это облачение сливается
в живое единство с его носителем и для многих, слишком многих
душ заслоняет собою или искажает естественные, прирожденные
формы того, что Платон называл обнаженным телом души -
саму внутреннюю творческую энтелехию душевной жизни.
Механизм этого <прилипания> раз познанных или сознанных
содержаний выражается, как известно, в так называемых <законах
ассоциации>. В настоящее время ни для кого не секрет, что в лице
этих <законов> мы имеем лишь грубые, приблизительные и чисто
внешние определения гораздо более глубоких и центральных сил
или соотношений душевной жизни. Не углубляясь здесь в беско-
нечные споры, выросшие вокруг формулировки этих законов,
и оставляя в стороне все детали, уясним себе в общей форме
принцип этого механизма, непосредственно вытекающий из нашей
характеристики душевной жизни и предметного сознания и - если
мы не ошибаемся - вполне согласующийся с наиболее существен-
ными достижениями новейшего углубления вопроса об <ассоциа-
ции>. Для нас, конечно, не может быть и речи о каком-либо со-
единении или слеплении между собой двух отдельных, обособлен-
ных <представлений> или душевных явлений вообще, ибо ни в ду-
шевной жизни, ни в предметном сознании нет вообще таких
отдельных, замкнутых в себе содержаний или явлений. Всякая ас-
социация, по какому бы пути она ни шла, есть в конечном итоге
- как это теперь достаточно уже выяснилось - ассоциация части
с целым, непосредственное слияние частного содержания с более
широким или глубоким слоем душевного единства, как бы вра-
стание всего вновь притекающего частного материала в это цело-
стное единство. Но здесь именно сказывается характерная двойст-
венность, присущая единству памяти как предметного сознания.
Смутное сознание этой двойственности, по-видимому, проникает
собой все, в большинстве случаев довольно беспомощные и логи-
чески неотчетливые споры о принципах ассоциации и не позволяет
примириться с единым принципом. Память есть, с одной стороны,
единство предметного сознания, которое, в качестве знания, в ко-
нечном счете выражает лишь объективное единство самого пред-
метного бытия и, с другой стороны, субъективное, определенное
целестремительными формирующими силами единство душевной
жизни. Будучи одновременно и объективным знанием, и субъ-
ективным самосознанием, она предполагает всегда два синтеза -
объективный и субъективный, включение познанного содержания
как в объективное, ему самому присущее единство системы бытия,
так и в субъективное единство нашего предметного мирка как
системы и обнаружения формирующих сил нашей душевной
жизни. Поэтому здесь необходимо выступают два конкурирующих
между собой принципа объединения - воспоминание по объек-
тивному порядку или объективным связям самих предметных
содержаний, и воспоминание по субъективному порядку их опоз-
навания и сознавания. Так как предметное сознание одной своей
стороной - осознанными в нем предметными содержаниями -
прикасается к объективному бытию и в этом смысле есть отрезок
объективного бытия, другой же своей стороной - как единство
и порядок самих процессов сознавания и познавания - принад-
лежит к душевной жизни, то синтез, осуществляемый в лице
памяти, может идти также по двум направлениям - быть обоз-
рением <предметного мирка> либо как части объективного бытия,
либо же как единства субъективного порядка его переживания
В этом двуединстве конкретно обнаруживается, что наш <предмет-
ный мирок> есть, с одной стороны, отрезок объективной дейст-
вительности, способный расширяться в сторону всеобъемлющего
единства самого объективного бытия, и, с другой стороны, - лишь
как бы периферия субъективного единства нашей жизни.
Это промежуточное положение или значение памяти как субъ-
ективной формы предметного единства или как сферы, в которой
С этой точки зрения можно оценить два общепринятых принципа ассоциа-
ции - по смежности и сходству. В отношении принципа смежности нужно прежде
всего строго отличать смежность переживаний и процессов познания от смежности
самих объективных содержаний: психологически между ними нет ничего общего,
,хотя фактически они естественным образом часто совпадают. Если историк,
например, от мысли об эпохе Цицерона и Цезаря переходит к мысли о начале
римской империи, то эта <ассоциация> коренным образом отлична от той <смеж-
ности>, которая имеет место, когда, например, восприятие местности, в которой
мы провели детство, приводит нам на память наши детские годы. В первом случае
мысль также легко могла бы, например, от Цезаря перейти к Наполеону, или от
эпохи расцвета римской образованности к эпохе ее упадка и т. п., во-втором случае
ход воспоминания мог бы навести нас на мысль, например, о совершенно другой,
отдаленной местности, в которую мы потом переселились, или о героях Купера,
которыми мы в то время увлекались и пр. Словом, принцип смежности имеет
серьезное значение лить в качестве смежности душевных переживаний и есть
главнейшая форма синтеза по субъективному единству предметного сознания
(главнейшая, но не единственная; ибо сюда же должна быть отнесена ассоциация
по сходству эмоциональной реакции, общего самочувствия и т, п.). Ассоциация
же по сходству - за исключением только что указанного типа сходства переживаний
-есть частный случай ассоциаций по объективным отношениям и связям,
который следует поставить в один ряд с ассоциацией по контрасту, по отношению
причинной или логической связи, по объективной пространственной или временной
смежности воспоминаемых предметов и т. п.-По преобладанию того или иного
типа ассоциаций можно было бы разделить людей на типы <объективного> и
субъективного> умственного склада, и такая классификация имеет чрезвычайно
большое характерологическое значение.
ДУША ЧЕЛОВЕКА
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
абсолютное всеединство бытия соприкасается с частным, потен-
циальным всеединством нашей душевной жизни и дано нам отра-
женным в последнем, находит свое выражение также в промежу-
точном характере той сверхвременности, которая образует суще-
ство памяти. Не раз указывалось, что в лице памяти мы имеем
непосредственное фактическое свидетельство сверхвременного
единства нашего сознания, явно несовместимое ни с каким меха-
нистическим или атомистическим пониманием душевной жизни
Как ни справедливо само по себе это указание, оно упускает из
виду производный и относительный характер того единства, кото-
рое .обнаруживается в лице сверхвременности памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
в живое единство с его носителем и для многих, слишком многих
душ заслоняет собою или искажает естественные, прирожденные
формы того, что Платон называл обнаженным телом души -
саму внутреннюю творческую энтелехию душевной жизни.
Механизм этого <прилипания> раз познанных или сознанных
содержаний выражается, как известно, в так называемых <законах
ассоциации>. В настоящее время ни для кого не секрет, что в лице
этих <законов> мы имеем лишь грубые, приблизительные и чисто
внешние определения гораздо более глубоких и центральных сил
или соотношений душевной жизни. Не углубляясь здесь в беско-
нечные споры, выросшие вокруг формулировки этих законов,
и оставляя в стороне все детали, уясним себе в общей форме
принцип этого механизма, непосредственно вытекающий из нашей
характеристики душевной жизни и предметного сознания и - если
мы не ошибаемся - вполне согласующийся с наиболее существен-
ными достижениями новейшего углубления вопроса об <ассоциа-
ции>. Для нас, конечно, не может быть и речи о каком-либо со-
единении или слеплении между собой двух отдельных, обособлен-
ных <представлений> или душевных явлений вообще, ибо ни в ду-
шевной жизни, ни в предметном сознании нет вообще таких
отдельных, замкнутых в себе содержаний или явлений. Всякая ас-
социация, по какому бы пути она ни шла, есть в конечном итоге
- как это теперь достаточно уже выяснилось - ассоциация части
с целым, непосредственное слияние частного содержания с более
широким или глубоким слоем душевного единства, как бы вра-
стание всего вновь притекающего частного материала в это цело-
стное единство. Но здесь именно сказывается характерная двойст-
венность, присущая единству памяти как предметного сознания.
Смутное сознание этой двойственности, по-видимому, проникает
собой все, в большинстве случаев довольно беспомощные и логи-
чески неотчетливые споры о принципах ассоциации и не позволяет
примириться с единым принципом. Память есть, с одной стороны,
единство предметного сознания, которое, в качестве знания, в ко-
нечном счете выражает лишь объективное единство самого пред-
метного бытия и, с другой стороны, субъективное, определенное
целестремительными формирующими силами единство душевной
жизни. Будучи одновременно и объективным знанием, и субъ-
ективным самосознанием, она предполагает всегда два синтеза -
объективный и субъективный, включение познанного содержания
как в объективное, ему самому присущее единство системы бытия,
так и в субъективное единство нашего предметного мирка как
системы и обнаружения формирующих сил нашей душевной
жизни. Поэтому здесь необходимо выступают два конкурирующих
между собой принципа объединения - воспоминание по объек-
тивному порядку или объективным связям самих предметных
содержаний, и воспоминание по субъективному порядку их опоз-
навания и сознавания. Так как предметное сознание одной своей
стороной - осознанными в нем предметными содержаниями -
прикасается к объективному бытию и в этом смысле есть отрезок
объективного бытия, другой же своей стороной - как единство
и порядок самих процессов сознавания и познавания - принад-
лежит к душевной жизни, то синтез, осуществляемый в лице
памяти, может идти также по двум направлениям - быть обоз-
рением <предметного мирка> либо как части объективного бытия,
либо же как единства субъективного порядка его переживания
В этом двуединстве конкретно обнаруживается, что наш <предмет-
ный мирок> есть, с одной стороны, отрезок объективной дейст-
вительности, способный расширяться в сторону всеобъемлющего
единства самого объективного бытия, и, с другой стороны, - лишь
как бы периферия субъективного единства нашей жизни.
Это промежуточное положение или значение памяти как субъ-
ективной формы предметного единства или как сферы, в которой
С этой точки зрения можно оценить два общепринятых принципа ассоциа-
ции - по смежности и сходству. В отношении принципа смежности нужно прежде
всего строго отличать смежность переживаний и процессов познания от смежности
самих объективных содержаний: психологически между ними нет ничего общего,
,хотя фактически они естественным образом часто совпадают. Если историк,
например, от мысли об эпохе Цицерона и Цезаря переходит к мысли о начале
римской империи, то эта <ассоциация> коренным образом отлична от той <смеж-
ности>, которая имеет место, когда, например, восприятие местности, в которой
мы провели детство, приводит нам на память наши детские годы. В первом случае
мысль также легко могла бы, например, от Цезаря перейти к Наполеону, или от
эпохи расцвета римской образованности к эпохе ее упадка и т. п., во-втором случае
ход воспоминания мог бы навести нас на мысль, например, о совершенно другой,
отдаленной местности, в которую мы потом переселились, или о героях Купера,
которыми мы в то время увлекались и пр. Словом, принцип смежности имеет
серьезное значение лить в качестве смежности душевных переживаний и есть
главнейшая форма синтеза по субъективному единству предметного сознания
(главнейшая, но не единственная; ибо сюда же должна быть отнесена ассоциация
по сходству эмоциональной реакции, общего самочувствия и т, п.). Ассоциация
же по сходству - за исключением только что указанного типа сходства переживаний
-есть частный случай ассоциаций по объективным отношениям и связям,
который следует поставить в один ряд с ассоциацией по контрасту, по отношению
причинной или логической связи, по объективной пространственной или временной
смежности воспоминаемых предметов и т. п.-По преобладанию того или иного
типа ассоциаций можно было бы разделить людей на типы <объективного> и
субъективного> умственного склада, и такая классификация имеет чрезвычайно
большое характерологическое значение.
ДУША ЧЕЛОВЕКА
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
абсолютное всеединство бытия соприкасается с частным, потен-
циальным всеединством нашей душевной жизни и дано нам отра-
женным в последнем, находит свое выражение также в промежу-
точном характере той сверхвременности, которая образует суще-
ство памяти. Не раз указывалось, что в лице памяти мы имеем
непосредственное фактическое свидетельство сверхвременного
единства нашего сознания, явно несовместимое ни с каким меха-
нистическим или атомистическим пониманием душевной жизни
Как ни справедливо само по себе это указание, оно упускает из
виду производный и относительный характер того единства, кото-
рое .обнаруживается в лице сверхвременности памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85