На ножнах, украшенных жемчугами и драгоценными каменьями, был изображен дракон с разинутой пастью. Саньцзе вытащила меч из ножен и внимательно осмотрела: обоюдоострый клинок, на одной стороне выгравирован иероглиф «селезень», на другой - «утка». Меч сверкал и переливался всеми цветами радуги, как студеная вода осенью.
Радость Саньцзе не имела предела; она повесила меч над кроватью и не переставала им любоваться, счастливая от мысли, что наконец-то обретет мужа, который будет ей на всю жизнь надежной опорой.
Прожив у Эрцзе два дня, Цзя Лянь отправился с докладом к отцу, а также повидаться с домашними.
Фэнцзе к этому времени почти совсем поправилась, уже выходила из дому и снова принялась за хозяйственные дела.
Цзя Лянь рассказал Цзя Чжэню, как сосватал Саньцзе за Сянляня, но Цзя Чжэнь, сердясь на сестер за то, что его не жалуют, лишь отмахнулся, предоставив Цзя Ляню поступать по своему усмотрению. Однако дал ему несколько десятков лянов серебра, которые Цзя Лянь вручил Эрцзе на приданое для сестры.
Лю Сянлянь приехал в столицу лишь в восьмом месяце. Первым делом он отправился поклониться тетушке Сюэ и повидаться с Сюэ Панем. Здесь он узнал, что Сюэ Пань, не привыкший к тяготам пути, заболел. Сказалась и перемена климата. Поэтому принимал Сюэ Пань гостя у себя в спальне.
Тетушка Сюэ, тронутая благородством Лю Сянляня, спасшего ее сына, не только ни словом не обмолвилась о прошлой ссоре, но не знала, как благодарить молодого человека. Они договорились об устройстве свадьбы и стали ждать счастливого дня.
Нечего и говорить, что Лю Сянлянь в свою очередь проникся глубокой признательностью к своим друзьям за их заботы.
На следующее утро он отправился проведать Баоюя. Оба обрадовались встрече, как рыбы, пущенные в воду. Лю Сянлянь осторожно осведомился, как ухитрился Цзя Лянь взять себе вторую наложницу.
- Об этом деле я только краем уха слышал, - ответил Баоюй. - Но вмешиваться не стал, чтобы не нажить неприятностей. Кстати, Цзя Лянь расспрашивал о тебе, не знаю зачем.
Лю Сянлянь рассказал ему о встрече с Цзя Лянем в пути и об их разговоре.
- Ты просто счастливец! - вскричал Баоюй. - Такой красавицы не было с древности и до наших времен! Достойная тебе пара.
- Почему же она до сих нор не замужем? - удивился Лю Сянлянь. - И как могла в меня влюбиться? Ведь я почти ее не знаю. Во время сговора мне показалось странным, что невеста так заинтересована в женихе! Я даже стал раскаиваться, что оставил Цзя Ляню свой меч в качестве доказательства.
- Ты такой осторожный! Зачем же дал согласие на брак, а теперь сомневаешься? - спросил Баоюй. - Говорил же, что женишься только на красавице. Тебе и досталась красавица, к чему же сомнения?!
- Ведь ты ее не знаешь, а говоришь, что красавица? - удивился Сянлянь.
- Как же мне ее не знать, если в течение целого месяца я чуть ли не каждый день встречался с нею? - возразил Баоюй. - Она поистине прекрасна!.. Недаром носит фамилию Ю! Это одна из сестер, которых недавно привезла сюда мачеха супруги господина Цзя Чжэня.
- Вот это уж совсем никуда не годится! - Сянлянь даже ногой топнул с досады. - Нет, я не согласен! У вас во дворце непорочны только каменные львы у ворот!
Баоюй покраснел. Сянлянь понял, что сказал лишнее, и отвесил поклон:
- Прости, я погорячился! Но все же расскажи, каково ее поведение!
- Зачем спрашивать, если сам все знаешь, - с улыбкой ответил Баоюй. - Я и то не безгрешен…
- Я тебя обидел, - виновато улыбнулся Лю Сянлянь, - не сердись!
- Стоит ли вспоминать? - улыбнулся Баоюй. - Я понимаю, это ты сгоряча.
Попрощавшись с Баоюем, Сянлянь хотел было пойти посоветоваться с Сюэ Панем, но, подумав, что тот вспыльчив, отправился прямо к Цзя Ляню, чтобы расторгнуть договор, пока не поздно. Цзя Лянь как раз был у Эрцзе и очень обрадовался его приходу, вышел навстречу, пригласил во внутренний зал и представил старухе Ю. Кланяясь старухе, Лю Сянлянь называл ее почтенной тетушкой, а себя - младшим, к немалому удивлению Цзя Ляня.
Во время чаепития Лю Сянлянь вдруг сказал:
- Мы поспешили со сговором. Тетушка, как оказалось, еще в четвертом месяце меня сосватала, и отказаться значило бы нарушить свой долг по отношению к старшим. Ни золото, ни деньги я не посмел бы просить обратно, но меч достался мне в наследство от деда, и я хотел бы его вернуть.
Цзя Ляню стало неловко, и он сказал:
- Ты не прав, второй брат! Сговор есть сговор! Я и взял у тебя меч в качестве доказательства, что ты не нарушишь данного обещания. Поэтому, хочешь ты или не хочешь, не имеет значения! Нет! Так не пойдет!
- В таком случае я готов понести самое строгое наказание, - вскричал Лю Сянлянь, - но решения своего не изменю!
Цзя Лянь хотел что-то сказать, но Лю Сянлянь поднялся:
- Если вам угодно, брат мой, поговорим наедине. Здесь неудобно.
Саньцзе слышала весь разговор. Она так ждала Лю Сянляня, а он ее отверг. Не иначе как кто-то ее оклеветал, возвел на нее напраслину. Саньцзе бросилась в спальню, сняла со стены меч и вышла к мужчинам.
- Не надо вам уходить! - сказала девушка. - Вот он, ваш меч!
Из глаз ее полились слезы. Она протянула меч Лю Сянляню, свободной рукой ухватилась за лезвие и с силой вонзила его себе в горло. Поистине:
Смят персика цветок, растерзан, -
И красной стала вся земля.
Гора нефритовая пала,
Восстать ей вновь не суждено!
Все бросились к бедняжке, но, увы, поздно. Старуха Ю, обезумев от горя, всячески поносила и кляла виновника несчастья. Возмущенный Цзя Лянь кликнул слуг, приказал связать Лю Сянляня и препроводить в ямынь. Но Эрцзе сказала:
- Никто ее не принуждал. Она сама лишила себя жизни по собственному желанию. Так что пользы теперь отправлять человека в ямынь? Только неприятности наживать!
Цзя Лянь поколебался с минуту и велел Лю Сянляню поскорее убраться вон. Но тот не спешил уходить, вытер слезы и произнес:
- Такая смелость поистине достойна восхищения! Ничего подобного я и представить себе не мог. Не суждена мне, ничтожному, такая жена!
Рыдая, он позвал слуг, велел им купить самый дорогой гроб и ждал, пока покойную, обрядив, положат в него. После этого он попрощался и вышел. Миновал ворота и побрел куда глаза глядят, не переставая думать о Саньцзе:
«Какая красивая, какая незаурядная девушка! Сколько стойкости и решимости!»
Он шел, терзаемый раскаянием, как вдруг ему почудился звон женских украшений. Саньцзе с мечом в одной руке и свитком в другой приблизилась к нему.
- Уже пять лет, как я, безумная, люблю вас, - проговорила Саньцзе. - Но вы оказались столь бесчувственным! И пришлось мне поплатиться жизнью за свою любовь! Нынче бессмертная Цзинхуань мне повелела отправиться в область Небесных грез и предстать перед ней. Но, прежде чем расстаться навеки, я решила явиться вам на мгновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167