Но именно наше время в области философии и прежде все-
го,- чтобы вернуться к нашей теме,- в области познания души
заражено таким романтизмом. Мы считаем большою опасностью
для всей нашей духовной культуры, что столь важная и насущная
область знания в наше время развивается лишь в форме, которая
была кем-то удачно обозначена, как философияиррэспонсибэл.
Опасность заключается прежде всего в возможности реакции
здорового чутья простой, общедоступной объективной реальнос-
ти, - реакции, которая, как это всегда бывает, может повести
слишком далеко, вырвать пшеницу вместе с плевелами и вернуть
нас к слепоте материализма и позитивизма. Именно ради обес-
печения доверия к высшему источнику человеческого знания -
к живой религиозной интуиции - здесь необходима известная
умеренность, необходимо прекращение опасных и высокомерных
толков о банкротстве науки и забота о сохранении, а не разру-
шении того моста, который соединяет область высшей Истины
с нормальной будничной сферой среднего человеческого сознания
и который мы имеем в лице научного знания.
В двух формах происходит, в области учений о душе, это
устранение научного знания: в форме наивной фальсификации
науки через безотчетное, сумбурное ее смешение с религией
и мистикой и в форме сознательного отрицания науки. Первое
мы имеем в столь популярных ныне оккультических и тео-
софских учениях о душе, которые сами именуют себя сокровенной
наукой . В настоящее вре-
мя, конечно, уже невозможно относиться с огульным отри-
цанием, как к сплошному суеверию и шарлатанству, ко всей
области упомянутых учений: слишком много здесь оказалось
проверенных фактов и слишком ясна связь их с интереснейшими
достижениями официально-признанной научной психологии
(гипноз, <подсознательное> и пр.). Интерес к этой области обна-
руживают теперь все живые, непредвзятые умы, субъективно,
по своим симпатиям и умственным привычкам, совершенно да-
лекие от нее. И огульное отрицание и высмеивание есть здесь
обычно лишь признак высокомерной, псевдонаучной узости. За
всем тем остается несомненным, что так, как по большей части
ведутся исследования этого типа, они представляют невыносимую
смесь объективных наблюдений с субъективной фантастикой и,
главное, основаны на грубейшем смешении науки с мистикой,
одинаково искажающем ту и другую и ведущем к какому-то
противоестественному супранатуралистическому материализму.
Тонкая, своеобразная, ни с чем не сравнимая область духовной
жизни, достижимая лишь нечувственному внутреннему созер-
цанию, рассматривается здесь как что-то видимое, осязаемое,
материальное, над чем можно производить внешние эксперимен-
ты, что можно даже взвешивать и фотографировать; и именно
в силу этой ложной рационализации по существу сверх-
рационального, действительно рациональный момент всякого
знания - точность понятий, последовательность и обоснован-
ность мышления, отграничение доказанного и объективного от
сомнительного и непроверенного - становятся совершенно не-
возможными; и шарлатаны и легковеры имеют здесь в силу
самого метода, в силу основных предпосылок исследования
неизбежный перевес над добросовестными и осторожными
людьми.
По существу гораздо опаснее, потому что внутреннее гораздо
глубже и более серьезна, та форма устранения научного знания,
которая представлена в современной литературе о душе и при-
роде человека, или просто пренебрегающей научной стороной
знания, или сознательно ее отвергающей. Мы не можем, конечно,
требовать от мыслителей-художников, раскрывающих нам тайны
человеческой души, вроде Достоевского, Толстого, Ибсена, или
от мечтателей и проповедников, вроде Ницше, Метерлинка ,
Карпентера, чтобы они непременно занимались наукой или при-
давали своим размышлениям и наблюдениям научную форму.
Это было бы нелепым педантизмом и неблагодарностью к ним:
ибо плоды их духовного творчества достаточно ценны так, как
они есть, и дают богатейшую пищу и научной мысли. Опасность
начинается там, где такая литература или принимается за воз-
мещение научного знания, или сама выступает с таким притя-
занием. Где философия открыто отождествляется с поэтическим
вдохновением, религиозной верой или моральной проповедью -
как это имеет место, например, у Ницше, который видит в фи-
лософе не искателя истины, а <законодателя ценностей>, или у
одного новейшего талантливого русского мыслителя, который
решительно отрицает какую-либо связь философии с наукой и
отождествляет ее с чистым, автономным творчеством, анало-
гичным искусству,-там совершается настоящее философское
грехопадение; это есть подлинный философский декаданс, не
менее гибельный оттого, что им руководит противоположный его
фактическому итогу мотив возвышения философской мысли,
освобождения ее из рабского и несвободного ее состояния. Внут-
ренний психологический мотив этого направления открыто вы-
сказан в прагматизме, этом характернейшем симптоме философ-
ского кризиса нашего времени: оно ищет не истины, а полезного,
нужного, жизненно-ценного для человека. Не нужно быть кабине-
тным ученым или бездушным педантом, чтобы считать это на-
правление ложным и вредным и утверждать, что человек имеет
не только право, но и обязанность искать объективную истину,
независимую от его желаний и мечтаний. При всей ценности
идеала живой, цельной, жизненно-плодотворной правды, которая
предносится самым глубоким представителям этого умонастро-
ения, ошибочность и опасность этой точки зрения состоит в том,
что психологическое ударение в ней падает не на понятие правды
и ее внутренние признаки, а на моменты жизненности и пло-
дотворности. В этом таится великая опасность релятивизации
и субъективизации понятия правды, освобождения мыслящей
личности от подчинения сверхличным объективным нормам.
Как бы то ни было, и как бы кто ни решал для себя общий
вопрос о природе и ценности истины, мы решительно утверждаем,
что учение о душе и человеческой жизни - то, что обычно
зовется устарелым именем <метафизики>, искаженным ложными,
лишь исторически накопившимися ассоциациями - есть не ис-
кусство, не проповедь и не вера, а знание, или что оно, по
крайней мере, возможно и нужно также и в форме точного
научного знания. Конечно, философия - и в частности фило-
софия души - есть, в силу особенностей своего предмета, сво-
еобразная наука, с своим особым методом и характером, - на-
ука, отличная, например, от математики и опытного естествоз-
нания; ее назначение - быть именно посредницей между свер-
хнаучной областью религии, искусства, нравственности
и областью логического знания;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85