А потом и в самом деле влюбились друг в друга. Как плакала Оугуань, когда Яогуань умерла! Она до сих пор ее помнит и всякий раз в положенное время приносит ей жертвы. После смерти Яогуань она стала играть в паре с Жуйгуань, но и с ней вела себя так же, как с Яогуань. Мы говорим ей: «Так скоро ты утешилась с новой подругой, а о старой забыла?» - «Я не забыла, - ответила Оугуань. - Если умирает жена, мужчина женится вторично, но покойную жену не забывает, это - закон любви». Ну скажите, не глупа ли она?
Поступки Оугуань запали глубоко в душу Баоюю, ибо в точности соответствовали его взглядам на жизнь. Это и радовало его, и печалило, и в то же время казалось удивительным.
- Если все так, как ты говоришь, - промолвил Баоюй, - то передай, пожалуйста, Оугуань, чтобы не жгла больше бумажные деньги, а в положенное время воскуривала благовония в курильнице. Так она и почтит память покойной, и избежит неприятностей. На моем столике тоже стоит курильница, и если меня что-то тревожит, я, независимо от времени года, ставлю перед курильницей чашку с чистой водой и свежего чая, иногда кладу цветы и фрукты, а то расставляю мясные и овощные блюда и совершаю жертвоприношения. Все дело в искреннем уважении к памяти умершей, а не в пустых словах. Так что скажи ей, чтобы отныне больше не жгла бумагу!
Фангуань пообещала все в точности выполнить и ушла в комнату служанок, где принялась за оставленный для нее рисовый отвар. В этот момент вошла служанка и сообщила:
- Старая госпожа вернулась!
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят девятая
У плотины Ивовых листьев порицают Инъэр и бранят Чуньянь;
во двор Наслаждения пурпуром срочно вызывают посредника
Итак, Баоюй, узнав о возвращении матушки Цзя, оделся потеплее и отправился ее навестить. Он пробыл у нее недолго, так как матушка Цзя за последние дни очень устала и собиралась пораньше лечь спать. Ночью ничего достойного упоминания не произошло. А на следующее утро, в пятую стражу, матушка Цзя встала и снова отправилась ко двору.
Накануне похорон жены императора служанки собрали вещи матушки Цзя и госпожи Ван, тщательно все проверили и передали служанкам, которые должны были сопровождать матушку Цзя и госпожу Ван во время поездки. Провожали их шесть девочек-служанок и десять пожилых женщин (мужчины не в счет). Последний день целиком ушел на снаряжение конных паланкинов и приведение в порядок дорожных принадлежностей.
Юаньян и Юйчуань остались присматривать за домом и не сопровождали своих хозяек. Они только привели в порядок дорожные постели и пологи и отправили их заранее в гостиницу, где матушка Цзя и госпожа Ван должны были остановиться.
Слуги отправились к месту назначения первыми, устроили все как было приказано и ожидали приезда хозяев.
Наступил день отъезда. Матушка Цзя села в паланкин вместе с женой Цзя Жуна, госпожа Ван - в другой паланкин. Сопровождал их Цзя Чжэнь во главе отряда домашней охраны. Следом за ними ехали большие повозки со служанками и вещами.
Тетушка Сюэ, госпожа Ю и остальные члены семьи проводили отъезжающих до главных ворот.
Цзя Ляню не хотелось трогаться в путь, он опасался, что придется терпеть неудобства, но ему пришлось возглавить второй отряд домашней охраны, поскольку вместе с матушкой Цзя и госпожой Ван ехали и его родители.
Поскольку во дворце Жунго почти никого не осталось, управляющий Лай Да назначил ночных сторожей, велел запереть все гостиные и парадные залы и закрыть все входы и выходы; таким образом, во дворец входили и выходили через западную угловую калитку. А как только садилось солнце, запиралась и эта калитка.
В саду Роскошных зрелищ тоже были заперты все ворота, открытыми оставались лишь одни, небольшие, ведущие к дому госпожи Ван, которыми обычно пользовались все живущие в саду девушки, а также ворота, ведущие на ту сторону, где жила тетушка Сюэ. Эти ворота незачем было запирать, так как через них можно было попасть лишь во внутренний двор дворца Жунго.
Юаньян и Юйчуань заперли господские покои, сами же вместе с остальными служанками жили в прихожих. Жена Линь Чжисяо на ночь присылала во дворец с десяток пожилых женщин, а в залах и коридорах разместила мальчиков-слуг, чтобы сторожили и отбивали стражи. В общем, все было предусмотрено и сделано самым тщательным образом.
Однажды ранним весенним утром Баочай, едва проснувшись, откинула полог и соскочила с кровати. Было ясно и свежо. Баочай приоткрыла дверь и выглянула наружу. На влажной земле ярко зеленел мох - недавно, видимо, прошел дождик.
Баочай разбудила Сянъюнь. Та села к зеркалу причесываться и сказала:
- Щеки что-то чешутся. Наверное, персик расцвел, и у меня снова появились прыщи. Дай немного розовой мази, сестра, я смажу лицо.
- У меня нет, - ответила Баочай, - я сестрице Баоцинь отдала… Надо попросить у Чернобровки. У нее много. Собиралась взять у нее, но все забываю. Не чешется - и ладно.
Она велела Инъэр пойти к Дайюй попросить розовой мази.
- Погоди, - сказала тут Жуйгуань, - вместе пойдем. Заодно навестим Оугуань.
Девушки вышли со двора Душистых трав, смеясь и беседуя, дошли до плотины Ивовых листьев и поднялись на дамбу. Сережки ив уже распустились и золотыми нитями свисали над водой.
- Ты умеешь плести из ивовых прутьев? - спросила подругу Инъэр.
- Что плести? - с улыбкой спросила Жуйгуань.
- Мало ли что! Всякие безделушки да полезные вещи, - отвечала Инъэр. - Сейчас я сломаю несколько прутиков и сплету корзиночку для цветов. Увидишь, как красиво получится!
Она сломала несколько молодых побегов и на ходу стала плести корзиночку. Пока они шли, корзиночка была готова, и в нее поставили цветы, сорванные по дороге. В самом деле получилось очень красиво.
- Милая сестрица, подари корзиночку мне! - весело попросила Жуйгуань.
- Я подарю ее барышне Линь Дайюй, - ответила Инъэр, - а на обратном пути сплету для всех.
Тем временем они добрались до павильона Реки Сяосян.
Дайюй только что встала. Заметив у Инъэр корзиночку, она радостно воскликнула:
- Кто это сплел? И цветы свежие!
- Это я сплела, для вас, - ответила Инъэр.
- Не удивительно, что все восхищаются твоим искусством! - промолвила Дайюй. - Эта корзиночка - выше всякой похвалы!
Она повертела корзинку в руках и велела Цзыцзюань поставить ее на столик.
Инъэр справилась о здоровье тетушки Сюэ, которая была здесь, а потом попросила розовой мази, и Дайюй велела тотчас ее принести.
- Я уже здорова, - сказала Дайюй, - и собираюсь прогуляться. Передай барышне, чтобы не беспокоилась и не приходила справляться о здоровье мамы, мы сейчас сами к ней придем, вместе поедим и повеселимся.
Инъэр поддакнула и пошла за Жуйгуань. Та сидела в комнате Цзыцзюань и о чем-то оживленно беседовала с Оугуань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Поступки Оугуань запали глубоко в душу Баоюю, ибо в точности соответствовали его взглядам на жизнь. Это и радовало его, и печалило, и в то же время казалось удивительным.
- Если все так, как ты говоришь, - промолвил Баоюй, - то передай, пожалуйста, Оугуань, чтобы не жгла больше бумажные деньги, а в положенное время воскуривала благовония в курильнице. Так она и почтит память покойной, и избежит неприятностей. На моем столике тоже стоит курильница, и если меня что-то тревожит, я, независимо от времени года, ставлю перед курильницей чашку с чистой водой и свежего чая, иногда кладу цветы и фрукты, а то расставляю мясные и овощные блюда и совершаю жертвоприношения. Все дело в искреннем уважении к памяти умершей, а не в пустых словах. Так что скажи ей, чтобы отныне больше не жгла бумагу!
Фангуань пообещала все в точности выполнить и ушла в комнату служанок, где принялась за оставленный для нее рисовый отвар. В этот момент вошла служанка и сообщила:
- Старая госпожа вернулась!
Если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят девятая
У плотины Ивовых листьев порицают Инъэр и бранят Чуньянь;
во двор Наслаждения пурпуром срочно вызывают посредника
Итак, Баоюй, узнав о возвращении матушки Цзя, оделся потеплее и отправился ее навестить. Он пробыл у нее недолго, так как матушка Цзя за последние дни очень устала и собиралась пораньше лечь спать. Ночью ничего достойного упоминания не произошло. А на следующее утро, в пятую стражу, матушка Цзя встала и снова отправилась ко двору.
Накануне похорон жены императора служанки собрали вещи матушки Цзя и госпожи Ван, тщательно все проверили и передали служанкам, которые должны были сопровождать матушку Цзя и госпожу Ван во время поездки. Провожали их шесть девочек-служанок и десять пожилых женщин (мужчины не в счет). Последний день целиком ушел на снаряжение конных паланкинов и приведение в порядок дорожных принадлежностей.
Юаньян и Юйчуань остались присматривать за домом и не сопровождали своих хозяек. Они только привели в порядок дорожные постели и пологи и отправили их заранее в гостиницу, где матушка Цзя и госпожа Ван должны были остановиться.
Слуги отправились к месту назначения первыми, устроили все как было приказано и ожидали приезда хозяев.
Наступил день отъезда. Матушка Цзя села в паланкин вместе с женой Цзя Жуна, госпожа Ван - в другой паланкин. Сопровождал их Цзя Чжэнь во главе отряда домашней охраны. Следом за ними ехали большие повозки со служанками и вещами.
Тетушка Сюэ, госпожа Ю и остальные члены семьи проводили отъезжающих до главных ворот.
Цзя Ляню не хотелось трогаться в путь, он опасался, что придется терпеть неудобства, но ему пришлось возглавить второй отряд домашней охраны, поскольку вместе с матушкой Цзя и госпожой Ван ехали и его родители.
Поскольку во дворце Жунго почти никого не осталось, управляющий Лай Да назначил ночных сторожей, велел запереть все гостиные и парадные залы и закрыть все входы и выходы; таким образом, во дворец входили и выходили через западную угловую калитку. А как только садилось солнце, запиралась и эта калитка.
В саду Роскошных зрелищ тоже были заперты все ворота, открытыми оставались лишь одни, небольшие, ведущие к дому госпожи Ван, которыми обычно пользовались все живущие в саду девушки, а также ворота, ведущие на ту сторону, где жила тетушка Сюэ. Эти ворота незачем было запирать, так как через них можно было попасть лишь во внутренний двор дворца Жунго.
Юаньян и Юйчуань заперли господские покои, сами же вместе с остальными служанками жили в прихожих. Жена Линь Чжисяо на ночь присылала во дворец с десяток пожилых женщин, а в залах и коридорах разместила мальчиков-слуг, чтобы сторожили и отбивали стражи. В общем, все было предусмотрено и сделано самым тщательным образом.
Однажды ранним весенним утром Баочай, едва проснувшись, откинула полог и соскочила с кровати. Было ясно и свежо. Баочай приоткрыла дверь и выглянула наружу. На влажной земле ярко зеленел мох - недавно, видимо, прошел дождик.
Баочай разбудила Сянъюнь. Та села к зеркалу причесываться и сказала:
- Щеки что-то чешутся. Наверное, персик расцвел, и у меня снова появились прыщи. Дай немного розовой мази, сестра, я смажу лицо.
- У меня нет, - ответила Баочай, - я сестрице Баоцинь отдала… Надо попросить у Чернобровки. У нее много. Собиралась взять у нее, но все забываю. Не чешется - и ладно.
Она велела Инъэр пойти к Дайюй попросить розовой мази.
- Погоди, - сказала тут Жуйгуань, - вместе пойдем. Заодно навестим Оугуань.
Девушки вышли со двора Душистых трав, смеясь и беседуя, дошли до плотины Ивовых листьев и поднялись на дамбу. Сережки ив уже распустились и золотыми нитями свисали над водой.
- Ты умеешь плести из ивовых прутьев? - спросила подругу Инъэр.
- Что плести? - с улыбкой спросила Жуйгуань.
- Мало ли что! Всякие безделушки да полезные вещи, - отвечала Инъэр. - Сейчас я сломаю несколько прутиков и сплету корзиночку для цветов. Увидишь, как красиво получится!
Она сломала несколько молодых побегов и на ходу стала плести корзиночку. Пока они шли, корзиночка была готова, и в нее поставили цветы, сорванные по дороге. В самом деле получилось очень красиво.
- Милая сестрица, подари корзиночку мне! - весело попросила Жуйгуань.
- Я подарю ее барышне Линь Дайюй, - ответила Инъэр, - а на обратном пути сплету для всех.
Тем временем они добрались до павильона Реки Сяосян.
Дайюй только что встала. Заметив у Инъэр корзиночку, она радостно воскликнула:
- Кто это сплел? И цветы свежие!
- Это я сплела, для вас, - ответила Инъэр.
- Не удивительно, что все восхищаются твоим искусством! - промолвила Дайюй. - Эта корзиночка - выше всякой похвалы!
Она повертела корзинку в руках и велела Цзыцзюань поставить ее на столик.
Инъэр справилась о здоровье тетушки Сюэ, которая была здесь, а потом попросила розовой мази, и Дайюй велела тотчас ее принести.
- Я уже здорова, - сказала Дайюй, - и собираюсь прогуляться. Передай барышне, чтобы не беспокоилась и не приходила справляться о здоровье мамы, мы сейчас сами к ней придем, вместе поедим и повеселимся.
Инъэр поддакнула и пошла за Жуйгуань. Та сидела в комнате Цзыцзюань и о чем-то оживленно беседовала с Оугуань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167