и когда
человек переживает сознание <я должен>, он, собственно, внут-
ренне говорит себе самому: <ты должен>, он повелевает некой
.низшей инстанции в себе. Но поскольку мы оставим в стороне эту
обращенность к низшей инстанции, действенность самой высшей
инстанции столь же неточно выражается моментом <должен>, как
и понятием чистого, своевольного <хочу>. Существо самого пере-
живания заключается в сознании действенной силы, по характеру
возвышающейся над противоположностью между <должен> и <хо-
чу>. Это есть свободное хотение без всякого элемента своеволия,
э> напротив, с сознанием идеальной невозможности иного хо-
ния - хотение, в отношении которого абсолютная необходи-
ДУША ЧЕЛОВЕКА
мость и абсолютная свобода есть именно одно и то же: ибо, с одной
стороны, хотение вытекает из глубочайшего центра нашего <я>
и потому совершенно свободно и, с другой стороны, это <я> есть
здесь уже не какая-либо ограниченная реальная инстанция, а тож-
дественно некой абсолютной и изначальной действенной первоос-
нове, которая не может колебаться и иметь разные хотения, а в хо-
тении йЬторой выражена лишь ее собственная неизменная и уни-
версальная сущность. <Я так хочу, я должен, я не могу иначе -
ибо я, в своей последней глубине, и есмь та сила, которая здесь во
мне сказывается, и которая потому обладает для меня абсолютной
и непререкаемою мощностью и авторитетностью> - так можно бы-
ло бы приблизительно описать переживание высшего, идеального
формирующего единства в нас. Если ближайшим образом это
переживание характерно для области так называемой <нравствен-
ности>, т. е. для идеального нормирования поведения и отношений
к людям, то оно отнюдь не есть исключительное достояние одной
лишь последней. Оно имеет место всюду, где мы сознаем сверх-
эмпирическую, сверхиндивидуальную инстанцию нашего <я>,
в форме <призвания>, Сократова <демона>, всякого высшего <го-
лоса> в нас. Художник, которого влечет властное призвание
творить образы, хотя бы осуществление этого призвания требовало
жестокости и безучастия к ближним, и притом творить в опреде-
ленном направлении, пренебрегая всеми установившимися среди
людей мерилами и оценками, - мыслитель, который чувствует не-
обходимость поведать истину, непосредственно открывшуюся ему
и как бы через посредство его ума влекущуюся к самораскрытию
- государственный деятель, сознающий себя призванным вести
людей к ему одному открытой цели, - святой, услышавший голос,
влекущий его к подвижничеству, - даже влюбленный, в душе ко-
торого любовь раскрылась как великая сила, озаряющая всю его
жизнь, и дарующая ей смысл, - все они переживают действия
высшего, духовного или идеально-разумного единства своего <я>
не иначе и не в меньшей мере, чем человек, подчиняющийся тре-
бованию нравственного Добра.
Это переживание и обнаруживающееся в нем высшее или глу-
бочайшее существо души мы исследуем позднее с той его стороны,
с которой оно есть живое знание или откровение в широком смысле
слова. Здесь мы берем его - в общей связи нашего изложения
лишь со стороны его значения как показателя действенной
формирующей инстанции нашей душевной жизни. В этом отно-
шении мы имеем здесь дело с формирующей инстанцией очевидно
совершенно особого порядка. Чисто феноменологически она явно
отлична как от чувственно-эмоциональной, соматической энте-
лехии нашей душевной жизни, так и от центральной инстанции
воли в узком смысле слова. Низшее единство нашего <я>, как было
указано, через чувственный материал душевной жизни связано
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
! с единичным телом и переживается лишь как направляющая и
охраняющая сила психофизической животной особи. Сверхчувст-
венно-волевое единство есть уже некоторая свободная, внутренняя
сила самопреодоления, некое высшее <я>, которое, однако,
переживается все же как стихийная сила высшего <побуждения>,
как относительная центральная власть субъективного порядка. На-
против, духовное или идеально-разумное <я> непосредственно вы-
ступает как объективная и сверхиндивидуальная инстанция в нас
и вместе с тем как последний, абсолютный корень нашей личности.
В его лице мы сознаем себя орудием или медиумом чего-то высше-
го, чем какое-либо отдельное <я>, и, с другой стороны, не слепым
я внешним его орудием, а именно центральной силой, само глубо-
чайшее существо которой состоит в осуществлении сверхиндивиду-
альной, объективной цели. Само существо нашей души, нашего
. <я> здесь обнаруживается как творческая сила живой объективной
идеи, как дух, противостоящий не только бесформенной стихии
душевной жизни, но и формирующим ее инстанциям чисто душев-
ного же порядка. Это есть начало совершенно иного порядка в ду-
шевной жизни, не имманентная, а трансцендентная, форми-
рующая ее сила - <глубокий Логос, присущий душе и сам себя
питающий> по выражению Гераклита, <разумная часть души>
в описании Платона, <действенный разум> по характеристике
трезвого Аристотеля. Своеобразие его переживания состоит, ко-
ротко говоря, в том, что в его лице мы непосредственно имеем то
коренное и глубочайшее единство нашего <я>, которое связует наше
душевное существо сверхиндивидуальной сферой абсолютного,
или, вернее говоря, которое есть сама эта связь, само излучение
абсолютного сверхиндивидуального единства в ограниченную
. область душевного единства индивида. Общий смысл этого высшего
. начала может быть уяснен лишь позднее, в иной связи, ибо его
собственное существо состоит не в его функции как формирующей
волевой инстанции, а в его значении живого знания или сущего
разума, как бы луча идеального света, образующего субстанциаль-
ную основу самого бытия души. Здесь в этом отношении доста-
. точно лишь отметить, что очерченное своеобразие его переживания
как формирующей действенной инстанции, характеризуется имен-
но сознанием волевой силы в нас, отличной от всякой субъ-
ективной, <душевной> силы, а непосредственно выступающей как
инстанция сверхиндивидуального бытия и света знания. Мы име-
ем здесь дело опять-таки не с метафизической догадкой, а с фено-
менологическим описанием своеобразного душевного
переживания. Подобно тому как сознание силы воли, властвующей
.вад органической целестремительностью душевной жизни, есть
переживание совершенно особого порядка, так и сознание, что на-
ша душевная жизнь и действенность иногда подчиняется некой
сверхиндивидуальной силе в нас, в лице которой нам раскрыва-
ДУША ЧЕЛОВЕКА
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
ется и само существо, и объективный смысл нашей личности -
есть специфическое переживание, непосредственно ни к чему ино-
му не сводимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
человек переживает сознание <я должен>, он, собственно, внут-
ренне говорит себе самому: <ты должен>, он повелевает некой
.низшей инстанции в себе. Но поскольку мы оставим в стороне эту
обращенность к низшей инстанции, действенность самой высшей
инстанции столь же неточно выражается моментом <должен>, как
и понятием чистого, своевольного <хочу>. Существо самого пере-
живания заключается в сознании действенной силы, по характеру
возвышающейся над противоположностью между <должен> и <хо-
чу>. Это есть свободное хотение без всякого элемента своеволия,
э> напротив, с сознанием идеальной невозможности иного хо-
ния - хотение, в отношении которого абсолютная необходи-
ДУША ЧЕЛОВЕКА
мость и абсолютная свобода есть именно одно и то же: ибо, с одной
стороны, хотение вытекает из глубочайшего центра нашего <я>
и потому совершенно свободно и, с другой стороны, это <я> есть
здесь уже не какая-либо ограниченная реальная инстанция, а тож-
дественно некой абсолютной и изначальной действенной первоос-
нове, которая не может колебаться и иметь разные хотения, а в хо-
тении йЬторой выражена лишь ее собственная неизменная и уни-
версальная сущность. <Я так хочу, я должен, я не могу иначе -
ибо я, в своей последней глубине, и есмь та сила, которая здесь во
мне сказывается, и которая потому обладает для меня абсолютной
и непререкаемою мощностью и авторитетностью> - так можно бы-
ло бы приблизительно описать переживание высшего, идеального
формирующего единства в нас. Если ближайшим образом это
переживание характерно для области так называемой <нравствен-
ности>, т. е. для идеального нормирования поведения и отношений
к людям, то оно отнюдь не есть исключительное достояние одной
лишь последней. Оно имеет место всюду, где мы сознаем сверх-
эмпирическую, сверхиндивидуальную инстанцию нашего <я>,
в форме <призвания>, Сократова <демона>, всякого высшего <го-
лоса> в нас. Художник, которого влечет властное призвание
творить образы, хотя бы осуществление этого призвания требовало
жестокости и безучастия к ближним, и притом творить в опреде-
ленном направлении, пренебрегая всеми установившимися среди
людей мерилами и оценками, - мыслитель, который чувствует не-
обходимость поведать истину, непосредственно открывшуюся ему
и как бы через посредство его ума влекущуюся к самораскрытию
- государственный деятель, сознающий себя призванным вести
людей к ему одному открытой цели, - святой, услышавший голос,
влекущий его к подвижничеству, - даже влюбленный, в душе ко-
торого любовь раскрылась как великая сила, озаряющая всю его
жизнь, и дарующая ей смысл, - все они переживают действия
высшего, духовного или идеально-разумного единства своего <я>
не иначе и не в меньшей мере, чем человек, подчиняющийся тре-
бованию нравственного Добра.
Это переживание и обнаруживающееся в нем высшее или глу-
бочайшее существо души мы исследуем позднее с той его стороны,
с которой оно есть живое знание или откровение в широком смысле
слова. Здесь мы берем его - в общей связи нашего изложения
лишь со стороны его значения как показателя действенной
формирующей инстанции нашей душевной жизни. В этом отно-
шении мы имеем здесь дело с формирующей инстанцией очевидно
совершенно особого порядка. Чисто феноменологически она явно
отлична как от чувственно-эмоциональной, соматической энте-
лехии нашей душевной жизни, так и от центральной инстанции
воли в узком смысле слова. Низшее единство нашего <я>, как было
указано, через чувственный материал душевной жизни связано
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
! с единичным телом и переживается лишь как направляющая и
охраняющая сила психофизической животной особи. Сверхчувст-
венно-волевое единство есть уже некоторая свободная, внутренняя
сила самопреодоления, некое высшее <я>, которое, однако,
переживается все же как стихийная сила высшего <побуждения>,
как относительная центральная власть субъективного порядка. На-
против, духовное или идеально-разумное <я> непосредственно вы-
ступает как объективная и сверхиндивидуальная инстанция в нас
и вместе с тем как последний, абсолютный корень нашей личности.
В его лице мы сознаем себя орудием или медиумом чего-то высше-
го, чем какое-либо отдельное <я>, и, с другой стороны, не слепым
я внешним его орудием, а именно центральной силой, само глубо-
чайшее существо которой состоит в осуществлении сверхиндивиду-
альной, объективной цели. Само существо нашей души, нашего
. <я> здесь обнаруживается как творческая сила живой объективной
идеи, как дух, противостоящий не только бесформенной стихии
душевной жизни, но и формирующим ее инстанциям чисто душев-
ного же порядка. Это есть начало совершенно иного порядка в ду-
шевной жизни, не имманентная, а трансцендентная, форми-
рующая ее сила - <глубокий Логос, присущий душе и сам себя
питающий> по выражению Гераклита, <разумная часть души>
в описании Платона, <действенный разум> по характеристике
трезвого Аристотеля. Своеобразие его переживания состоит, ко-
ротко говоря, в том, что в его лице мы непосредственно имеем то
коренное и глубочайшее единство нашего <я>, которое связует наше
душевное существо сверхиндивидуальной сферой абсолютного,
или, вернее говоря, которое есть сама эта связь, само излучение
абсолютного сверхиндивидуального единства в ограниченную
. область душевного единства индивида. Общий смысл этого высшего
. начала может быть уяснен лишь позднее, в иной связи, ибо его
собственное существо состоит не в его функции как формирующей
волевой инстанции, а в его значении живого знания или сущего
разума, как бы луча идеального света, образующего субстанциаль-
ную основу самого бытия души. Здесь в этом отношении доста-
. точно лишь отметить, что очерченное своеобразие его переживания
как формирующей действенной инстанции, характеризуется имен-
но сознанием волевой силы в нас, отличной от всякой субъ-
ективной, <душевной> силы, а непосредственно выступающей как
инстанция сверхиндивидуального бытия и света знания. Мы име-
ем здесь дело опять-таки не с метафизической догадкой, а с фено-
менологическим описанием своеобразного душевного
переживания. Подобно тому как сознание силы воли, властвующей
.вад органической целестремительностью душевной жизни, есть
переживание совершенно особого порядка, так и сознание, что на-
ша душевная жизнь и действенность иногда подчиняется некой
сверхиндивидуальной силе в нас, в лице которой нам раскрыва-
ДУША ЧЕЛОВЕКА
ЧАСТЬ II. КОНКРЕТНАЯ ДУШЕВНАЯ ЖИЗНЬ
ется и само существо, и объективный смысл нашей личности -
есть специфическое переживание, непосредственно ни к чему ино-
му не сводимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85