А пока находился дома, старался держаться подальше от праздничной суеты. Однако оставим его на время и расскажем о другом.
Вечером Цзя Шэ явился к матушке Цзя и, получив подарок, поспешил откланяться. Матушка Цзя не стала его удерживать, ибо считала, что он чувствует себя неловко в кругу молодежи. Возвратившись домой, Цзя Шэ веселился со своими гостями. Они любовались фонариками, слушали музыку, пение. Никто их здесь не стеснял, не то что у матушки Цзя. Пир удался на славу! От украшений, сверкавших золотом и драгоценными камнями, больно было глазам.
Тем временем в расписном зале, где праздновала Новый год матушка Цзя, служанки разостлали с десяток циновок и перед каждой поставили низенький столик. На столиках стояли курильницы с тончайшими благовониями, какие можно было обонять лишь при дворе императора; а в расписных вазах длиною в восемь, шириною в четыре и высотою в два-три цуня благоухали свежие цветы.
На чайном подносе, покрытом заморским лаком, сверкали золотом десять чашечек из старинного фарфора, возле которых лежали полоски шелка с причудливыми узорами и стихами. В небольших вазочках, тоже из старинного фарфора, стояли цветы и «трое друзей студеного времени года» - ветки сливы, сосны и бамбука. На возвышении расстелили циновки для тетушек Ли и Сюэ, справа стояла тахта, а за ней - ширма с вырезанными на ней драконами устрашающего вида. На тахте - меховой матрац, подушка под спину и прочие необходимые принадлежности. Возле стоял лакированный столик искусной работы, инкрустированный золотом, на столике - чайные чашки, полоскательница, полотенце и очки в футляре.
Матушка Цзя полулежала на тахте. Она немного поговорила с гостями, а потом надела очки и стала смотреть спектакль.
- Прошу прощения, что лежу при гостях, - сказала она. - Совсем старая стала!
Она приказала Хупо взять «кулачок красавицы» и почесать ей ноги.
Возле тахты, на которой возлежала матушка Цзя, не было циновки - стоял небольшой столик с миниатюрной ширмой, а на нем - ваза с цветами и курильница. Рядом - довольно высокий столик с расставленными на нем кубками и палочками для еды.
Неподалеку от матушки Цзя сидели на циновке Баоцинь, Сянъюнь, Дайюй и Баоюй. Каждое блюдо служанки сначала подавали матушке Цзя. Понравится ей оно с виду, она тотчас велит поставить его на столик, отведает, а уж потом его несут молодым. При этом считалось, что молодые едят вместе с матушкой Цзя.
Чуть поодаль от матушки Цзя разместились госпожи Син и Ван, за ними - госпожа Ю, Ли Вань, жена Цзя Жуна и Фэнцзе. По западную сторону - Баочай, Ли Вэнь, Ли Ци, Син Сюянь, Инчунь и остальные сестры.
По обе стороны зала на потолочных балках висели фонари самой причудливой формы, перед каждым фонарем - раскрашенная свеча в подсвечнике, формой напоминавшем цветок лотоса. Подсвечники можно было вертеть во все стороны, чтобы освещать сцену там, где это необходимо. На окнах вместо занавесок висели разноцветная бахрома и новогодние фонарики. На террасах, во дворах, в галереях по обе стороны зала, на барьерах и решетках - везде сияли фонарики: стеклянные, обтянутые шелком, атласом и бумагой, узорчатые.
На галерее тоже постелили циновки, там веселились молодые люди, друзья и родственники.
Надобно вам сказать, что матушка Цзя велела звать на праздник всех членов рода. Но пришли не все: одни не явились из-за преклонного возраста, другим не на кого было оставить дом, третьи еще по каким-то причинам, стыдясь, например, своей бедности, ненавидя Фэнцзе, робея на людях. Таким образом, у Цзя хоть и было много родни по женской линии, на новогоднем пиру оказалась лишь мать Цзя Ланя, урожденная Лоу, которая привела с собой Цзя Ланя. Из мужчин пришли Цзя Цинь, Цзя Юнь, Цзя Чан и Цзя Лин. Несмотря на то что народу собралось не очень много, семейный пир проходил шумно и оживленно.
Спустя немного жена Линь Чжисяо привела шестерых женщин. Они принесли три столика, покрытых красными ковриками, - на ковриках лежали связанные красным шнурком медные монеты. Один столик жена Линь Чжисяо приказала поставить перед матушкой Цзя, а два других - перед тетушками Сюэ и Ли.
- Где стоите, там и ставьте, - распорядилась матушка Цзя.
Женщины-служанки, хорошо знавшие порядок в доме, поставили столик там, где было приказано, и высыпали на него деньги, предварительно разрезав на связках шнурки, на которые были нанизаны монеты.
Как раз в это время закончилось исполнение сцены «Встреча на западной башне», когда разгневанный Юй Шуе собирается уходить. И тут все услышали шутку, удачно вставленную Вэньбао:
- Ты, гневный, ушел в тот момент, когда в пятнадцатый день первого месяца бабушка созвала пир во дворце Жунго. Дай мне коня, я помчусь туда и попрошу, чтобы она угостила меня фруктами!
Все так и покатились со смеху, таким тоном произнесла это актриса.
- Вот чертовка! - вскричала тетушка Сюэ. - Она заслуживает награды!
- Да этой девчонке всего девять лет! - воскликнула Фэнцзе.
- Но как удачно у нее получилось! - сказала матушка Цзя. - За такую находчивость ее непременно нужно наградить!
Женщины взяли со столов монеты, наполнили ими корзиночки и бросились на сцену.
- Это наши госпожи жалуют Вэньбао на фрукты! - кричали они и сыпали монеты прямо на сцену. Монеты катились со звоном, и вся сцена оказалась усыпанной деньгами!
Цзя Чжэнь и Цзя Лянь в свою очередь приказали мальчикам-слугам тайком от матушки Цзя наполнить корзину медными монетами.
Если хотите узнать, как награждали девочку-актрису, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят четвертая
Матушка Цзя высмеивает старые, наскучившие сюжеты;
Ван Сифэн старается развлечь бабушку
Итак, Цзя Чжэнь с Цзя Лянем тайно приготовили полную корзину медных денег и приказали мальчику-слуге высыпать их на сцену.
Послышался звон, и на сцене, и без того усыпанной деньгами, прибавилось монет.
Матушка Цзя похвалила Цзя Чжэня и Цзя Ляня за щедрость, и оба направились к ней.
Мальчик-слуга подал Цзя Ляню серебряный кубок с подогретым вином, и Цзя Лянь следом за Цзя Чжэнем вошел в зал.
Первым долгом Цзя Чжэнь приблизился к тетушке Ли, поклонился, взял ее кубок и велел Цзя Ляню наполнить его вином. Затем подошел к тетушке Сюэ, и церемония повторилась.
- Садитесь, пожалуйста, уважаемые господа, - сказали тетушки, вставая с мест, - к чему такие церемонии?
В это время все, кроме госпожи Син и госпожи Ван, подошли к тетушкам и почтительно стали в сторонке.
Затем Цзя Чжэнь с кубком в руке, а Цзя Лянь с чайником, полным вина, приблизились к матушке Цзя, возлежавшей на тахте, и, поскольку тахта была низкая, опустились на колени.
После этого в зал вошли остальные мужчины во главе с Цзя Цуном и, следуя примеру Цзя Чжэня и Цзя Ляня, тоже опустились на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Вечером Цзя Шэ явился к матушке Цзя и, получив подарок, поспешил откланяться. Матушка Цзя не стала его удерживать, ибо считала, что он чувствует себя неловко в кругу молодежи. Возвратившись домой, Цзя Шэ веселился со своими гостями. Они любовались фонариками, слушали музыку, пение. Никто их здесь не стеснял, не то что у матушки Цзя. Пир удался на славу! От украшений, сверкавших золотом и драгоценными камнями, больно было глазам.
Тем временем в расписном зале, где праздновала Новый год матушка Цзя, служанки разостлали с десяток циновок и перед каждой поставили низенький столик. На столиках стояли курильницы с тончайшими благовониями, какие можно было обонять лишь при дворе императора; а в расписных вазах длиною в восемь, шириною в четыре и высотою в два-три цуня благоухали свежие цветы.
На чайном подносе, покрытом заморским лаком, сверкали золотом десять чашечек из старинного фарфора, возле которых лежали полоски шелка с причудливыми узорами и стихами. В небольших вазочках, тоже из старинного фарфора, стояли цветы и «трое друзей студеного времени года» - ветки сливы, сосны и бамбука. На возвышении расстелили циновки для тетушек Ли и Сюэ, справа стояла тахта, а за ней - ширма с вырезанными на ней драконами устрашающего вида. На тахте - меховой матрац, подушка под спину и прочие необходимые принадлежности. Возле стоял лакированный столик искусной работы, инкрустированный золотом, на столике - чайные чашки, полоскательница, полотенце и очки в футляре.
Матушка Цзя полулежала на тахте. Она немного поговорила с гостями, а потом надела очки и стала смотреть спектакль.
- Прошу прощения, что лежу при гостях, - сказала она. - Совсем старая стала!
Она приказала Хупо взять «кулачок красавицы» и почесать ей ноги.
Возле тахты, на которой возлежала матушка Цзя, не было циновки - стоял небольшой столик с миниатюрной ширмой, а на нем - ваза с цветами и курильница. Рядом - довольно высокий столик с расставленными на нем кубками и палочками для еды.
Неподалеку от матушки Цзя сидели на циновке Баоцинь, Сянъюнь, Дайюй и Баоюй. Каждое блюдо служанки сначала подавали матушке Цзя. Понравится ей оно с виду, она тотчас велит поставить его на столик, отведает, а уж потом его несут молодым. При этом считалось, что молодые едят вместе с матушкой Цзя.
Чуть поодаль от матушки Цзя разместились госпожи Син и Ван, за ними - госпожа Ю, Ли Вань, жена Цзя Жуна и Фэнцзе. По западную сторону - Баочай, Ли Вэнь, Ли Ци, Син Сюянь, Инчунь и остальные сестры.
По обе стороны зала на потолочных балках висели фонари самой причудливой формы, перед каждым фонарем - раскрашенная свеча в подсвечнике, формой напоминавшем цветок лотоса. Подсвечники можно было вертеть во все стороны, чтобы освещать сцену там, где это необходимо. На окнах вместо занавесок висели разноцветная бахрома и новогодние фонарики. На террасах, во дворах, в галереях по обе стороны зала, на барьерах и решетках - везде сияли фонарики: стеклянные, обтянутые шелком, атласом и бумагой, узорчатые.
На галерее тоже постелили циновки, там веселились молодые люди, друзья и родственники.
Надобно вам сказать, что матушка Цзя велела звать на праздник всех членов рода. Но пришли не все: одни не явились из-за преклонного возраста, другим не на кого было оставить дом, третьи еще по каким-то причинам, стыдясь, например, своей бедности, ненавидя Фэнцзе, робея на людях. Таким образом, у Цзя хоть и было много родни по женской линии, на новогоднем пиру оказалась лишь мать Цзя Ланя, урожденная Лоу, которая привела с собой Цзя Ланя. Из мужчин пришли Цзя Цинь, Цзя Юнь, Цзя Чан и Цзя Лин. Несмотря на то что народу собралось не очень много, семейный пир проходил шумно и оживленно.
Спустя немного жена Линь Чжисяо привела шестерых женщин. Они принесли три столика, покрытых красными ковриками, - на ковриках лежали связанные красным шнурком медные монеты. Один столик жена Линь Чжисяо приказала поставить перед матушкой Цзя, а два других - перед тетушками Сюэ и Ли.
- Где стоите, там и ставьте, - распорядилась матушка Цзя.
Женщины-служанки, хорошо знавшие порядок в доме, поставили столик там, где было приказано, и высыпали на него деньги, предварительно разрезав на связках шнурки, на которые были нанизаны монеты.
Как раз в это время закончилось исполнение сцены «Встреча на западной башне», когда разгневанный Юй Шуе собирается уходить. И тут все услышали шутку, удачно вставленную Вэньбао:
- Ты, гневный, ушел в тот момент, когда в пятнадцатый день первого месяца бабушка созвала пир во дворце Жунго. Дай мне коня, я помчусь туда и попрошу, чтобы она угостила меня фруктами!
Все так и покатились со смеху, таким тоном произнесла это актриса.
- Вот чертовка! - вскричала тетушка Сюэ. - Она заслуживает награды!
- Да этой девчонке всего девять лет! - воскликнула Фэнцзе.
- Но как удачно у нее получилось! - сказала матушка Цзя. - За такую находчивость ее непременно нужно наградить!
Женщины взяли со столов монеты, наполнили ими корзиночки и бросились на сцену.
- Это наши госпожи жалуют Вэньбао на фрукты! - кричали они и сыпали монеты прямо на сцену. Монеты катились со звоном, и вся сцена оказалась усыпанной деньгами!
Цзя Чжэнь и Цзя Лянь в свою очередь приказали мальчикам-слугам тайком от матушки Цзя наполнить корзину медными монетами.
Если хотите узнать, как награждали девочку-актрису, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят четвертая
Матушка Цзя высмеивает старые, наскучившие сюжеты;
Ван Сифэн старается развлечь бабушку
Итак, Цзя Чжэнь с Цзя Лянем тайно приготовили полную корзину медных денег и приказали мальчику-слуге высыпать их на сцену.
Послышался звон, и на сцене, и без того усыпанной деньгами, прибавилось монет.
Матушка Цзя похвалила Цзя Чжэня и Цзя Ляня за щедрость, и оба направились к ней.
Мальчик-слуга подал Цзя Ляню серебряный кубок с подогретым вином, и Цзя Лянь следом за Цзя Чжэнем вошел в зал.
Первым долгом Цзя Чжэнь приблизился к тетушке Ли, поклонился, взял ее кубок и велел Цзя Ляню наполнить его вином. Затем подошел к тетушке Сюэ, и церемония повторилась.
- Садитесь, пожалуйста, уважаемые господа, - сказали тетушки, вставая с мест, - к чему такие церемонии?
В это время все, кроме госпожи Син и госпожи Ван, подошли к тетушкам и почтительно стали в сторонке.
Затем Цзя Чжэнь с кубком в руке, а Цзя Лянь с чайником, полным вина, приблизились к матушке Цзя, возлежавшей на тахте, и, поскольку тахта была низкая, опустились на колени.
После этого в зал вошли остальные мужчины во главе с Цзя Цуном и, следуя примеру Цзя Чжэня и Цзя Ляня, тоже опустились на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167