«Норичника лунного… нефрит» такой же избитый образ, как «золотая орхидея». Тебе не хотелось думать, вот ты и произнесла первое, что пришло в голову.
Сказав это, Дайюй прочла такое стихотворение:
Вот отблеск луны златоцвета умножил сиянье, -
И стал златоцвет и прекрасен и пышен на вид!
Свечей восковых ослепило сиянье, окрасив
Все пиршество в алые с яшмовым блеском тона…
- Да, «…златоцвета умножил сиянье» тебя выручило! - воскликнула Сянъюнь. - Тут долго думать не надо! Взяла готовую рифму, и только! За это тебя не похвалишь! Да и вторая строка придумана наспех.
- Я прочла в ответ на «яркого, словно нефрит» «алые, с яшмовым блеском тона…», - ответила Дайюй. - Без поэтических образов древних нам не передать всю эту красоту!
Сянъюнь ничего не оставалось, как произнести следующие строки:
…Разбросаны кости небрежно средь винных сосудов,
Цветник ароматен, и нет здесь игры без вина.
Всем розданы роли: загадывать либо ответить,
Затейника ж главного непререкаем приказ…
- Вторая строка мне понравилась! - заметила Дайюй. - Только трудно подыскать к ней парную.
Она подумала и прочла:
…Извольте ответить, что где-то в подтексте сокрыто
Стихом или прозой трех вам задаваемых фраз?
Пестры и игривы - вас ждут разноцветные кости,
А если «четверка» - то в красный окрашена цвет.
Сянъюнь засмеялась:
- Выражение «трех вам задаваемых фраз» очень интересно! Просто и изящно. А вот «пестры… разноцветные кости» неудачно!
Сказав это, Сянъюнь прочла:
Цветка кругового коварно порою движенье!
Под бой барабана скорее ищите ответ!
…А в лунном сиянье струя ветерка заиграла, -
И двор наш во власти расцвеченной, яркой волны…
- Годится! - заметила Дайюй. - Но со второй строкой опять схитрила! Хочешь отделаться словами о ветре и луне?
- Я говорила о лунном сиянии, - возразила Сянъюнь. - Стихи должны быть красивыми, достойными темы.
- Ладно, - согласилась Дайюй, - оставим пока как есть. А завтра опять к ним вернемся!
И она произнесла такие строки:
…И все, что вокруг, - Небеса и Земля - окунулось
В бездонность вселенной, - наверно, по воле луны.
…Затейник иль штрафу подверженный - все полноправны,
Хозяин иль гость, - за игрою не все ли равно?..
- Зачем говоришь о других? - спросила Сянъюнь. - Лучше о нас с тобой!
Она прочла:
…Стихи декламируя, каждый из нас независим, -
Поблажек не нужно, ведь творчество свыше дано!
…Ушла я в себя. В созерцанье теперь пребывая,
Стою у перил и на них опереться хочу…
- А теперь можно поговорить и о нас с тобой! - сказала Дайюй и продолжила:
…А я, подбирая строку, образцу подражая,
К воротам прильнула и в них постучаться хочу.
Вино иссякает. И вот - не осталось ни капли.
Но чувства - как прежде: душа неизменна моя.
- Вот и настало время для моих строк! - воскликнула Сянъюнь и быстро прочла:
…А ночь на исходе, и так же, как ночь, исчезает
И скоро растает чарующий миг бытия!
…Все тише и тише, - и замерли вовсе, исчезли,
Сменившись безмолвием, громкие речи и смех…
- Да, с каждой строкой становится все труднее! - согласилась Дайюй и произнесла:
…Пустые надежды! Для нас ничего не осталось, -
Лишь лунные блики - они холодны, словно снег.
Роса на ступенях… А там, где безветренно, влажно,
Под утро грибками покрылась поверхность земли…
- Какой же строкой ответить на эту фразу? - спросила Сянъюнь. - Дай-ка подумать!
Она встала, заложила за спину руки. Долго думала и наконец воскликнула:
- Вспомнила! Какое счастье, а то проиграла бы!
И она прочла:
…В дыму палисадник. Акация дыма клубами
Окутана ночью и еле заметна вдали.
…Сквозь своды пещер устремились осенние воды
В раздолье равнин, на большие просторы полей…
Дайюй даже вскочила и восхищенно вскричала:
- Ах ты плутовка! И в самом деле, приберегла на конец замечательные строки! Благодари Небо, что вспомнила слово «хунь» - акация!
- Я как раз вчера читала «Избранные произведения древних династий», и там оно мне встретилось, - объяснила Сянъюнь. - Иероглифа, которым оно обозначается, я не знала, поэтому решила заглянуть в словарь. Но сестра Баочай сказала: «Незачем лазить в словарь. Это - дерево, в народе говорят, что оно на ночь закрывает листья». Я не поверила и решила сама убедиться. И убедилась. Что и говорить, сестра Баочай очень образованна.
- Ну ладно, - прервала ее Дайюй, - это слово ты употребила к месту, и тут все ясно. Но как тебе пришли в голову «осенние воды»? Этой строке уступают все остальные. Как бы я ни старалась, ничего подобного все равно не придумаю!
Поразмышляв, Дайюй наконец произнесла:
…И ветры подули, листву непослушную сгрудив,
В расщелинах гор, меж рождающих тучи камней.
У Девы Прекрасной чисты, целомудренны чувства,
Но жаль, - одиноко приходится в небе мерцать.
- Немного расплывчато, - заметила Сянъюнь, - а в общем, неплохо. Выражение «одиноко приходится в небе мерцать» удачно сочетается с чувствами, навеянными пейзажем.
Следующие строки, прочитанные Сянъюнь, были такими:
…Лягушке серебряной в лунной обители тоже
Вздыхать суждено и со вздохом миры созерцать.
Лекарство, способное ввергнуть в бессмертное бденье,
Приходится Белому Зайцу толочь на луне…
Дайюй долго молчала, лишь кивала головой, потом наконец продолжила:
…Сбежала, пилюли бессмертья приняв потихоньку,
Теперь во дворце Гуанхань обитает Чан Э.
…Встревожить придется Ковшу Пастуха и Ткачиху,
Когда они встретятся вновь, переплыв пустоту…
Устремив взгляд на луну, Сянъюнь произнесла:
…И чтобы Ткачиху-звезду навестить непременно,
Пусть Млечную преодолею реку на плоту!
Всегда неизменной нет формы у лунного диска,
Луна то ущербна, а то вдруг кругла и полна…
- Первая строка никак не вяжется с моей, - заметила Дайюй, - а вторая, пожалуй, не на тему. Вижу я, ты собираешься до бесконечности сочинять стихи!
И она прочла:
…В день первый и в день завершающий каждого цикла
Лишь дух свой в пространстве небес оставляет луна.
…Замолкли часы водяные. И больше не слышно
В них шума воды. Видно, времени скоро предел.
Только Сянъюнь собралась продолжить, как Дайюй, указывая на появившуюся в пруду темную тень, сказала:
- Посмотри! Тебе не кажется, что эта тень похожа на человеческую? Может быть, это злой дух?
- Вот так дух! - рассмеялась Сянъюнь. - А кстати, я духов не боюсь! Гляди, как я его сейчас побью!
Она подняла с земли камешек и бросила в пруд. Раздался всплеск, по воде пошли круги, заколебалось отражение луны. С того места, где темнела тень, взмыл журавль и улетел в сторону павильона Благоухающего лотоса.
- Вот это кто! - со смехом воскликнула Дайюй. - А я испугалась.
- Журавль явился весьма кстати! - сказала Сянъюнь. - Он мне помог!
И она прочла такое стихотворение:
…Зажженный когда-то фонарь не потух на окошке,
Но медленно меркнет, - и вот уж совсем потускнел…
Замерзшей воды да минует журавль одинокий,
Да будет обитель в грядущем для девы тиха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Сказав это, Дайюй прочла такое стихотворение:
Вот отблеск луны златоцвета умножил сиянье, -
И стал златоцвет и прекрасен и пышен на вид!
Свечей восковых ослепило сиянье, окрасив
Все пиршество в алые с яшмовым блеском тона…
- Да, «…златоцвета умножил сиянье» тебя выручило! - воскликнула Сянъюнь. - Тут долго думать не надо! Взяла готовую рифму, и только! За это тебя не похвалишь! Да и вторая строка придумана наспех.
- Я прочла в ответ на «яркого, словно нефрит» «алые, с яшмовым блеском тона…», - ответила Дайюй. - Без поэтических образов древних нам не передать всю эту красоту!
Сянъюнь ничего не оставалось, как произнести следующие строки:
…Разбросаны кости небрежно средь винных сосудов,
Цветник ароматен, и нет здесь игры без вина.
Всем розданы роли: загадывать либо ответить,
Затейника ж главного непререкаем приказ…
- Вторая строка мне понравилась! - заметила Дайюй. - Только трудно подыскать к ней парную.
Она подумала и прочла:
…Извольте ответить, что где-то в подтексте сокрыто
Стихом или прозой трех вам задаваемых фраз?
Пестры и игривы - вас ждут разноцветные кости,
А если «четверка» - то в красный окрашена цвет.
Сянъюнь засмеялась:
- Выражение «трех вам задаваемых фраз» очень интересно! Просто и изящно. А вот «пестры… разноцветные кости» неудачно!
Сказав это, Сянъюнь прочла:
Цветка кругового коварно порою движенье!
Под бой барабана скорее ищите ответ!
…А в лунном сиянье струя ветерка заиграла, -
И двор наш во власти расцвеченной, яркой волны…
- Годится! - заметила Дайюй. - Но со второй строкой опять схитрила! Хочешь отделаться словами о ветре и луне?
- Я говорила о лунном сиянии, - возразила Сянъюнь. - Стихи должны быть красивыми, достойными темы.
- Ладно, - согласилась Дайюй, - оставим пока как есть. А завтра опять к ним вернемся!
И она произнесла такие строки:
…И все, что вокруг, - Небеса и Земля - окунулось
В бездонность вселенной, - наверно, по воле луны.
…Затейник иль штрафу подверженный - все полноправны,
Хозяин иль гость, - за игрою не все ли равно?..
- Зачем говоришь о других? - спросила Сянъюнь. - Лучше о нас с тобой!
Она прочла:
…Стихи декламируя, каждый из нас независим, -
Поблажек не нужно, ведь творчество свыше дано!
…Ушла я в себя. В созерцанье теперь пребывая,
Стою у перил и на них опереться хочу…
- А теперь можно поговорить и о нас с тобой! - сказала Дайюй и продолжила:
…А я, подбирая строку, образцу подражая,
К воротам прильнула и в них постучаться хочу.
Вино иссякает. И вот - не осталось ни капли.
Но чувства - как прежде: душа неизменна моя.
- Вот и настало время для моих строк! - воскликнула Сянъюнь и быстро прочла:
…А ночь на исходе, и так же, как ночь, исчезает
И скоро растает чарующий миг бытия!
…Все тише и тише, - и замерли вовсе, исчезли,
Сменившись безмолвием, громкие речи и смех…
- Да, с каждой строкой становится все труднее! - согласилась Дайюй и произнесла:
…Пустые надежды! Для нас ничего не осталось, -
Лишь лунные блики - они холодны, словно снег.
Роса на ступенях… А там, где безветренно, влажно,
Под утро грибками покрылась поверхность земли…
- Какой же строкой ответить на эту фразу? - спросила Сянъюнь. - Дай-ка подумать!
Она встала, заложила за спину руки. Долго думала и наконец воскликнула:
- Вспомнила! Какое счастье, а то проиграла бы!
И она прочла:
…В дыму палисадник. Акация дыма клубами
Окутана ночью и еле заметна вдали.
…Сквозь своды пещер устремились осенние воды
В раздолье равнин, на большие просторы полей…
Дайюй даже вскочила и восхищенно вскричала:
- Ах ты плутовка! И в самом деле, приберегла на конец замечательные строки! Благодари Небо, что вспомнила слово «хунь» - акация!
- Я как раз вчера читала «Избранные произведения древних династий», и там оно мне встретилось, - объяснила Сянъюнь. - Иероглифа, которым оно обозначается, я не знала, поэтому решила заглянуть в словарь. Но сестра Баочай сказала: «Незачем лазить в словарь. Это - дерево, в народе говорят, что оно на ночь закрывает листья». Я не поверила и решила сама убедиться. И убедилась. Что и говорить, сестра Баочай очень образованна.
- Ну ладно, - прервала ее Дайюй, - это слово ты употребила к месту, и тут все ясно. Но как тебе пришли в голову «осенние воды»? Этой строке уступают все остальные. Как бы я ни старалась, ничего подобного все равно не придумаю!
Поразмышляв, Дайюй наконец произнесла:
…И ветры подули, листву непослушную сгрудив,
В расщелинах гор, меж рождающих тучи камней.
У Девы Прекрасной чисты, целомудренны чувства,
Но жаль, - одиноко приходится в небе мерцать.
- Немного расплывчато, - заметила Сянъюнь, - а в общем, неплохо. Выражение «одиноко приходится в небе мерцать» удачно сочетается с чувствами, навеянными пейзажем.
Следующие строки, прочитанные Сянъюнь, были такими:
…Лягушке серебряной в лунной обители тоже
Вздыхать суждено и со вздохом миры созерцать.
Лекарство, способное ввергнуть в бессмертное бденье,
Приходится Белому Зайцу толочь на луне…
Дайюй долго молчала, лишь кивала головой, потом наконец продолжила:
…Сбежала, пилюли бессмертья приняв потихоньку,
Теперь во дворце Гуанхань обитает Чан Э.
…Встревожить придется Ковшу Пастуха и Ткачиху,
Когда они встретятся вновь, переплыв пустоту…
Устремив взгляд на луну, Сянъюнь произнесла:
…И чтобы Ткачиху-звезду навестить непременно,
Пусть Млечную преодолею реку на плоту!
Всегда неизменной нет формы у лунного диска,
Луна то ущербна, а то вдруг кругла и полна…
- Первая строка никак не вяжется с моей, - заметила Дайюй, - а вторая, пожалуй, не на тему. Вижу я, ты собираешься до бесконечности сочинять стихи!
И она прочла:
…В день первый и в день завершающий каждого цикла
Лишь дух свой в пространстве небес оставляет луна.
…Замолкли часы водяные. И больше не слышно
В них шума воды. Видно, времени скоро предел.
Только Сянъюнь собралась продолжить, как Дайюй, указывая на появившуюся в пруду темную тень, сказала:
- Посмотри! Тебе не кажется, что эта тень похожа на человеческую? Может быть, это злой дух?
- Вот так дух! - рассмеялась Сянъюнь. - А кстати, я духов не боюсь! Гляди, как я его сейчас побью!
Она подняла с земли камешек и бросила в пруд. Раздался всплеск, по воде пошли круги, заколебалось отражение луны. С того места, где темнела тень, взмыл журавль и улетел в сторону павильона Благоухающего лотоса.
- Вот это кто! - со смехом воскликнула Дайюй. - А я испугалась.
- Журавль явился весьма кстати! - сказала Сянъюнь. - Он мне помог!
И она прочла такое стихотворение:
…Зажженный когда-то фонарь не потух на окошке,
Но медленно меркнет, - и вот уж совсем потускнел…
Замерзшей воды да минует журавль одинокий,
Да будет обитель в грядущем для девы тиха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167