– А если я найду? Отойди-ка от арбы.
Не сводя с него пристального взгляда, Дауд поставил ногу на колесо и сунул руку под ящик.
Соси стоял, прижав к груди сапоги, и не знал, что сделать, что сказать, когда Дауд вытянул пятизарядную винтовку.
– Мне она нужнее. Тебя власть бережет. Ты ей исправно служишь, тебе некого бояться. И меня можешь больше не бояться, если выполнишь все, что я велю, а других врагов, сам говоришь, у тебя нет.
– Все, что ты велел, я выполню. А винтовку зря отбираешь. У тебя же есть одна.
– Кому другому сгодится. Нашему брату без винтовки никак нельзя.
Соси тронул лошадь. Дауд уже вслед ему крикнул:
– Смотри, имени моего не произноси, если не хочешь, чтобы люди узнали, как ты штаны готов был снять передо мной!
Соси не ответил. Несколько раз остервенело стеганул лошадь и пустил ее рысью. Видать, не верилось, что Дауд не кинется следом.
Они уже были совсем близко к селу, когда Эсет наконец немного пришла в себя и спросила:
– Кто это был, дади?
– Абрек, – не сразу пробурчал в ответ Соси. И добавил: – Ослиный брат, ты еще заплатишь мне за эту винтовку… И за все.
– Это ничего, дади, что винтовку забрал, – сказала Эсет. – Хуже, если бы он штаны твои забрал…
Обернувшись к дочери, Соси погрозил кнутовищем:
– У, шайтан! Про какие это штаны ты говоришь? Прикуси язык, не то я тебе, как курице, срежу голову!
4
– Касум, брось эту бузину, – сказал Дауд, протягивая ему винтовку. – Теперь тебе ничего не страшно. Смело можешь встретить любого врага.
Касум взял винтовку. И странно, Дауд не увидел на его лице и тени радости.
– Что с тобой? Отчего нос повесил?
– Плохой хабар, Дауд.
– Что случилось?
– Я был у Сайфутдина. Говорит, односельчанин мой приходил, что служит у Мазая, сказал мать моя очень больна и некому за ней присмотреть. Я ходил к нему узнать, не отдал ли ему Саад моих де нег, а заодно и за табаком.
– Ну и как? Отдал?
– Не отдал и не собирается.
Касум помолчал, потом сказал:
– Дауд, идем со мной в Дагестан. Там безопасно. Ни одна душа не узнает, кто ты такой. А здесь недолго и до греха…
– Спасибо, Касум. Но я не пойду. Нельзя мне думать только о своей шкуре. Я нужен людям здесь, в наших селах. Стоит хоть не надолго все бросить и уйти – они перестанут мне верить. Понимаешь? И все немногое, что я успел уже сделать, канет в воду, как брошенный в нее камень. А ты иди, Касум. Такой хабар получил – нельзя не идти.
Дауд помолчал, потом покачал головой и добавил:
– Эх, знать бы, что пойдешь, забрал бы я у Соси деньжонок, пригодились бы тебе на дорогу и на первое время. Ведь у тебя не чего нет. Подумать только, два года человек проработал и ни с чем уходит!
– Ничего, – вздохнул Касум. – Если суждено, я еще вернусь и получу свое у Саада. Пусть только матери полегчает.
– Касум, – сказал Дауд, становясь перед ним вплотную. – Что бы твои земляки не подумали, будто ингуши поступили нечестно, я сделаю все, что в моих силах. Подожди только два-три дня!
– На ингушей я не в обиде. Подлость мне сделал Саад. Все ингуши за него не в ответе!
– Я-то знаю, что ты так думаешь. А люди ведь не поверят…
Однако, как ни уговаривал его Дауд, Касум на следующее же утро тронулся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Под уклон лошадь пошла быстрее. Скоро скрылись из виду горы и нависший над ними желтый диск солнца, похожий на медный таз. В лощине было сумрачно и прохладно.
– Тпру, – вдруг придержал Соси лошадь.
И вслед затем Эсет услышала, как он сказал кому-то:
– Салам алейкум.
– Ва алейкум салам, – отозвался уже другой голос и добавил: – Я ответил на твое приветствие не потому, что считаю тебя мужчиной.
Эсет повернулась и увидела человека с винтовкой в руках. Он стоял около кустов шиповника у самой дороги.
– А кто ты такой, что меня за мужчину не считаешь? – удивился Соси.
– Сейчас узнаешь кто. Слезай с арбы!
Соси все еще не узнавал говорящего, хотя смотрел на него пристально и долго, затем повернулся и полез за винтовкой, спрятанной между ящиками.
Человек у кустов навел на него дуло своей винтовки и крикнул:
– Соси, не двигайся! Не то все пять пуль пущу в тебя! Руки вверх!
Испуганная Эсет заплакала, а Соси, как в танце, поднял руки и замер.
– А теперь слезай с арбы!
– Прошу, не говори лишнего. Я такой же ингуш, как и ты. Нам лучше не враждовать. Да я-то и вообще ни с кем не враждую, не только с тобой!
– Зато я с тобой враждую! Потому и поджидаю тебя с самого утра.
– Я не знаю тебя! Кто ты?
– Забыл человека из Бердыкеля? Может, вспомнишь день, когда соседа твоего хоронили, Беки?
Соси так и затрясся. Теперь-то он узнал Дауда. Попытался что-то сказать, но в горле словно комок застрял.
– Ты думал, что упек меня на всю жизнь?
Чуть придя в себя, Соси проговорил:
– Клянусь чем хочешь, я не повинен в твоем аресте!
– Ах ты продажная сука! Слезай с арбы, пока я не нажал на курок.
Соси послушно слез и встал посреди дороги. Глядя расширенными глазами на Дауда, захлебываясь, всхлипывала Эсет. А отец ее вдруг упал на колени и взмолился:
– Ради бога, пожалей! Не меня, так ребенка…
– Я поклялся вырвать из тебя душу, помнишь? Так бы оно и было, если бы не эта девочка. Ради нее оставляю тебе жизнь.
– Да продлит Бог твои дни и даст всего, что ты хочешь!..
Соси поднялся с колен и уже хотел забраться на арбу. И Эсет утихла.
– Нет, так ты не уйдешь, – сказал Дауд. Соси обернулся.
– Что тебе? Может, деньги нужны? Есть деньги. Или выпить хочешь, закусить? Тоже есть.
– Снимай сапоги!
Соси скривился в глупой улыбке и развел руками.
– Зачем они тебе? Я лучше денег дам, новые купишь…
– Снимай без разговоров.
Соси снял сапоги и положил их перед Даудом. Он рассчитывал, что на этом все кончится. Но Дауд снова приказал:
– А теперь штаны скидывай!
– Что?! – вырвалось у Соси. – Ну это уж слишком.
– Снимай, если жизнь дорога!
– Не позорь меня! – взмолился Соси. – Какая тебе польза от моих штанов? Возьми лучше деньги…
– По себе всех меряешь. Думаешь, одной только пользой да деньгами и живут люди.
– Проси что хочешь, но не позорь меня.
– Мне не штаны твои нужны и не лошадь, не арба с товаром. Я бы догола тебя раздел и пустил по дороге на посмешище людям. Да уж ладно. Скажи спасибо, что девочка с тобой. Ее только и жалею.
– Дади, иди садись… – позвала дрожащим голосом Эсет.
– Ну так, – сказал Дауд, – уйдешь сегодня от меня живым, а за это сделаешь вот что…
– Все сделаю, что скажешь, – поспешно согласился Соси. – Никаких денег не пожалею…
– Мне ничего от тебя не надо. А вот детям Беки ты купишь лошадь…
– Куплю!
Соси кинулся надевать сапоги.
– …И дашь арбу кукурузы.
– И кукурузу дам.
– Ну, а теперь лезь на арбу и достань свою винтовку.
– Какую винтовку? – прикинулся удивленным Соси. – Не требуй того, чего у меня нет.
– А если я найду? Отойди-ка от арбы.
Не сводя с него пристального взгляда, Дауд поставил ногу на колесо и сунул руку под ящик.
Соси стоял, прижав к груди сапоги, и не знал, что сделать, что сказать, когда Дауд вытянул пятизарядную винтовку.
– Мне она нужнее. Тебя власть бережет. Ты ей исправно служишь, тебе некого бояться. И меня можешь больше не бояться, если выполнишь все, что я велю, а других врагов, сам говоришь, у тебя нет.
– Все, что ты велел, я выполню. А винтовку зря отбираешь. У тебя же есть одна.
– Кому другому сгодится. Нашему брату без винтовки никак нельзя.
Соси тронул лошадь. Дауд уже вслед ему крикнул:
– Смотри, имени моего не произноси, если не хочешь, чтобы люди узнали, как ты штаны готов был снять передо мной!
Соси не ответил. Несколько раз остервенело стеганул лошадь и пустил ее рысью. Видать, не верилось, что Дауд не кинется следом.
Они уже были совсем близко к селу, когда Эсет наконец немного пришла в себя и спросила:
– Кто это был, дади?
– Абрек, – не сразу пробурчал в ответ Соси. И добавил: – Ослиный брат, ты еще заплатишь мне за эту винтовку… И за все.
– Это ничего, дади, что винтовку забрал, – сказала Эсет. – Хуже, если бы он штаны твои забрал…
Обернувшись к дочери, Соси погрозил кнутовищем:
– У, шайтан! Про какие это штаны ты говоришь? Прикуси язык, не то я тебе, как курице, срежу голову!
4
– Касум, брось эту бузину, – сказал Дауд, протягивая ему винтовку. – Теперь тебе ничего не страшно. Смело можешь встретить любого врага.
Касум взял винтовку. И странно, Дауд не увидел на его лице и тени радости.
– Что с тобой? Отчего нос повесил?
– Плохой хабар, Дауд.
– Что случилось?
– Я был у Сайфутдина. Говорит, односельчанин мой приходил, что служит у Мазая, сказал мать моя очень больна и некому за ней присмотреть. Я ходил к нему узнать, не отдал ли ему Саад моих де нег, а заодно и за табаком.
– Ну и как? Отдал?
– Не отдал и не собирается.
Касум помолчал, потом сказал:
– Дауд, идем со мной в Дагестан. Там безопасно. Ни одна душа не узнает, кто ты такой. А здесь недолго и до греха…
– Спасибо, Касум. Но я не пойду. Нельзя мне думать только о своей шкуре. Я нужен людям здесь, в наших селах. Стоит хоть не надолго все бросить и уйти – они перестанут мне верить. Понимаешь? И все немногое, что я успел уже сделать, канет в воду, как брошенный в нее камень. А ты иди, Касум. Такой хабар получил – нельзя не идти.
Дауд помолчал, потом покачал головой и добавил:
– Эх, знать бы, что пойдешь, забрал бы я у Соси деньжонок, пригодились бы тебе на дорогу и на первое время. Ведь у тебя не чего нет. Подумать только, два года человек проработал и ни с чем уходит!
– Ничего, – вздохнул Касум. – Если суждено, я еще вернусь и получу свое у Саада. Пусть только матери полегчает.
– Касум, – сказал Дауд, становясь перед ним вплотную. – Что бы твои земляки не подумали, будто ингуши поступили нечестно, я сделаю все, что в моих силах. Подожди только два-три дня!
– На ингушей я не в обиде. Подлость мне сделал Саад. Все ингуши за него не в ответе!
– Я-то знаю, что ты так думаешь. А люди ведь не поверят…
Однако, как ни уговаривал его Дауд, Касум на следующее же утро тронулся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154