Пинъэр заслуживает только благодарности, а воровку мы непременно выгоним.
- Пожалуй, вы правы, но как мне с собой совладать? - не унималась Цинвэнь.
- Выбрось это из головы, - сказал Баоюй, - успокойся и лечись.
Цинвэнь приняла лекарство, вечером опять приняла и ночью пропотела, но облегчения не почувствовала. Жар не проходил, голова разламывалась от боли, нос еще больше заложило, в ушах стоял звон.
На следующий день опять пришел доктор Ван, прописал другое лекарство, жар спал, но голова по-прежнему болела. Тогда Баоюй приказал Шэюэ дать больной понюхать табаку, чтобы она почаще чихала.
Шэюэ принесла стеклянную коробочку с двумя золотыми звездочками. Баоюй вытащил из нее заморскую эмалированную табакерку в виде обнаженной девушки с рыжими волосами и крылышками за спиной. Табакерка была наполнена дорогим табаком. Цинвэнь не интересовал табак, она лишь с любопытством рассматривала изображение девушки.
- Нюхай, а то выдохнется, - сказал Баоюй.
Цинвэнь взяла щепотку, сунула в нос, затем еще и еще. В носу защекотало, в голове закололо. Цинвэнь чихнула несколько раз, из носа потекло, из глаз полились слезы.
- Какой крепкий! - воскликнула девушка. - Скорее несите бумагу!
Девочка-служанка подала пачку тонкой бумаги, Цинвэнь взяла несколько листков, высморкалась.
- Ну что? - спросил Баоюй.
- Будто бы легче, - ответила Цинвэнь. - Только голова, как болела, так и болит.
- Лучше всего помогают лекарства заморские! - сказал Баоюй и приказал Шэюэ: - Сходи ко второй госпоже Фэнцзе. Попроси пластырь от головной боли. Я знаю, у нее есть. Называется «ифуна» или что-то в этом роде, пусть даст немного.
Спустя немного Шэюэ принесла пластырь, вырезала из шелка два кружочка величиной с ноготь, кончиком шпильки подцепила разогретый пластырь, намазала им кружочки, а Цинвэнь, глядя в зеркало, приложила кружочки к вискам.
- Ты, как заболела, ни разу не причесалась, стала лохматой, словно злой дух, а сейчас с этими кружочками у тебя вообще озорной вид, - засмеялась Шэюэ. - Вторая госпожа Фэнцзе часто пользуется этим пластырем, но у нее не так заметно. Вторая госпожа, - продолжала она, обращаясь к Баоюю, - велела напомнить, что завтра день рождения вашего дяди, и матушка велит вам его поздравить. Какой костюм приготовить? Это надо с вечера сделать, чтобы утром не суетиться.
- Мне все равно в чем ехать, что попадется под руку, то и надену, - ответил Баоюй. - Целый год только и знаем, что праздновать дни рождения!
Он вышел с намерением отправиться к Сичунь, посмотреть, как обстоят дела с картиной. Но прямо у ее дома заметил выходившую из ворот Сяоло, девочку-служанку Баоцинь.
- Ты куда? - окликнул ее Баоюй.
- К барышне Линь Дайюй, там сейчас обе наши барышни, - ответила Сяоло.
Услыхав это, Баоюй раздумал идти к Сичунь и последовал за Сяоло в павильон Реки Сяосян. Там он застал не только Баочай с младшей сестрой, но и Син Сюянь. Девушки сидели возле жаровни и болтали. Цзыцзюань, примостившись на кане у окна, занималась вышиванием.
- Только тебя здесь не хватало! - со смехом вскричали девушки при появлении Баоюя. - Возле жаровни больше нет места, так что к нам не пристраивайся.
- Вы словно сошли с картины «Красавицы в зимних женских покоях»! - улыбаясь, воскликнул Баоюй. - Как жаль, что я пришел слишком поздно! Ладно, я и на стуле посижу. Здесь, по крайней мере, теплее!
Он опустился на покрытый чехлом из беличьего меха стул, где имела обыкновение сидеть Дайюй. Огляделся и заметил на столе большое яшмовое блюдо, а на блюде - горшок с распустившимися нарциссами.
- Какие красивые! - воскликнул Баоюй. - Чем теплее, тем сильнее у них аромат. Но почему я их вчера не видел?
- Это подарок жены главного управляющего Лай Да барышне Сюэ Баоцинь, - ответила Дайюй. - Она подарила ей два горшка с нарциссами и два - с чашкоцветниками. Один горшок с нарциссами Баоцинь отдала мне, а с чашкоцветниками - Сянъюнь. Я сначала отказывалась, а потом приняла, чтобы не обидеть барышню. Если хочешь, возьми себе!
- У меня в комнате стоят две вазы с цветами, но разве их сравнишь с этими! - сказал Баоюй. - Я был бы рад их взять, но, по-моему, нехорошо дарить то, что тебе самой подарили!
- Я весь день подогреваю на огне лекарства, даже платья пропитались их запахом, где уж мне наслаждаться ароматом цветов! Да и они, пожалуй, пахнут теперь лекарствами. Так что забери их лучше себе!
- А ведь у меня в покоях тоже лежит больная, которой приходится подогревать лекарства, - улыбнулся Баоюй. - Неужели ты не знаешь?
- Странный ты какой-то! - заметила Дайюй. - Ведь я предложила от чистого сердца! Откуда мне знать, что делается у тебя дома? Ты ничего не сказал, а теперь удивляешься!
- Давайте завтра соберем наше поэтическое общество, - промолвил Баоюй, переводя разговор на другое. - Тема для стихов уже есть - будем воспевать нарциссы и чашкоцветники.
- Ладно тебе! - сказала Дайюй. - Уж лучше молчал бы о стихах. Неужели не совестно писать хуже всех и за это подвергаться штрафу? - И она ткнула пальцем в свою щеку, стыдя Баоюя.
- Зачем ты надо мной насмехаешься? - укоризненно покачал головой Баоюй. - Мне и так стыдно, а ты еще показываешь на щеку!
- У меня тоже приготовлены четыре темы для следующего нашего собрания, - вмешалась в разговор Баочай. - Пусть каждый напишет по четыре уставных стихотворения и по четыре станса. Первая тема: «Воспеваю вселенную». Стихотворение - пятисловное, а все слова рифмуются со словом «прежний»…
- Выходит, моя сестра хочет собрать общество не ради удовольствия, а совсем наоборот, - заметила Баоцинь. - То, что она предложила, разумеется, выполнимо, но в этом случае в стихотворении на каждой строчке встречались бы цитаты из «Книги перемен». А что тут интересного? Помню, когда мне было восемь лет, мы ездили с отцом на побережье западного моря скупать заморские товары. И встретили случайно девушку из страны Чжэньчжэнь. В свои пятнадцать лет она была настоящей красавицей с заморской картины. Золотая кольчуга и куртка из чужеземной парчи, на поясе - короткий меч, украшенный золотом и драгоценными каменьями. Рыжие волосы заплетены в косы и украшены агатами, кораллами, «кошачьим глазом», изумрудами. Да что там говорить! И на картине такую красавицу редко увидишь! Эта прелестная девушка изучила нашу поэзию, рассуждала о «Пятикнижии», умела сочинять уставные стихи и стансы. Отец попросил ее написать стихотворение ему на память, и она написала.
Все с изумлением слушали Баоцинь.
- Дорогая сестрица, не покажешь ли и нам это стихотворение? - попросил Баоюй.
- Увы! Оно хранится у меня в Нанкине! - ответила Баоцинь.
- Жаль, что я до сих пор нигде не побывал, ничего не видел! - воскликнул Баоюй.
- Ты нас обманываешь! - промолвила Дайюй, толкнув Баоцинь в бок. - Я видела, ты привезла с собой все вещи, и это стихотворение наверняка среди них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
- Пожалуй, вы правы, но как мне с собой совладать? - не унималась Цинвэнь.
- Выбрось это из головы, - сказал Баоюй, - успокойся и лечись.
Цинвэнь приняла лекарство, вечером опять приняла и ночью пропотела, но облегчения не почувствовала. Жар не проходил, голова разламывалась от боли, нос еще больше заложило, в ушах стоял звон.
На следующий день опять пришел доктор Ван, прописал другое лекарство, жар спал, но голова по-прежнему болела. Тогда Баоюй приказал Шэюэ дать больной понюхать табаку, чтобы она почаще чихала.
Шэюэ принесла стеклянную коробочку с двумя золотыми звездочками. Баоюй вытащил из нее заморскую эмалированную табакерку в виде обнаженной девушки с рыжими волосами и крылышками за спиной. Табакерка была наполнена дорогим табаком. Цинвэнь не интересовал табак, она лишь с любопытством рассматривала изображение девушки.
- Нюхай, а то выдохнется, - сказал Баоюй.
Цинвэнь взяла щепотку, сунула в нос, затем еще и еще. В носу защекотало, в голове закололо. Цинвэнь чихнула несколько раз, из носа потекло, из глаз полились слезы.
- Какой крепкий! - воскликнула девушка. - Скорее несите бумагу!
Девочка-служанка подала пачку тонкой бумаги, Цинвэнь взяла несколько листков, высморкалась.
- Ну что? - спросил Баоюй.
- Будто бы легче, - ответила Цинвэнь. - Только голова, как болела, так и болит.
- Лучше всего помогают лекарства заморские! - сказал Баоюй и приказал Шэюэ: - Сходи ко второй госпоже Фэнцзе. Попроси пластырь от головной боли. Я знаю, у нее есть. Называется «ифуна» или что-то в этом роде, пусть даст немного.
Спустя немного Шэюэ принесла пластырь, вырезала из шелка два кружочка величиной с ноготь, кончиком шпильки подцепила разогретый пластырь, намазала им кружочки, а Цинвэнь, глядя в зеркало, приложила кружочки к вискам.
- Ты, как заболела, ни разу не причесалась, стала лохматой, словно злой дух, а сейчас с этими кружочками у тебя вообще озорной вид, - засмеялась Шэюэ. - Вторая госпожа Фэнцзе часто пользуется этим пластырем, но у нее не так заметно. Вторая госпожа, - продолжала она, обращаясь к Баоюю, - велела напомнить, что завтра день рождения вашего дяди, и матушка велит вам его поздравить. Какой костюм приготовить? Это надо с вечера сделать, чтобы утром не суетиться.
- Мне все равно в чем ехать, что попадется под руку, то и надену, - ответил Баоюй. - Целый год только и знаем, что праздновать дни рождения!
Он вышел с намерением отправиться к Сичунь, посмотреть, как обстоят дела с картиной. Но прямо у ее дома заметил выходившую из ворот Сяоло, девочку-служанку Баоцинь.
- Ты куда? - окликнул ее Баоюй.
- К барышне Линь Дайюй, там сейчас обе наши барышни, - ответила Сяоло.
Услыхав это, Баоюй раздумал идти к Сичунь и последовал за Сяоло в павильон Реки Сяосян. Там он застал не только Баочай с младшей сестрой, но и Син Сюянь. Девушки сидели возле жаровни и болтали. Цзыцзюань, примостившись на кане у окна, занималась вышиванием.
- Только тебя здесь не хватало! - со смехом вскричали девушки при появлении Баоюя. - Возле жаровни больше нет места, так что к нам не пристраивайся.
- Вы словно сошли с картины «Красавицы в зимних женских покоях»! - улыбаясь, воскликнул Баоюй. - Как жаль, что я пришел слишком поздно! Ладно, я и на стуле посижу. Здесь, по крайней мере, теплее!
Он опустился на покрытый чехлом из беличьего меха стул, где имела обыкновение сидеть Дайюй. Огляделся и заметил на столе большое яшмовое блюдо, а на блюде - горшок с распустившимися нарциссами.
- Какие красивые! - воскликнул Баоюй. - Чем теплее, тем сильнее у них аромат. Но почему я их вчера не видел?
- Это подарок жены главного управляющего Лай Да барышне Сюэ Баоцинь, - ответила Дайюй. - Она подарила ей два горшка с нарциссами и два - с чашкоцветниками. Один горшок с нарциссами Баоцинь отдала мне, а с чашкоцветниками - Сянъюнь. Я сначала отказывалась, а потом приняла, чтобы не обидеть барышню. Если хочешь, возьми себе!
- У меня в комнате стоят две вазы с цветами, но разве их сравнишь с этими! - сказал Баоюй. - Я был бы рад их взять, но, по-моему, нехорошо дарить то, что тебе самой подарили!
- Я весь день подогреваю на огне лекарства, даже платья пропитались их запахом, где уж мне наслаждаться ароматом цветов! Да и они, пожалуй, пахнут теперь лекарствами. Так что забери их лучше себе!
- А ведь у меня в покоях тоже лежит больная, которой приходится подогревать лекарства, - улыбнулся Баоюй. - Неужели ты не знаешь?
- Странный ты какой-то! - заметила Дайюй. - Ведь я предложила от чистого сердца! Откуда мне знать, что делается у тебя дома? Ты ничего не сказал, а теперь удивляешься!
- Давайте завтра соберем наше поэтическое общество, - промолвил Баоюй, переводя разговор на другое. - Тема для стихов уже есть - будем воспевать нарциссы и чашкоцветники.
- Ладно тебе! - сказала Дайюй. - Уж лучше молчал бы о стихах. Неужели не совестно писать хуже всех и за это подвергаться штрафу? - И она ткнула пальцем в свою щеку, стыдя Баоюя.
- Зачем ты надо мной насмехаешься? - укоризненно покачал головой Баоюй. - Мне и так стыдно, а ты еще показываешь на щеку!
- У меня тоже приготовлены четыре темы для следующего нашего собрания, - вмешалась в разговор Баочай. - Пусть каждый напишет по четыре уставных стихотворения и по четыре станса. Первая тема: «Воспеваю вселенную». Стихотворение - пятисловное, а все слова рифмуются со словом «прежний»…
- Выходит, моя сестра хочет собрать общество не ради удовольствия, а совсем наоборот, - заметила Баоцинь. - То, что она предложила, разумеется, выполнимо, но в этом случае в стихотворении на каждой строчке встречались бы цитаты из «Книги перемен». А что тут интересного? Помню, когда мне было восемь лет, мы ездили с отцом на побережье западного моря скупать заморские товары. И встретили случайно девушку из страны Чжэньчжэнь. В свои пятнадцать лет она была настоящей красавицей с заморской картины. Золотая кольчуга и куртка из чужеземной парчи, на поясе - короткий меч, украшенный золотом и драгоценными каменьями. Рыжие волосы заплетены в косы и украшены агатами, кораллами, «кошачьим глазом», изумрудами. Да что там говорить! И на картине такую красавицу редко увидишь! Эта прелестная девушка изучила нашу поэзию, рассуждала о «Пятикнижии», умела сочинять уставные стихи и стансы. Отец попросил ее написать стихотворение ему на память, и она написала.
Все с изумлением слушали Баоцинь.
- Дорогая сестрица, не покажешь ли и нам это стихотворение? - попросил Баоюй.
- Увы! Оно хранится у меня в Нанкине! - ответила Баоцинь.
- Жаль, что я до сих пор нигде не побывал, ничего не видел! - воскликнул Баоюй.
- Ты нас обманываешь! - промолвила Дайюй, толкнув Баоцинь в бок. - Я видела, ты привезла с собой все вещи, и это стихотворение наверняка среди них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167